Опасный министр - Инна Инфинити
— Скучала.
Два коротких поцелуя в губы, и Яр отрывается от меня, чтобы завести автомобиль. Я убираю небольшую сумку со своими вещами назад, пристегиваю ремень, и мы выезжаем со двора. Никольский включает радио.
— Хорошая статья у тебя сегодня вышла. Даже министр финансов оценил.
Ухмыляюсь.
— Мне сегодня звонили из нескольких нефтяных компаний и орали, что это все не правда и никакое письмо они не писали. Угрожали выпустить официальное опровержение.
Ярослав громко смеется.
— Хотя когда я писала статью, отправляла запросы в их пресс-службы, они не ответили. Но как только текст вышел — давай сразу обрывать телефон. Странные люди. Кстати, а кто у тебя будет пресс-секретарем?
— Ира еще не нашла, — отвечает, отсмеявшись.
— Кто не нашла? — не понимаю.
— Мой первый зам, Ирина Самойлова.
— А, — осекаюсь, вспоминая эту акулу. — А почему она ищет тебе пресс-секретаря?
Разве это входит в ее обязанности?
— Формально нет, но Ира — единственный человек, которому я могу более-менее доверять. В том смысле, что я точно знаю, что Ира не посадит рядом со мной какуюнибудь крысу, которая будет докладывать о каждом моем шаге наверх.
— Наверх — это пресс-секретарю премьер-министра? — осторожно уточняю.
Никольский кивает.
Я наслышана от Паши с Яной, да и от других журналистов, что пресс-секретарь премьера Наталья Устинова занимается на этой должности какими-то своими делишками. Доказательств, конечно, нет, но слухи ходят.
— А ты давно знаешь Ирину Самойлову?
Мне почему-то неловко задавать этот вопрос, но любопытство берет верх. Я помню, как пренебрежительно она смотрела на меня своими холодными синими глазами. Будто я пустое место.
— Давно.
Вот и весь его ответ. Хочется уточнить, насколько давно, но я уже не решаюсь. И любопытно, почему он доверяет именно ей.
Вспоминаю, как во время интервью Самойлова вошла в кабинет Ярослава без стука, а он и глазом не повёл, будто врываться в кабинет министра без предупреждения — это норма. Значит, у Никольского и Самойловой такой уровень отношений, что она может позволить себе подобную вольность.
— Дай мне детализацию по социальным расходам бюджета на следующий год. Ты говорил, что их немного увеличат. Мне нужно предметно, на какую статью расходов сколько денег выделят и на что больше всего, а на что меньше всего.
Я произношу это твёрдым тоном, не как просьбу. Когда мы ели борщ в русском ресторане, он сказал, что на социалку в следующем году выделят восемь триллионов.
Теперь мне нужно конкретно, сколько пойдет на каждый пункт.
Никольский смотрит в лобовое стекло прямо перед собой. Я уверена на сто процентов: он сейчас взвешивает все «за» и «против». Молчание затягивается, а я начинаю злиться.
— Хорошо, — наконец-то, говорит.
Едва сдерживаюсь, чтобы не фыркнуть.
За окном становится темно, когда мы въезжаем на территорию его элитной высотки. Ярослав заезжает в подземный паркинг и паркует автомобиль. В этот момент я очень вовремя вспоминаю про ключи от его квартиры.
— Кстати, вот твои ключи, — достаю связку из сумки и протягиваю ему.
Никольский бросает на них короткий взгляд.
— Оставь себе.
— Зачем? — удивляюсь.
— Пригодятся.
Оторопело на него смотрю.
— Ээ, слушай, я бы не хотела хранить у себя ключи от твоей квартиры, — честно признаюсь.
Его правая бровь ползёт вверх, а лицо принимает лукавое выражение.
— Вот, значит, как?
— Да. Вдруг тебя ограбят? И ты будешь думать, что это я.
— Ну смотря, что украдут. Если государственные секреты, то точно на тебя подумаю.
Ему весело, а меня аж в жар бросает от такой мысли.
— Забери свои ключи, — вкладываю их в его ладонь.
Никольский смеется, берет с моих колен сумку и обратно бросает туда связку.
Меня начинает распирать возмущение.
— Ярослав, я не шучу! — повышаю голос.
— Я тоже, — говорит неожиданно серьезно. — Я хочу, чтобы у тебя были ключи от моей квартиры.
От того, как он это говорит, сердце ухает вниз. Тишина в салоне повисает свинцовой тяжестью, пока мы оба смотрим друг на друга.
— Я хочу, чтобы у тебя были ключи от моей квартиры, — повторяет. — Чтобы ты могла приходить ко мне, если вдруг освобождаешься с работы раньше, чем я. А теперь ты всегда будешь освобождаться раньше, чем я, потому что у меня сейчас начнётся очень напряженный период. Что в этом такого, Алена? По-моему, это нормально, когда люди вместе.
— А мы вместе? — вопрос вылетает быстрее, чем я успеваю осознать сказанное.
— А разве нет?
От волнения я не нахожусь, что сказать. В горле пересыхает, в голову вдруг снова лезут мысли о Косте и о том, что я последняя сволочь на земле. Что еще две недели назад встречалась со своим парнем и мечтала с ним жить, а сейчас сижу напротив Никольского — совершенно чужого мужчины — и плавлюсь от одного его взгляда.
— Женщина! — закатывает глаза и берет мою ладонь в свою. — Алена Доброва, согласна ли ты быть моей девушкой и хранить у себя ключи от моей квартиры, чтобы всегда и беспрепятственно приходить ко мне домой, пока я потом и кровью пытаюсь улучшить благосостояние российских граждан? — он снова лукаво улыбается.
Я открываю рот, чтобы что-то ответить, но сразу же захлопываю его, потому что слов не находится. Я в шоке. Но не могу понять, от радости или от ужаса.
Боже, я ведь всего лишь хотела подружиться с Никольским, как Паша дружит со своими источниками! Я хотела пить с Ярославом кофе и болтать о налогах! Потом я думала, что Костя меня бросил из-за разбитой вазочки и занялась с Никольским сексом! Потому что у меня был стресс! Ну и еще потому что я этого хотела.
Да, я хотела заняться с Ярославом сексом, потому что он самый шикарный и умопомрачительный мужчина в моей жизни! Но я ведь думала, что Костя меня бросил!
А теперь
