Запомни, ты моя (СИ) - Попова Любовь

— Это я уже слышал, только вот отпускать я тебя не намерен, — заявляет Артур и грубо, до стука зубов целует Диану, а она как обычно не хочет этому сопротивляться. Но в голове уже зреет зерно силы, которую она хочет пустить в ход.

— Значит, — отдышавшись, спрашивает она, — ты хочешь быть со мной?

— Хочу. Где мне еще найти такую безотказную, — хмыкает Артур и подмигивает.

— Хочешь, чтобы я всегда такой была? Всегда готовая ко встрече, всегда закрывающая глаза на измены и больше не выносящая тебе мозг разговорами о любви?

— Это прям какой-то джек, мать его, пот. Что за игры? — уже начинает злиться Артур. И это неудивительно. Для молчаливой Дианы это слишком большой монолог.

— Я буду всегда с тобой такая, какую ты хочешь, всегда буду ждать твоего прихода, уйду с работы, как ты и хотел, пойду на курсы горлового минета, сделаю перевязку труб, как ты требовал, чтобы не забеременеть. Даже согласна поучаствовать в групповом сексе с другой девушкой, как ты фантазировал. Я сделаю все, что ты хочешь. Но ты выполнишь одну мою просьбу.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍— Думаешь, настолько мне нужна, чтобы я выполнял твои прихоти? — смеется Артур, но каждое предложение попало в цель. Они нередко спорили на этот счет. И получить все это для Артура настоящий праздник.

— Мне все равно. Сейчас я могу уйти и оставить тебя в покое, а могу остаться и делать все, что ты хочешь.

— Все? — поднимает брови Артур, голос-таки срывается, а губы дрожат от желания. Диана кивает, невольно наслаждаясь произведенным эффектом. — И чего ты хочешь?

— Сначала пообещай, что сделаешь.

— Допустим.

— Пообещай! — вскрикивает Диана, и Артур даже отъезжает на стуле. Он никогда не видел ее такой. Если бы только он знал, как близка Диана сейчас к убийству.

— Обещаю, только прекрати истерить, — рычит Артур, и Диана скрещивает пальцы. Сейчас она сознательно идет на обман, потому что после полученной информации больше не хочет с ним быть. Но он обманывал ее множество раз. Пора отыграться.

Поэтому она до последнего момента молчит о том, куда они едут, заполняет это время максимально развратными вещами, всем телом доказывая, что принадлежит только ему, а на деле лишь прощаясь.

Глава 51. Никита

Я почти не спал. Перед глазами мелькали образы того, о чем рассказывала Алена, как кадры трейлера ужастика.

Сначала Иран, где она видела войну, потом гарем и несколько лет обучения премудростям плотской любви. Встреча с Василисой Черкашиной и взрыв, долгое блуждание по пустыне. Помощь военных, потом детский дом в штатах и усыновление многодетной семьей. Потом побег, когда опекун начал домогаться. Новая семья и новый побег от побоев. Долгое плавание зайцем, Франция, Италия, Мексика. Именно там Марсело заприметил в мальчике, которым притворялась тогда Алена, весьма перспективную шлюху.

Я прокручивал образы ее первых лет жизни в этом аду, сравнивая с тем, в каких тепличных условиях жил сам. Стало до тошноты стыдно, что я еще на что-то умудрялся жаловаться. Ныть о том, что мороженное не шоколадное, а место в самолете не у окна.

Последние две недели боялся спать. Мне снилась Алена. Не эта красивая бойкая девушка, готовая в любой момент рвануть куда угодно, даже на таком сроке.

Мне снилась Алена-девочка, про которую я перестал думать сознательно. В рваной одежде, худая, с большими голубыми глазами, просящая на кусок хлеба. У нее всегда были очень короткие светлые волосики, но даже их ей пришлось однажды срезать, чтобы сойти за мальчика. Их почти не замечают. Но не Марсело, который умел даже в грязном оборванце найти бриллиант, отмыть и посадить в этот концлагерь, чтобы осознавала, к чему все шло.

Я даже не знал, чем могу отплатить за все свои года благополучной жизни и то время, когда буквально издевался над Аленой, что она жива, что она не невинная, как я мечтал.

Меня колбасило, когда я вспоминал, как оскорблял ее, как измывался. Потому что уже тогда ясно понимал, что ее появление перевернет мою жизнь с ног на голову. Я мог оставить ее в покое, дать жить спокойно, достигнуть тех высот, о которых сам мечтал, но держаться от Алены подальше не было сил. Она словно магнит, смазанный медом, манила, притягивая, вынуждала переоценивать те ценности, с которыми я привык жить. Наверняка казался ей глупым ребенком. Но она и сама не могла находиться в дали. Отвечала на любые провокации, сама дразнила, возбуждала, давала надежду, любила…

Наверное, нет ничего удивительного в том, что даже здесь мы оказались вместе. Работали, ели в своих камерах, думали друг о друге.

Я хотел выбраться отсюда, но еще больше хотел, чтобы Алена вернулась к той спокойной жизни, из которой я ее выдернул, и готов сделать ради этого все, что угодно.

Я бы очень хотел услышать продолжение рассказа о том, что было с Аленой после секса с Роберто, но спрашивать я не буду. Мне все равно. Теперь мне действительно все равно.

Да и не получается поговорить. Омар в рамках безопасности развел нас в разные блоки. Теперь Алена помогала роженицам, а я остался подручным Омара.

Смотреть на тех, кого я лечу, на то, что с ними делает жизнь проституток, я не хотел. Иначе бы просто сошел с ума. Мне пришлось абстрагироваться и просто делать свою работу, иногда наблюдая за стеклом, как работает Алена, а еще незаметно подготавливая снаряжение для побега

— Омар, — прошипел, когда мы в очередной раз оказались у раковины, чтобы помыть руки после операции, которых было по нескольку в день. Здесь постоянно кто-то резался, кто-то оказывался порезанным. — Алене надо отдохнуть.

— Ты ей это скажи. Не будь здесь тебя, она бы отдыхала, — он грозно посмотрел на Алену, которая схватилась за поясницу и попыталась разогнуться. — Она скоро родит. Надо выбираться отсюда. Лучше всего сегодня.

— А что сегодня?

Я готов был сделать все, поэтому на грозный взгляд высокого араба просто киваю.

— Тебе придется убивать, — напоминает тот.

— С этим проблем не будет, — говорю, продолжая пялиться на Алену, которая гневно сверкнула глазами, чтобы свои я спрятал.

Омар внимательно оглядывает меня, словно выискивая слабости, но, очевидно поняв, что ради Алены я пойду на все, оставляет меня в покое.

Я отпрашиваюсь в туалет ровно в тот момент, когда уходит туда Алена. Забрел в нишу между стенами, чтобы охранникам, которых здесь на каждом углу, не было меня видно.

Выжидаю и дергаю Алену ровно в тот момент, когда она ковыляла уткой мимо.

— Никита, — возмущенно шипит она, но быстро стрельнув взглядом в сторону, прижимается ко мне всем телом. Сейчас нам не может помешать даже ее круглое пузо. Губы сталкивается, зубы стучат друг о друга, желание и страх превращаются в коктейль из любви и страсти, который наполняет обоих. — Ты дурак, ты знаешь?

— Не могу не думать о том, что ты рассказала. Хочется спрашивать, хочется, чтобы ты рассказала все подробности, а не версию для ревнивых мудаков.

— Так и знала, что нужно молчать, — закатывает она глаза, но тут же поджимает губы, когда я бурчу, коротко оглаживая живот.

— Тебе надо больше отдыхать, но Омар сказал…

— Выберемся отсюда, отдохну. Сейчас нужно быть готовой. Ты собрал рюкзак?

— Да, — продолжаю пялиться на живот, поднимаю взгляд туда, где даже под двумя слоями одежды можно различить полную грудь. Сказать, как мне хотелось посмотреть на нее, зарыться в нее, ничего не сказать. Но дело важнее. — И твой и свой. Но мне бы не хотелось, чтобы ты рожала в дороге.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍— Мне бы не хотелось, чтобы мы оказались в этом аду, но выбора немного. Сейчас нужно сосредоточиться и сделать все правильно. Сегодня Роберто приезжает.

— Какой Роберто, — шиплю, багровея. Стискивая плечи Алены пальцами, но она смотрит на меня, чуть наклонив голову, и боль превращается в удовольствие от поглаживаний, которыми я извиняюсь. Однажды я искореню в себе это желание убить каждого, кто касался моей женщины. Но сейчас нужно успокоиться.