Новогодний корпоратив с новым боссом (СИ) - "Eiya Ell"

— Он прав, мамины блюда самые вкусные.

— Ну так, я хотела чтобы тебе тоже понравилось, — она смотрит на меня, с ног до головы, оценивающе, — а давно вы вместе живете? — вот же, они уже знают, что мы живем вместе, а своим я не сказала, побоялась, как в таком можно признаться? Да меня папа сразу расстрелит.

Жанна, отчество которой я не осмеливаюсь спросить, ловит мой растерянный взгляд, забирает у меня кухонное полотенце:

— Не надо смущаться, — она мило мне улыбается, — мы сразу поняли что что-то не так, когда Герман перестал приходить домой, хотя бы для того, чтобы ночевать. А уж когда он начал потихоньку вывозить из дома свои вещи, все стало ясно.

— Я… Мы… я хотела просто повстречаться, а Герман… он… его не устраивал такой вариант отношений… и мы… и он потихоньку переехал ко мне. Вот, — я выдыхаю.

— Успокойся, не волнуйся ты так. Я знаю Германа, он уперты. Или все или ничего. А еще… — я улыбаюсь, он не только упертый, он упрямый, стоит всегда на своем, либо все будет так как он сказал, лбо никак не будет, — а еще он очень ревнивый.

— Ревнивый?

— Да.

— Вот как? И как вы это узнали? — он же мне говорил, что никого не любил, а ревнуют только любимых. Как Жанна поняла, что он у нее ревнивый?!

— Ты не подумай, он никого не любил, ни с кем никогда нас не знакомил, и домой никого не приводил, правда. Он великий собственник! — она улыбается, — это в нем с детства. Мы раньше жили в многоэтажном здании и каждый вечер выходили гулять во двор. У нас было очень много детишек, мы мамочки сидели на лавочке, беседовали, а дети игрались. И когда чей то малыш просто подбегал ко мне, Герман тут же бросал все и бежал следом. Отпихивал чужого ребенка и обнимал меня, забирался мне на ручки, говорил, чтобы не смели и близко подходить ко мне, — смеется, — один раз он даже укусил соседского ребенка, за то что я ему просто вытерла сопли, он кричал тогда, что у него есть своя мама, — я смеюсь.

— Так у него с детства выработалась привычка кусаться, — говорю и тут же прикусываю язык. Вот же ж дура! Жанна смотрит на мою водолазку, улыбается., но ничего говорит. Слава Богу. Я из-за покраснений на шеи и груди вынуждена ходить в водолазке.

— Ну что позовем наших мужчин? Вроде все готово, — протягивает мне прихватки, — доставай гуся из духовки, выложи гуся вот на эту тарелку и положи в центр стола, а я зову мужчин.

Знакомство с его родителями проходит просто безупречно. Мы после обеда убираем со стола, вместе. Под ворчания Германа, после, с его отцом одеваемся и выходим к пруду. Более красивого места я в жизни не видела. Кусочек рая, хоть и самодельного. Я уже представляю, как тут будет весной. Кругом зелень, деревья уже все в цветах и карканье уток, плавающих в пруду.

— А вы правда думаете завести уток?

— Да, я уже их купил, но привезут через две недели, надеюсь распогодится, и конец февраля не будет таким морозным.

— А они, им не будет холодно?

— Нет конечно, — он улыбается, — они специально выращены под наши погодные условия, — он делает паузу, — Корикова?

— Ааа?

— Ты бы могла подумать, что будеш моей невесткой? — его вопрос заставляет меня каменеть и задрожать, — я знаю что говорю. Если Герман тебе привез к нам домой и познакомил, у тебя нет шанса избавиться от него и от нас, — он мило улыбается, — ты уже наша невестка, иначе быть не может, я знаю своего Германа. Он весь в меня!

— Об этом рано говорить, ну что я ваша невестка..

— В самый раз, поверь! Знаешь, — он смотрит вдаль, — не зря мне захотелось построить этот пруд именно в этом году, то есть прошлой осенью, хотя я хотел его построить когда уже этот оболтус женится, но чутье, понимаешь, не подводит меня никогда, построил не дождавшись, пока он женится. И тут ты, понимаешь? Скоро ты подаришь мне заветных внуков, которые будут резвится тут со мной. Сразу говорю, я их буду баловать, — голос при этом становится строгим, — Чтобы ты уже заранее была готова и сильно не ругалась, когда мы будем вместе с ними пакостить. Я как ребенок, мечтаю о том дне, когда стану дедом.

Боже!

— Я о детях не думаю, да и Герман…ю мы еще не готовы стать родителями. Не думаем об этом, — он недовольно смотрит на меня, будто я сказала что-то плохое, открывает рот, чтобы возразить мне, но не успевает.

— Папа! — мы оба поворачиваемся на голос Германа, который несется в нашу сторону без куртки и шапки! — ты решил заморозить мою жизнь? — он подходит и крепко меня обнимает.

— Кроме тебя здесь никто не заморозится, — мы смеемся и возвращаемся в дом, где нас уже ждет вкусный горячий чай и как выяснилось, фирменный пирог Жанны, который она готовит только в особых случаях.

Значит сегодня для них особый случай?

— Я вот не понимаю, — опять говорит отец Германа.

— Чего ты не понимаешь? — интересуется Герман.

— Почему вы, — он смотрит на нас, отпивает чай, — имея такой большой дом, живете неизвестно где?

— Я бы рад, не раз предлагал Алене переехать, — отвечает Герман, пожимая плечи, — есть каждый день мамины завтраки и ужины я не против никогда.

— То есть, только из за завтраков? — возмущается бедная женщина.

— Нет конечно, мама! Ты же знаешь, как я вас люблю!

— Дочка, — они все смотрят на меня, у меня же чуть кусок пирога не застревает в горле.

Да, Герман каждый день уговаривает меня переехать к нему. К его родителям. Даже готов купить другую квартиру, большую, на случай если я не хочу жить с его родителями. Но я не могу. Как так? Переехать к его родителям жить, в качестве кого? Я так не могу! Мои родители до сих пор не знают, что мы живем вместе. Для них мы встречаемся. Хотя Герман перевез ко мне почти все свои вещи.

И все. Как я могу переехать к ним? Никак. Я не готова. Думаю и Герман не готов к более серьезным отношениям, чем сейчас. Нас все устраивает и так. Меня точно устраивает все так, как есть.

— Я хочу, чтобы мои внуки родились в этом доме, — говорит Виктор Васильевич, — хочу видеть как они растут. Первые шаги, зубки, первые слова, первые двойки, принесенные из школы, все в их жизни, — я смотрю на довольного Германа и просто удивляюсь, как для них все просто. Переехать к ним и родить внуков. Без брака? Да?

Мне на минутку становится не по себе, я стараюсь не показывать свои эмоции. Но и к браку я не готова. Да и помню еще слова Германа, что он не обязан женится, если порвал девственнсоть. Что-то подобное он говорил тогда. В машине, когда мы застряли в сугробе. Не знаю почему сейчас я вспомнила ту ночь. Вздрагиваю, когда моей рки касается Герман.

— Все в порядке?

— Конечно, только одного из всего, я не понимаю, — все трое смотрят на меня, в ожидании услышать что-то серьезное, но я тактично меняю тему, — почему вы думаете, что они будут приносить двойки? — смеются.

— То есть с остальным ты согласна? — спрашивает Герман.

— Меня все устраивает так, как есть сейчас, — думаю и мысленно приказываю себе записаться к гинекологу, к которому я отменила свой поход, когда Герман был в Париже. Я не хочу рожать детей вне брака. Просто потому что! Да и вообще, у нас еще не такие крепкие отношения, чтобы планировать детей.

Выходные в доме родителей Германа проходят чудесно. Тему детей и внуков мы больше стараемся не затрагивать, теперь все, включая самого Германа, думают о том, как уговорить меня уволиться и не работать?! Хорошо что я во время порвала свое заявление об увольнении, а то Герман успел бы подписать и все, я свободная, безработная женщина.

— Моя женщина, — говорит Герман, заваливая меня на кровать, уже в моей квартире.

Мы утром вернулись от его родителей, прямиком на работу. И вот сейчас он набросился на меня, стоило нам переступить порог дома.

Целует в губы безумным голодным, жадным поцелуем, срывая с меня одежду. Нет у нас был секс, пока мы были у его родителей в гостях, только я не могла до конца раскрыться и отдаться без остатка. Смущалась, что где-то рядом ходят или спят его мама с папой, а мы тут занимаемся любовью. А дома я вся его, без остатка.