Сбежавшая жена босса. Развода не будет! - Вероника Лесневская
- Леся, идем платья мерять, - подлетает ко мне воодушевленная Аленка. И я подпрыгиваю на месте, когда она неожиданно меня за юбку тянет. – Ты уже посмотрела, что тебе привезли? Это я Алику подсказывала, а то он цвет морской волны от голубого отличить не может, - закатывает глаза разочарованно. – А я запомнила, какой именно ты выбрала.
Замираю, анализируя ее слова. Удивленно рот приоткрываю и поверить не могу, что слышу подобное.
- Альберт специально для меня сам все покупал? – шепчу, чтобы никто не подслушал. – Почему? – сама себя спрашиваю.
- Пф-ф. Ясно, почему, - произносит так, будто это она нянька, а я – ее несмышленая подопечная. – Заботится потому что! А заботится он, потому что тебя…
- Все, хватит, поняла! – осекаю ее, чтобы она не выпалила запретное слово.
Что-то в воспитательном процессе пошло не так. Или я объясняю плохо? Буду исправляться! И отвлекать Алену всеми силами, чтобы она забыла наш разговор в магазине. И прекратила при любом удобном случае твердить, будто Альберт меня… любит. А я – его. Невозможная глупость!
- Сначала позанимаемся, а потом – платья распаковывать, - постановляю строго.
Метод "шантажа" хоть и непедагогичный, но имеет эффект. Аленка учит уроки прилежно, старается. И даже с математикой разобраться пытается. Прекратив меня стесняться, отвечает смелее. Правда, невпопад. Действительно тяжело ей точные науки даются. Не играла и не лгала она тогда. Помучавшись, заканчиваем занятие в игровой форме, а я галочку себе мысленно ставлю: следующее построить иначе. Проще и интереснее.
Остаток вечера проводим в моей комнате, разгребая наряды. Рапунцель все на себя примерить пытается, крутится перед зеркалом и так комично выглядит в длиннющих платьях, что мы обе смеемся до слез.
Засыпает Аленка в моей постели. Прямо в ворохе одежды. Но я не трогаю малышку. Не могу: слишком милая она. Не хочу будить.
Выскальзываю в холл глубокой ночью. Пробираюсь на пустую кухню. Зачем-то делаю бутерброды, хотя сама есть не хочу. Подсознательно Альберта жду.
Сажусь за стол, подперев рукой подбородок и тоскливо глядя в окно. По стеклу барабанит косой дождь, слишком мощный и внезапный для лета, а ветер гнет ветки деревьев в саду.
- Кхм-кхм, - предупреждающий кашель доносится со стороны двери.
Подскакиваю, с прищуром вглядываясь в фигуру на пороге.
- Альберт… - предательски срывается с губ.
Но договорить не успеваю, потому что включается свет. И в кухне я действительно вижу Туманова. Однако… старшего. Впивается в меня своими необычным взглядом, изучает и препарирует без скальпеля.
- Доброй ночи, - выдыхаю расстроенно. Сложно мне скрыть горечь и разочарование. – Альберт Ильич не вернулся? – не могу не спросить.
Непросто признаться самой себе, но я… волнуюсь. Потому что из-за меня он там. Под ливнем. Носится по ложным следам, пока я тут в тепле попу, вечно находящую приключения, грею.
- Нет, - глава семейства устраивается напротив. – Аферистку ищет, - почему-то говорит об этом прямо. Разве не в тайне Тумановы сорванную свадьбу держат? Моргаю испуганно, когда он в глаза мне смотрит пристально. – А она ближе, чем кажется, - одной фразой останавливает мое сердце.
- М-м-м, - медленно поднимаюсь, пытаясь сбросить с себя цепи гипнотизирующего тумановского взгляда. – Ну, надеюсь, у него получится, - ляпнув первое, что взбрело в голову, разворачиваюсь к двери. – Спокойной ночи!
- Валерия Михайловна, - догоняет меня на пороге «пуля» случайного свекра и сражает наповал, как дезертира, попытавшегося сбежать с поля боя.
- Что? – оглядываюсь мгновенно, невольно реагируя на свое имя.
Встречаюсь с прищуренным взглядом старшего Туманова, замечаю победные всполохи в его глазах – и понимаю, что только что сдала сама себя. Если и были у него какие-то сомнения на мой счет, то я одним коротким словом стерла их все.
- Стоять, - приказывает холодно, когда я все же порываюсь уйти. Разум вопит, что я своей паникой только хуже делаю, но чувство самосохранения тянет тело как можно дальше отсюда. – Сядь, - придавливает меня словно глыбой льда.
Стул притягивает, как мощнейший магнит, и я падаю на него. Опять оказываюсь напротив Ильи, ругаю себя, что так и не узнала отчество работодателя. Впрочем, зачем теперь мне все эти детали, если личность моя раскрыта?
- Рассказывай, как и зачем ты проникла в наш дом? – старший Туманов откидывается на спинку дивана и неспеша подворачивает рукава рубашки. Сглатываю испуганно, наблюдая за его размеренными действиями, которые не сулят ничего хорошего. – Кто тебя нанял, аферистка? – завершив нехитрые манипуляции, подается вперед. Ближе к столу. И заодно ко мне.
- Я не аферистка, - спорю я, а сама вжимаюсь в резную спинку стула так, что рисунок наверняка отпечатается на моей спине. – И я здесь случайно…
- Где контракт? – бьет ладонью по столу, и на нем со звоном подскакивает тарелка с бутербродами, которые я для Альберта готовила. Ими же он меня и помянет…
- Не знаю, - всхлипываю. – Нет у меня его. Я в глаза этот документ не видела!
- Подписывала, зажмурившись? – опять переходит на стальной тон. Не могу решить, какого Илью Туманова боюсь больше: прикрикивающего или спокойно-сурового? – Рассказывай, как все провернула. Чистосердечное признание сократит тебе срок.
И этот тюрьмой пугает! Весь в сына. Точнее, Альберт в него.
- Ничего я не проворачивала, - лицо «свекра» плывет перед глазами, застланными слезами, и я эмоций его считать не могу. – Я замуж собиралась! Перед церемонией меня сотрудница ЗАГСа вызвала, дала документы на подпись, заполнила сама что-то, а потом отправила в комнату невесты к торжественной регистрации готовиться, - выпаливаю как на духу.
- Даю тебе последний шанс озвучить правду, - замораживает меня ледяной фразой.
- Но я…
Шумно вбираю носом воздух – и срываюсь. Выдаю абсолютно все, что происходило на протяжении минувших дней. На эмоциях и в лицах. Чередуя слова со всхлипами и рыданиями, рассказываю, как сбегала от Альберта… Несколько раз… Как угодила сюда. Как Аленка испытывала меня. Как я хотела скрыться, но не успела… Опускаю лишь информацию о наших с Альбертом поцелуях. Стесняюсь говорить о подобном. Да и не могу предсказать реакции его отца.
