Мой шейх - Светлана Тимина
Позже доктор скажет, что такие ранения обычно несовместимы с жизнью. Что Аллах благоволит эмиру. Но только Висам знал, кто отогнал от него смерть и дал ему силы выстоять.
Ожидание было невыносимым. Правая рука эмира ничем порадовать своего господина не смог. Киру пока что не нашли. Но поисковые операции ведутся, и руководит ими — Аль Махаби даже заскрежетал зубами, услышав — Кемаль Аль Мактум.
— Немедленно свяжись с ним. Любой ценой. Из-под земли достань.
Боль, ярость, тревога, желание немедленно действовать любой ценой, достать из-под земли тех, кто напал и, вероятнее всего, похитил Киру… Все это разбивалось о реальность. Висам Аль Махаби не привык чувствовать себя слабым и беспомощным. Но сейчас от огнестрельного ранения силы уходили стремительно, не успевая восстановиться. Только неопределённость и страх за жизнь любимой Аблькисс не давали погрузиться в беспамятство.
Ожидание показалось вечностью. Когда помощник все же сумел связаться с Кемалем, Висам погрузился в затяжной сон. А открыв глаза глубоко за полночь, увидел у постели свою мать.
Амани улыбалась, хотя покрасневшие глаза выдавали её тревогу и пролитые слезы. Она сжала ладонь сына, подарив ему ту самую улыбку, что в детстве заставляла сына эмира верить в чудеса.
— Аллах милостив, Висам. Тень смерти покинула этот госпиталь. Доктор сказал, что через неделю ты встанешь на ноги.
— Иншалла, матушка. Кира… её нашли?
Шейха погасила улыбку.
— Её ищут. Кемаль Аль Мактум поднял с ног на голову всю пустыню. Но пока её разыскивают, она жива…
— Аль-Мактум забрал Газаль. Он сам мне в этом сознался.
— Я знаю, — прикусила губу шейха. — Я лично говорила с ним. Долго говорила. Моя Газаль жива, и она в безопасности. Она его гостья.
— Вранье! — сплюнул Висам. — Сын шакала обесчестил мою сестру, презрел самого Аллаха ради возмездия, которое не нужно уже ни шейху Асиру, ни ему самому. Похоть, прикрытая законами чести — вот, что это на самом деле! Клянусь, он заплатит кровью за каждый час Газаль вдали от семьи, за каждую пролитую ею слезу! И его смерть будет милосердной, если он отыщет Киру. Если же нет…
— Он отыщет ее, Висам. Это человек слова и железной воли. Он лев, так же, как и ты.
— Матушка, я не верю своим ушам. Он — отродье трусливого пса, и твоя дружба с Амалией ничего не изменит. Как ты можешь вести такие речи, когда моя сестра в его руках и наверняка делит с ним постель, потому как ей не оставили выбора? Клянусь, если бы он был здесь сейчас, я бы не посмотрел на то, что Аль Мактум спас меня и пытается загладить вину, разыскивая Киру. Я бы его…
— Он здесь, Висам. Ждет за дверью. Поиски у границы эмиратов ни к чему не привели, и я распорядилась выделить вертолеты для полетов на дальние расстояния. Так будет быстрее, чем связываться со столицей его эмирата. Это займёт много времени, плюс расстояние…
— Ты правильно сделала. Пока ищут мою Белоснежную Луну, я его не трону. Но после этого мы будем квиты.
— Поговори с ним, Висам. Через полчаса будут готовы оба борта, и он вновь отправится на поиски.
— Не говори об этом так, будто он оказывает нам величайшую милость! Не укради он мою сестру, нас бы не было в его варварских краях, кишащих дикарями, как бы не было моего ранения и исчезновения Аблькисс. У меня сердце разрывается за них обоих — за мою сестру и любимую жену, а я не могу даже встать с постели…
— Почему ты веришь, что он её украл, а не спас? Я оставлю вас ненадолго. Висам, прошу, держи себя в руках. Сейчас перед тобою не враг, а наш союзник, как парадоксально бы это ни звучало. И помни. Свое последнее слово скажет именно Газаль. Если она пожелает, возмездие свершится. Но если нет, ты примешь волю сестры. А до этого момента помни, что спасение Киры сейчас в ваших руках. И еще…
Амани встала, кивнув.
— У Аблькисс сердце львицы. Моя храбрая невестка справится с любой жизненной невзгодой. Помни об этом. А я навещу Далиля и вернусь к Кириллу. Негоже, если с первыми лучами солнца он не увидит своей бабушки.
Шейха покинула палату, позволяя войти ненавистному врагу.
Кемаль не успел переодеться — да и, видимо, не счел нужным тратить драгоценное время на такие формальности. Он действительно был похож на варвара из фентези в одеянии туарегов из черной кожи, с перевязью для ножей, в тегельсмуте вокруг шеи. Белоснежный халат смотрелся поверх этого модного лука настоящим атавизмом.
— Приветствую, эмир, — на лице Аль Мактума застыли холод и серьёзность. — Аллах справедлив. Я клянусь тебе, что уже сегодня твоя жена будет найдена и возвращена в эмират.
— Сделай это, — проигнорировав приветствие и сжав зубы от бессильной ярости, произнёс Висам. Силы снова уходили быстро, что его дико бесило. — И верни мою сестру. Тогда ты будешь отвечать по закону шариата, а не кровной мести.
— Они вернутся обе. Белокурая шейха, надеюсь, ранее, а Газаль чуть позже. Она в моих владениях у гор, понадобится время. Я сам её привезу.
Висам молчал. Кемаль кивнул с какой-то грустной улыбкой в уголке губ.
— Я бы дорого отдал за то, чтобы пожать тебе руку, эмир. Но я также признаю, что за свои ошибки надо отвечать. Я не буду избегать этого разговора. Но только тогда, когда сестра и супруга вернутся к тебе, а не сейчас.
— Ты спас мне жизнь, — борясь с сонливостью, проговорил Висам. — Молись Аллаху, чтобы это оказалось для меня веским поводом простить тебя и не отправить на тот свет. Твою судьбу решит моя сестра.
Слабость взяла свое. Он не слышал последних слов Аль Мактума и не видел, как его лицо, словно лучами солнца, озарилось нежностью и восхищением при звуке имени Газаль.
А если бы видел — вряд ли понял бы, что у него такое же выражение лица, когда он смотрит на обожаемую Аблькисс.
Газаль
То, что я попала в серьезный переплет, и спасение все так же далеко, если не дальше, чем было, я начала понимать еще в дороге. Если до того интуиция подавала робкие намеки, то сейчас она просто кричала во все горло.
Похожие чувства испытывала и Амина. Смахивала украдкой слезы из-за того, что пришлось оставить Дубая во дворце, иногда тревожно смотрела на
