Обвиняемый (ЛП) - Шер Рин

Я не могу сказать, является ли это просто моим прошлым опытом, из-за которого мне в первую очередь приходит в голову наихудший сценарий, и что я просто вижу вещи, которых на самом деле не происходит, или я полностью прав, и происходит что-то ужасное.

Я ловлю себя на том, что меняю курс и вместо этого направляюсь к ним. На данный момент мне наплевать, если это окажется пустяком, и они меня увидят. Мне просто нужно убедиться, что все в порядке.

Когда я подхожу к парню сзади и вижу, как он разрывает платье ни на что не реагирующей женщины, волна гнева нарастает и взрывается внутри меня. И она никак не реагирует. Я не вижу ее лица, но ее конечности ни разу не шевельнулись за все время, пока мои глаза были прикованы к ним.

— Что, черт возьми, ты делаешь?! — Кричу я.

— Не хочешь присоединиться? — Бросает парень через плечо, когда я оказываюсь всего в паре футов от него.

Красное марево застилает мое зрение, и я хватаю его за рубашку, отбрасывая в сторону со всей силой, на какую только способен, а затем прыгаю на него секундой позже. Вся ирония этой ситуации не ускользнула от меня.

Но я не могу этого допустить.

— Ты чертовски болен!

Парень такого же роста, как и я, и явно в форме, поэтому я ожидаю, что он будет сопротивляться или сделает что-то еще, но все, что он делает, это поднимает руки, чтобы блокировать мои удары по лицу, и предпринимает очень слабые попытки ударить меня в ответ.

В какой-то момент между моими замахами я замечаю лицо парня и узнаю в нем того парня, который тем утром ел яблоко, прислонившись к моему грузовику.

— Ублюдок.

Какой-то булькающий, задыхающийся звук привлекает мое внимание и заставляет меня оглянуться через плечо на женщину.

А потом вся кровь отхлынула от моего лица, когда дежавю обрушилось на меня подобно цунами.

Нет, нет, нет, нет.

Я застываю на мгновение, запертый в своей собственной голове, когда искаженные воспоминания о том, как я нашел свою подростковую любовь на том поле той ночью, вспыхивают у меня перед глазами.

Теперь, когда я вижу Реми, лежащую на песке, в лунном свете, у меня возникает какая-то травмирующая реакция. Должно быть, именно по этой причине у меня кружится голова. Почему у меня звенит в ушах, тошнота скручивает желудок, и я не могу пошевелиться.

Я возвращаюсь к реальности, как будто мне в лицо плеснули водой, когда снова слышу этот звук, а затем вижу белую пену, капающую у нее изо рта.

Оттолкнув парня, я подбегаю к ней, обхватываю ее лицо трясущимися руками.

— Реми, — выдыхаю я. — Реми, милая, ты меня слышишь?

Ответа нет, если не считать еще большей пены у рта и закатывающихся глаз.

— Что, черт возьми, ты с ней сделал? — Отчаянно требую я от парня, ни разу не отводя от нее взгляда.

Но я не получаю никакого ответа.

Я мог бы убить его прямо сейчас, но я не могу оставить Реми в таком состоянии.

Я поворачиваю ее тело на бок, пытаясь прочистить дыхательные пути, но не уверен, помогает ли это вообще.

Паника, какой я никогда не испытывал, наполняет меня, проникая в мои кости и заставляя их чувствовать себя мертвым грузом. Как будто я парализован. Десятилетняя боль и страдание сливаются воедино и сходятся вместе в этот самый момент.

— Черт возьми, Реми. Пожалуйста, не оставляй меня.

У меня так сдавило грудь, что я едва могу дышать. Я бы сделал все, что угодно, лишь бы услышать, как она мне что-нибудь скажет. Даже если она будет кричат на меня, обзывая мудаком.

— Помогите! — Кричу я. — Кто-нибудь, помогите!

Мой телефон был на лодке, и я никогда еще так не злился на себя за то, что не ношу его с собой. Я не могу оставить ее, чтобы пойти и забрать его. Я не могу.

Одна мысль приходит мне в голову, и появляется крошечная надежда, когда я вспоминаю про тот кусок дерьма, который я с нее скинул. Каким бы дерьмовым человеком он ни был, у него, вероятно, с собой есть сотовый телефон.

Та частичка надежды, которая у меня была, умирает так же быстро, когда я осматриваю местность и понимаю, что он ушел.

— Нет!

Этого не происходит.

Этого не происходит.

Я чувствую себя чертовски беспомощным, когда мои глаза скользят по ее безжизненному телу в разорванном платье.

Мне кажется, я слышу вдалеке вой сирен, но в данный момент я не уверен, доносится ли это прямо сейчас или из воспоминаний прошлого, которые затуманивают мой разум.

Я начинаю говорить, подбирая слова, говорю ей, что она может возненавидеть меня, если только проснется. Хотя я сомневаюсь, что прямо сейчас в моих словах есть какой-то смысл.

Черт, что мне делать? Должен ли я сделать ей искусственное дыхание? У нее есть пульс, но он слабый.

— Реми, — мой голос срывается, когда я оглядываюсь по сторонам и, наконец, принимаю решение. — Я собираюсь отнести тебя в дом твоего соседа за помощью, хорошо? Останься со мной. Пожалуйста.

Я кладу руку ей на шею и как раз просовываю другую руку ей под колени, когда слышу голоса, а затем кто-то кричит. — Сюда!

Все, о чем я могу думать, это, черт возьми, слава Богу, что здесь есть кто-то, кто может помочь.

— Помощь здесь, милая, — шепчу я Реми. — Тебе нужна помощь.

Я снова сажусь, собираясь помахать им, когда прямо мне в лицо светит фонарик.

— Отойди от девушки.

— Ей нужна помощь, пожалуйста. — Я на секунду прикрываю глаза, но затем поднимаюсь на ноги, освобождая ему место, чтобы он мог сделать то, что ему нужно, чтобы помочь ей.

— Я сказал... о, черт, конечно, это ты, — выплевывает он, наставляя на меня пистолет в следующую секунду. — Почему я не удивлен? Отвали от нее на хрен.

Нет. Только не это снова. Время движется, как в замедленной съемке, поскольку я снова возвращаюсь во времени на десять лет назад. Я качаю головой, пытаясь избавиться от беспорядка, который его слова создают в моей голове.

Это была ночь, которая навсегда изменила мою жизнь.

Ночь, которая разрушила мою жизнь.

Всё.

И все это было потому, что я пытался помочь девушке, которая мне нравилась.

Сейчас... сейчас мне нужно помочь женщине, которую я люблю.

Сосредоточься.

Боже, почему он ничего не делает?

— Серьезно, ты должен что-то сделать, чтобы помочь ей! Мое сердце беспокойно колотится в груди.

Прямо сейчас он ни черта не делает, кроме как стоит тут, слишком занятый тем, что выговаривает мне за то, чего даже не было. И каждая секунда, когда он не помогает ей, на секунду приближает к тому, чтобы потерять ее навсегда.

— Я помогу ей, забрав тебя от нее, — отвечает он.

Коп держит пистолет направленным на меня, переминаясь с ноги на ногу, но остается на своем месте в нескольких футах от меня.

Через его плечо я вижу, как фонарики машут взад-вперед, пока другие бегут к нам по дюнам. Я просто надеюсь, что они не так глупы, как этот парен. Давайте, давайте.

Движение с земли между нами заставляет нас обоих опустить глаза на Реми. Сначала у нее подергиваются только руки, но затем все ее тело тоже начинает биться в конвульсиях.

— Реми! — Я кричу в тот самый момент, когда коп говорит, Черт. А потом он опускает пистолет.

Я падаю на колени, пытаясь дотянуться до ее дергающегося тела, но тут пистолет оказывается прямо передо мной, направленный прямо мне в лицо, останавливая меня на полпути.

— Отойди, на хрен, сейчас же!

— Разве ты не видишь, что ей нужна помощь?! — Звук моего голоса передает уровень, на котором я сейчас схожу с ума, но он как будто меня не слышит. Или не хочет этого делать.

Я не могу поверить, что он все еще просто стоит тут, абсолютно ничего не делая.

Наконец, остальные добираются до нас.

Люди, которые кажутся парамедиками, подходят к Реми, и я встаю, чтобы отойти с дороги, игнорируя все, что, черт возьми, говорит мне полицейский. Мое внимание сосредоточено на Реми и на том, что они с ней делают. Я благодарен за то, что кто-то сейчас что-то делает.

Когда меня хватают за руку и заламывают за спину, я вырываюсь и разворачиваюсь лицом к парню.