Давайте поиграем, папа-босс! - Виктория Вишневская
Ничего не понимаю!
— Мы немного поссорились с твоим папой. Думаю, он будет не рад, что мы встретимся.
Хотя я заинтригована. Что опять задумал этот маленький ребёнок?
— Он не узнает.
Да как же.
— У тебя слежка в телефоне стоит.
— Да? — искренне удивляется. — Папа — шпион?
— Ну, типа… — ладно, видимо, я сказала лишнего. — Хорошо. Давай встретимся. Где?
Ничего ведь не случится, да?
— А я уже у твоего дома.
Взгляд сам резко летит вниз. Смотрю на маленькую фигурку, что трясётся от холода возле подъезда. Рядом с ней — какая-то девушка. Наверняка новая няня.
— Ты — балда, — злюсь и быстро лечу к входной двери. — Набери квартиру двадцать пять. Я открою.
Отключаюсь и через несколько минут открываю дверь, встречая неожиданных гостей. Первой в квартиру заваливается полностью засыпанная снегом Льдинка. Снимает с себя шарф и обувь. Скромненько так, неловко. На неё не похоже.
— Извините, что мы без приглашения, — произносит с улыбкой женщина лет сорока. Приятная на вид, добрая. — Снежана долго твердила, чтобы мы поехали сюда. Я не могла отказать ей. Отец на совещании, и…
— У нас мало влемени! — останавливает её Снежка. — Папе ничего не скажем. Мы быстло!
Помогаю ей снять шубку и раздеться.
— Вам чай или кофе? — они, наверное, замёрзли, пока стояли и ждали там.
— Ничего не надо, — отмахивается женщина. Но я всё же ставлю чайник. Насыпаю конфеты в тарелку. И Снежка почему-то тянет меня в другую комнату. Садится со мной на диван, свесив свои короткие ножки, которыми от нервов бьёт о мебель.
— Папа сказал, что мы больше не увидимся, — неловко перебирает пальчиками. На меня иногда смотрит и длинными ресничками хлопает. И злиться на неё не могу, когда вижу поджатые губки и пухлые щёчки. — Он тебя уволил?
— Я чуть-чуть накосячила, — заправляю прядку светлых волос за её ушко. Давно хотела это сделать. — Вот твой папа меня и уволил.
— Это из-за меня? — выпаливает, нахмурившись.
— Нет, — легко произношу.
— Из-за меня, — её маленькие плечики поникли. — Я же знаю. Мама сказала, что если я вас не лассолю (рассорю), то блатик на свет не появится.
Стоп. Что?
— Погоди, — хватаю её за маленькие пальчики. — Что мама сделала? Давай по порядку.
Она кивает, поднимает на меня виноватый взгляд.
Да моя ты девочка!
— На плаздники мы были у неё. Я сплосила, когда появится блатик, и когда мама велнётся домой. Она сказала, что не может этого сделать, пока папа встлечается с тобой.
Логично, конечно, но… Какая же эта Наташа сволочь! Использовать ребёнка в своих целях! Она ведь ещё маленькая! И, конечно, всё это делает, не понимая.
— Это она тебе сказала, чтобы ты от меня убежала?
— Да, — шмыгает носом и проходит по нему рукавом свитера, вытирая сопли. Я хватаю платок, протягиваю его ей. — Я колготку ножницами пелелезала, чтобы папа зол был. И вы ласстались. Но мама сказала, что всё холошо будет! Ты будешь моей няней и дальше, плосто…
Малютка кривится, и из голубых глазок льются слёзы, которые я тут же вытираю другим платком.
— Но папа тебя уволил! А я этого не хотела.
Сердце кровью обливается, когда Снежка сильнее плакать начинает. Я быстро подхватываю её на ручки и сажаю на колени. Прижимаю к себе и злюсь. Не на неё, а на чёртову мамашку.
Снежка не виновата. Она ещё ребёнок. Да, немного избалованная, но всё, чего она хочет — нормальной семьи. Конечно, она хотела, чтобы родители сошлись! Ей четыре, и она ещё не понимает игры взрослых. Вмазать бы той дуре, которая всё это затеяла! Вот кого убивать тут надо.
Вселенское, мать его, зло. Мы вот вроде не встречаемся, не знаем друг друга, но она всё равно мою жизнь портит. Овца.
— Да нормально всё. Помиримся мы с твоим отцом, — кидаю, хотя не уверена. Попробовать объясниться с Маратом? Сказать, что это всё её мать натворила? А поверит ли он мне? Взгляд сам скользит на светлую макушку.
Мне — не поверит, а вот Снежке…
— Мы всё исправим. Ладно? — глажу её по головке. — Только тебе надо всё папе рассказать.
Она голову поднимает, смотрит на меня своими красными от слёз глазами.
— А блатику не влетит?
Губы поджимаю.
— Может быть, — говорю честно. — Только тебе решать, Снежик.
Чёрт, ставить ребёнка перед выбором — не по-взрослому. Но настраивать её против матери — не в моём стиле.
— Простите, — раздаётся тихий стук в дверь. Мы обе пугаемся и обнимаем друг друга, абсолютно забыв про няню на кухне. — Снежана Маратовна, нам ехать надо. Ваш папа звонил…
Вот чёрт.
— Он, наверное, понял, что ты у меня, — сама пугаюсь своих же слов. — Езжайте, а то папа у тебя взрывной, ещё прилетит потом. Звони мне, хорошо?
Она, улыбаясь, кивает.
— Я посталаюсь всё исплавить!
Мои губы трогает ответная улыбка.
Как же я хочу этого, но… Перекладывать всю ответственность на ребёнка некрасиво. Но, может, Снежка, сознавшись, донесёт правду до Марата? Тогда он приедет, и…
Ладно, была не была.
— Давай, — целую её в щечку.
Они быстро уходят, спеша на такси. Провожаю их взглядом в окно и отчего-то волнуюсь. Нервничать начинаю. До вечера хожу сама не своя. Звонка от Снежки нет. Понимаю, что ей надо время. Но всё же пишу ей сообщение перед сном. Надеюсь, она ответит утром.
Но она не отвечает.
Ни через день, ни через два. И только спустя несколько дней понимаю — Марат наверняка запретил ей со мной общаться. Жучок выдал.
Ладно, подождём.
* * *
Не дождалась. И даже раз позвонила ей! Абонент недоступен. Думала поехать к ним, но началась учёба, сессия, и у меня просто не было времени. Мама заболела. Всё так навалилось в один миг… Ещё и отсутствие месячных напрягает. Из-за нервов, что ли?
— Сходи к гинекологу, — говорит моя беременная двоюродная сестрёнка Виталина, намазывая поверх кетчупа арахисовую пасту. — Проверься. Может, таблетки какие выпишет. Ты же девочка, с мальчиками не спала?
— Не, — отмахиваюсь. Я хоть сестре и доверяю, но почему-то не решилась сказать, что несколько месяцев назад я лишилась девственности. — Ты
