Три недели другой жизни (СИ) - Арина Вольцева
— Там нет кровати, — тихо смеясь, шепнула Аня и нежно поцеловала его шею.
На секунду задумавшись, Матвей подошел к большому дивану, стоявшему здесь, в гостиной, и опустил на него свою прелестницу.
Вновь сладко поцеловав ее, он прошептал, любуясь ее розовыми щечками и горящими глазами:
— Как же я скучал, детка!
— Ты же сам согласился, что мы не будем тут ничего продолжать, — на секунду оторвалась она от очень приятного занятия — расстегивания пуговиц на его рубашке, — и озадаченно заглянула ему в глаза.
— Но ведь ты это предложила. Как я мог сказать что-то против. Я же думал, что ты этого не хочешь.
Аня на секунду прикрыла глаза. Боже, какие же они идиоты! И неожиданно счастливо рассмеялась.
— Аня, открой глаза, — попросил он, но та не подчинилась. — Солнце, посмотри на меня, — слегка сжал он ее плечи.
Теперь Аня открыла глаза, и Матвей увидел в них непролитые слезы.
— Что такое? — обеспокоенно спросил Матвей. — Я что-то не то сказал? Сделал? Да не молчи ты! Не своди меня с ума! — попросил умоляюще он.
Аня изменила позу и привстала на коленях перед ним, чтобы их глаза были на одном уровне. Взяв его лицо обеими руками, она посмотрела прямо ему в глаза. Сколько любви и нежности было в этом взгляде.
— Какие же мы дураки, Матвей! Нужно было всего лишь поговорить. Мне надо было лишь признаться, что… — замолчала она, собираясь с духом. — Мне надо было сказать, — начала она сначала, — что я люблю тебя! А не мучиться потом здесь, сгорая каждую ночь заживо!
— Что ты сказала? — неверяще уставился он на нее, положив свои руки поверх ее.
— Что люблю тебя! — смело улыбнулась она ему. — Я не позволяла себе в это поверить. Мне сделали больно, очень больно. И я решила закрыть свое сердце ото всех — даже от самой себя. И лишь только ты заставил меня вновь полюбить, признаться себе, что я все еще умею…любить, — почти шепотом закончила она. По ее щекам одиноко скатились две слезинки.
— Родная моя, дорогая, любимая моя девочка, — прошептал Матвей, поцелуем убирая каждую соленую капельку. — Я никогда, слышишь меня? Никогда не сделаю тебе больно. Я безумно люблю тебя! И понял это едва ли не сразу. Я хотел тебе все рассказать перед последним банкетом. Но ты сказала, что все, что между нами было нам стоит оставить там. И я не стал себя навязывать.
Счастливо рассмеявшись, Аня сама первая потянулась к нему с поцелуем.
— Предлагаю тебе начать прямо сейчас навязывать мне свое общество, — обольстительно прошептала она ему на ухо, одновременно расстегивая платье.
— Позволь мне помочь тебе, — попросил он, прижимая к себе и потянув замок вдоль ее спины, спустил платье по плечам вниз, обнажая вершинки грудей. — Привееет, мои сладкие, — шепотом пропел он и стянул платье до самой талии, помогая ей высвободить руки.
Тут же крепко его обняв, она одарила его страстным поцелуем, в который вложила всю любовь, всю нежность, всю тоску по нему.
Последние барьеры были преодолены. Между ними практически не осталось ничего недосказанного. По крайней мере, они теперь знали о чувствах друг друга.
В рассветных лучах нового дня два человека, разрушив высокие глухие стены из непонимания и боли, любили друг друга, наслаждаясь каждым движением, каждым шепотом и стоном другого, растворяясь друг в друге и становясь единым целым: одним телом, одной душой, одним сердцем…
Глава 20
Аня лениво потянулась, не открывая глаз, согретая лучами летнего солнца, лучи которого уже вовсю заглядывали в окна ее гостиной. Вспомнив события сегодняшнего утра, она счастливо улыбнулась: как же здорово, что они с Матвеем все выяснили! Оказывается, она ему нужна, а то, что он сказал ей тогда в гостинице…Тогда он лишь принял ее правила игры!
В памяти всплыли обрывки разговора с Вадиком — он ведь кругом был прав! Сколько они потеряли времени в своем молчании! И хорошо, что эта встреча выпускников состоялась. Она практически уже отказалась от идеи на нее идти. И лишь в последний момент передумала. Еще и такси попало в пробку.
Девушка вспомнила тот момент, когда увидела Матвея посреди зала. Он будто бы почувствовал ее взгляд — и обернулся. Она даже дыхание затаила, настолько была рада его увидеть.
Матвей… Кстати, а где он?
Аня резко села в постели. Матвея не было ни рядом, ни в комнате. Недоуменно нахмурившись, она встала, обмотав вокруг себя простыню — они все же умудрились хоть как-то застелить диван и бросить подушки, правда, уже утром, порядком уставшие и насытившиеся друг другом.
Прошлепав босыми ногами по периметру квартиры, Аня так и не обнаружила Матвея ни в одной из комнат. Даже в ванную она заглянула.
В растерянности Аня уселась на стул возле стола. Что не так? Может, он передумал? Возможно, принял для себя решение не развивать это все? Или в порыве эмоций наговорил ей лишнего, а сейчас пожалел?
Мысли крутились в голове невеселым хороводом.
Внезапно в двери заскрежетал ключ, совершая обороты. Через мгновение на пороге появился Матвей: уже переодетый и нагруженный коробкой и несколькими пакетами.
Стараясь бесшумно двигаться, не обращая на нее внимания, он повесил ее связку ключей на ключницу у двери, кинул взгляд на диван и замер. Доля секунды — и взгляд, полный паники, начал выискивать ее
