Его одержимость - Полина Довлатова
— А кто я для вас? — спрашиваю дрожащим голосом.
Цепляюсь пальцами в Костины предплечья, мну рубашку на его руках. Чувствую, как сердце поднимается к самому горлу и остервенелыми ударами пробивает гортань. Вглядываюсь в глаза мужчины напротив, голубые с зелёными вкраплениями, и кажется даже забываю как дышать, потому что то и дело сбиваюсь с ритма и задыхаюсь.
В этот же момент Чернов подхватывает меня за талию и, резко развернув, усаживает на широкий стол в гостиной. Тот самый, за которым мы ужинали в мой первый день пребывания в его доме.
Вскрикиваю от неожиданности, когда он обхватывает меня за затылок и впивается в губы жёстким поцелуем. Без прелюдий проталкивает в меня язык, проходится по нёбу, прикусывает нижнюю губу. Я рвано выдыхаю ему в рот, и наши учащенные дыхания смешиваются. И в этот момент я почему-то не боюсь, не хочу оттолкнуть его, чтобы он прекратил. Потому что всё что происходит сейчас кажется настолько правильным, как будто мы и есть одно целое, которое просто было разорвано, а теперь, воссоединяясь, регенерирует.
— Так, по-твоему ведёт себя дядя, Лера? — хрипит мне в рот, не прекращая целовать. Проходится языком по зубам, сминает губы, прикусывает подбородок и, задрав мою голову вверх, прижимается к лихорадочно бьющейся на горле венке. Втягивает в себя тонкую кожу с такой силой, что на ней абсолютно точно останутся следы. — Если бы я считал себя твоим опекуном, стал бы я тебя целовать, Лера? Стал бы я раздевать тебя в душе? Я, блять, чуть не кончил, когда почувствовал, как ты течёшь.
Его слова, грубые и пошлые, вызывают во мне целую бурю эмоций, от дикого стыда, до практически нестерпимого желания. Я чувствую, что всё моё тело горит, а в промежности болезненно тянет. Губы болят от жёстких поцелуев Чернова.
В какой-то момент мне начинает недоставать дыхания, и я хочу немного отстраниться, чтобы глотнуть воздух, но Костя сильнее обхватывает меня за затылок и прижимает к себе. Сминает мои губы, лижет, втягивает в себя нижнюю, так, что мне даже становится больно. У меня кружится голова, и пространство вокруг плывёт, но я сама цепляюсь руками за его плечи, впиваюсь в них ногтями, царапаю каменные мускулы.
Мужчина рывком раздвигает мои колени, прижимаясь ко мне всем телом, и даже через колготки и его брюки я чувствую, как мне в промежность упирается твёрдый член. Вздрагиваю, когда Чернов обхватывает края блузки и рывком разрывает её на мне, так, что пуговицы разлетаются в разные стороны.
Резко дёргает бюстгальтер вниз. Кружевная ткань обжигает кожу, и я начинаю стонать, когда, опустив голову, Костя обхватывает губами мой сосок. Втягивает его в себя, прикусывает и тут же зализывает.
Набухший клитор болезненно пульсирует, и я чувствую, что моё бельё в один момент пропитывается влагой. Ощущения, которые я сейчас испытываю, невыносимы, и я даже не замечаю, как начинаю ёрзать на жёсткой деревянной поверхности, пытаясь хоть как-то облегчить ноющую боль между ног.
Обхватываю мужчину за голову, вплетаю пальцы в его волосы и тяну на себя в тот момент, когда он снова прикусывает мой набухший сосок.
Я практически выпадаю из этой реальности, когда тишину гостиной оглушает резкий звук мобильного телефона, и, оторвавшись от моей груди, Костя тянется к карману брюк.
— Чёрт, — грубо выругивается и, тяжело дыша, отходит от меня, нажимая на кнопку снятия вызова. — Слушаю. Сейчас? Это срочно?
Всё ещё задыхаясь и чувствуя сильное головокружение, наблюдаю за хмурящимся лицом мужчины. И в этот момент ощущение неловкости, которое куда-то испарилось, когда Чернов трогал меня и целовал, снова наваливается с новой силой.
Потому что я сижу на столе с раздвинутыми ногами, разорванной блузкой и обнажённой, ещё влажной от поцелуев грудью.
На столе взрослого мужчины. Друга моего покойного отца.
И в тот момент, когда в груди у меня по капле начинает разгораться паника, Костя подходит ко мне, хватает за края блузки и рывком запахивает её на моей груди.
— Я должен уйти, Лера, — хмурится, застёгивая те пуговицы, которым удалось уцелеть после того, как он разорвал на мне одежду.
— Чт…то, — выдавливаю, непонимающе смотря на мужчину. — Сейчас? А… когда вы… вернётесь?
Брови Чернова взмывают вверх, и на его лице проскальзывает тень удивления в тот момент, когда я снова называю его на «вы», но он никак это не комментирует.
— Я не знаю, Лера. Скорее всего уже ночью. На участке дежурит охрана, так что ничего не бойся. Не жди меня. Поешь и ложись спать. Завтра с утра съездим, купим тебе платье к вечеру.
Обхватив за лицо, мужчина быстро целует меня в губы и, прежде, чем я успеваю что-то ответить, хватает с журнального столика ключи от машины и выходит из дома.
Глава 24
Я так и не могу заставить себя поесть, впрочем, как и уснуть. Свернувшись калачиком в своей постели, раз за разом прокручиваю в голове события этого вечера. Мысли о том, что делал со мной Чернов, бьют по нервным окончаниям и горячими волнами растекаются по телу, спускаясь к низу живота.
Я до сих пор в той же самой блузке, которую он на мне разорвал, а грудь жжёт от ощущения его зубов и языка на моих сосках.
Губы распухли от поцелуев этого мужчины. Я до сих пор ощущаю его вкус на своём языке и от этого между ног разливается тепло, а влагалище почти болезненно ноет, желая чего-то, чего я прежде никогда не испытывала. Чтобы быть в этом уверенной, мне не нужно возвращать свою память.
Я знаю, что скоро он должен прийти. Потому что на часах уже три часа, ещё немного и начнёт светать, а Костя обещал вернуться ночью.
Не знаю, зайдёт ли он ко мне в спальню или сразу отправится к себе, и от этих мыслей чувствую мятежное трепыхание где-то за рёбрами. Прикрываю глаза и глубоко дышу, успокаивая неровное сердцебиение.
В этот момент снова
