Ты только для меня - Ульяна Николаевна Романова
– Я… Ты столько всего для меня сделал…
– Нет! Нет! Я так не хочу, понимаешь, – он сделал шаг ко мне, сел рядом на корточки и проникновенно заговорил: – Снежинка, я не хочу, чтобы ты была со мной из благодарности. Или из чувства вины.
Я протянула ладонь, накрывая холодными пальцами его губы.
– Дёнь, я очень благодарна тебе и твоим друзьям. Вы сотворили для нас невозможное, но тогда… Там, в гостиничном номере…
Грозовский напрягся, воспоминания нам обоим давались тяжело.
– Нам сказали, что тебя больше нет. И я поверила. Всего на одну секунду, но поверила. И знаешь, что? Я не хочу жить без тебя! Неважно, где и как. Просто не хочу жить в мире, где нет тебя! Да, я испытываю чувство вины, что втянула тебя в эту историю. Но это не отменяет того, что я люблю тебя, – последние слова я прошептала очень тихо.
Дэн обхватил мою ладонь, сжал пальцы и поцеловал подушечки.
– Снежинка, я не умею красиво говорить…
– Не надо. Просто смотри. Всегда смотри на меня так, как сейчас. И я все пойму…
Его глаза в тот момент говорили больше и ярче любых слов. То, что в них отражалось, вызвало щемящее ощущение в груди, а в животе завелась стайка ярких бабочек. И именно в тот момент я почувствовала, что жива. Словно до этого была репетиция, а теперь началась реальная жизнь.
– Тогда я задам только один вопрос, – лукаво улыбнувшись, проговорил он. – Как насчет того, чтобы стать Грозовской?
Глава 30
Дэн
Он курил в открытое окно кухни, довольно прищурив глаза. Дэн никогда и предположить не мог, что простое «да» сделает его по-настоящему счастливым. Так, чтоб до дрожи. И романтиком он никогда не был, а тут навеяло. Захотелось семьи, настоящей. Чтобы она его фамилию носила. И детей… Да, он определенно хотел, чтобы Снежка родила ему ребенка. Нерастраченная, годами копившаяся нежность вдруг прорвала оковы и затопила его с головой.
Ему казалось, что он пережил достаточно, что окаменел и неспособен на простые эмоции, но эта девочка легко и непринужденно доказала ему обратное.
Грозовский думал, что навсегда победил страх там, на войне. Он видел все: смерть, предательство, грязь. Всю изнанку военной жизни. Но для него это был вызов самому себе, он хотел знать свой предел. Кто-то шел в политику, кто-то в спорт, а его судьба закинула в отряд спецназа. Да и что еще оставалось мальчишке, который в семнадцать лет лишился родителей? Дэн поступил в университет, по ночам подрабатывал, а днем старательно учился. Месяцами мог питаться китайской лапшой, но точно знал, что выберется. А сразу после окончания учебы пришла повестка в армию. И Грозовский отправился служить. Там его и заметили. Он подавал большие надежды и обладал всеми нужными чертами характера.
Он думал, что три года – и все. Но потом прошло еще три. И снова три. Тело и мозг уже не могли без выброса бешеного адреналина, который он получал на заданиях. Но четыре года назад Дэн почувствовал, что устал. Годы шли, а у него не было ничего, кроме колоссального военного опыта и пятерых друзей, которые тоже устали. Но всегда шли за ним. Потому что доверяли. Не могли по-другому. Дружба, которая зарождается там, крепче любого родства. И он перепрыгнул через собственную голову, вывернулся наизнанку, но смог провернуть схему так, что их отпустили. И даже «забыли»! Приглядывали, конечно, но не трогали.
Большую роль сыграл Никольский. Когда-то Дэн спас ему жизнь, потом Никольский помог Дэну, и понеслось. Услуга за услугу, круговоротом. Никольский звал его работать к себе, обещал теплое местечко, но Дэн отказывался. Ему хватило. И парни его хотели вольной жизни.
Однако с появлением Снежинки все изменилось. Для того, чтобы вытащить ее, он заплатил. Не деньгами.
Злополучную карту памяти пришлось отдать кое-кому взамен за жизнь Марата. А Снежкин выбор остаться Лукониной стоил Дэну приобретением рабочего места. В службе внутренней безопасности отдела Никольского. Тот хотел «почистить» правоохранительные ряды. И первыми полетели погоны с братьев Барышевых, которых с потрохами купил Марк, чтобы отвлечь внимание Дэна, убрать его с дороги и забрать сестер из охраняемого поселка. К тому же, выяснилось, что те помышляли не только угрозами и шантажом, но и огромными взятками. А благородный Никольский все еще верил в силу, честность и неподкупность работников правоохранительных органов. Хотя бы в своем собственном отделе. Но, зная натуру своего теперь уже начальника, Дэн понимал, что на этом он не остановится. И, возможно, это было к лучшему.
Однако Грозовский не хотел, чтобы о его жертвах знала Снежана. Он хотел любви, а не благодарности и чувства вины. А длинный язык Капы… Укоротить бы, конечно. Но зато они поговорили, и все выяснили.
Он оказался прав – Снежинка гнется, но не ломается. Дэн очень волновался за нее… Часами сидел у постели, всматриваясь в черты ее лица. Слушал тихое дыхание и наблюдал, как во сне трепещут ресницы. И все отчетливее понимал, что любит. По-настоящему, как бывает только раз в жизни.
Грозовский прекрасно понимал ее чувства и берег их. Ей было сложно перестроиться, так же, как и ему четыре года назад. Привыкшая жить на пределе и каждый день оглядываться по сторонам, она постепенно адаптировалась к новой жизни. К новым эмоциям, к свободе собственного выбора. Многие бы подумали – а что такого, живи и радуйся! Но Дэн знал, каково это. И старался всеми силами ей помогать. И Снежинка с каждым днем все больше обретала уверенность в себе и завтрашнем дне.
Отдельным кайфом было видеть, как из ее глаз исчезает страх. Снежка больше не боялась ни его самого, ни того, что могло случиться. И раскрывалась по-новому. Показывая мягкость, женственность и нежность. Дэн наконец пробрался через бурелом ее колючек и с трепетом наблюдал, какой она может быть на самом деле.
Нет, он ни в коем случае не хотел ее ломать. Наоборот, готов был сам идти на уступки, искренне считая, что настоящий мужик самоутверждается в большом мире, а не со своей женщиной. Это там, за дверью, ты можешь быть матерым хищником, воином и завоевателем, а дома с любимой женщиной намного приятнее быть просто любящим мужчиной и смотреть не на испуганное выражение лица любимой, а на то, как светятся ее глаза любовью и умиротворением.
Он снова любил ее практически до утра. Секс с ней… Это так, словно не только тело в
