В слепой темноте (СИ) - Янг Энни

Одобрительно и чуть удивленно усмехнувшись столь прелестной сцене, перевожу взгляд на переволновавшуюся Софию, в чьих глазах на одно короткое мгновение застыла ощутимая тревога за едва не упавшую девушку. Схватившись за сердце, она облегченно и шумно выдыхает и, подивившись скорости и отличной сноровке своего непутевого, как ей казалось, внука, медленно качает головой.

— Кажется, этим двоим суждено было встретиться, — глубокомысленно изрекает моя фея, все еще оправляясь от шока. — Если мой внук и такую девушку проворонит, то я даже не знаю… Думаешь, не безнадежен?

— Думаю, это судьба, — и подозрительно прищуриваюсь. — Вы ведь знали, что я приведу Макса, так? — озвучиваю я свою догадку. Кажется, не я одна нахожу этих двоих подходящей парой: одна хитрая фея решила свести своего красавчика-внука с прелестным голубоглазым ангелочком, так грациозно порхающим по библиотеке в белом хлопковом платьице?

— Знала, — кивает с ехидной улыбкой, — этот парнишка мне еще днем сообщил, что с тобой планирует сегодня время провести. Поэтому была уверена, что если обращусь к тебе с просьбой, ты и Максима с собой захватишь.

— Вы предусмотрительная, — одобряю я сей подход, — когда я услышала, что Мария здесь с вами, тоже сразу подумала, что неплохо было бы этих двоих хотя бы познакомить, а там, как пойдет. Получится, не получится, это уже их дело, — изредка поглядывая поверх плеча женщины в сторону друга, говорю я.

— Ну да, ну да, — задумчиво поддакивает она, тоже бросая любопытный взгляд на беседующих друг с другом Макса и Марию. Парень, облокотившись о стеллаж, ухмыляется, похоже, глазки блондинке строит, что-то с интересом рассказывает, картинно запуская пальцы в темные волосы. Лица же девушки не видно, лишь прямая и ровная спина — осанка у нее отменная, подмечаю я. Светлые, до лопаток локоны волнами струятся по спине. Тонкая талия навевает мысли о хрупкой фигуре фарфоровой куклы, что была у меня в далеком детстве, любимая, между прочим, игрушка, но, к сожалению, та разбилась, оставив лишь крохи приятных воспоминаний.

Ближе к вечеру появляется Николай Геннадьевич, и мы к тому времени, дружно работая и весело переговариваясь, заканчиваем расстановку новых для библиотеки книг. Появившись внезапно, он приветствует нас и так же внезапно уводит смутившуюся Софию куда-то на пару слов. В это время ко мне, неспешно заваривающей чай из апельсиновых цветов, что поручила мне София перед уходом, подходит Макс со "скромной" просьбой.

— Слушай, Алекс, у меня тут такое… — парень прочищает горло, то ли робея, то ли в нерешительности, — скажем, необычное к тебе дело. Маленькая такая просьба. Короче, Маша… она безумно любит стихи. Романтические. Ты не могла бы… ну… сочинить пару красивых строк для меня? Ну типо это я написал… для нее.

— Понравилась? — улыбаюсь я.

— Кто? — с напускной невозмутимостью. — Маша? Да не… Ну да, да, — сдается резко и хмурит брови, — так поможешь или нет? — продолжает он нетерпеливо наседать.

— Помогу, — соглашаюсь я, про себя радуясь за него. — Сегодня-завтра напишу несколько, какой тебе подойдет — сам выберешь.

— Несколько? Да мне хотя бы одно. Алекс, спасибо большое, — и он, счастливый, одним шустрым движением притягивает меня к себе, чтобы крепко стиснуть в объятиях. Уже во второй раз за сегодняшний день. Однако вдруг, в мгновение ока растеряв всю легкость и веселье, осторожно шепчет на ухо: — Ты как? Готова встретиться со своим Игорем?

Да, теперь он знает, я ему обо всём рассказала. Тогда в машине, притормозив у обочины, Макс обнял меня в первый раз, просто прижал к себе, не говоря ни слова, и долго не выпускал, как ребенка гладил по волосам. И эта его открытая поддержка была для меня чем-то новым — этот парень вновь открылся для меня с новой стороны, я окончательно убедилась, что он хороший друг, верный и заботливый. По-моему, в конечном итоге мне повезло, за все мои мучения и беды бог одарил меня самыми лучшими друзьями, больше не допустил психически неуравновешенных в мою жизнь, наоборот, с некоторых пор меня окружают исключительно адекватные, добрые и неравнодушные люди. Быть может, я все-таки это заслужила? Быть может, весь путь пройден не зря?

— Думаю, после вечерней тренировки я сразу к нему, — громко вздохнув, потихоньку отстраняюсь, и Макс, ощутив шевеление и мое желание наконец вдохнуть свободно, выпускает из тесного кольца рук.

— Удачи тебе, — и Вишневский ободряюще подмигивает мне.

— Подожди, а ты куда? — В недоумении вскидываю брови, видя, что тот собирается уходить.

— У меня семейный ужин, — кисло кривится он, — явка обязательна, иначе отец лишит меня наследства, — и смешно морщит нос. — Так он, во всяком случае, сказал, но он на самом деле много чего говорит, наобещает, а потом благополучно забывает. Ну или делает вид, что забывает. Однако шантажировать — это определенно его конек, вот и сегодня отец был весьма настойчив и чертовски убедителен, когда заявил, что перепишет всё имущество этой его выдре-жене. Эта мелкая засранка обломится, не видать ей отцовских денег, пока я жив, ни за что подобного не допущу, — зло выплевывает он сквозь зубы, мельком взглянув на автомобильную трассу за окном.

— Она настолько плохая? Может, ты всё же дашь ей ша…

— Нет, — резко, но тихо рычит парень, не дав мне договорить. — Ты просто ее не знаешь. Знала бы, не говорила бы так. Она… она…

— Что?

— Мне мстит, понимаешь? — оглядываясь, тихо шепчет Макс, боясь, что кто-то может услышать.

— Макс, она что, твоя бывшая? — Мои глаза расширяются от изумления.

— Да нет же, просто я ей отказал, понимаешь? Этой пластмассовой кукле. И ей это не понравилось, вот она и влезла в мою семью, одурачив моего отца. Любит она его, как же! Деньги она любит и себя, сплошь силиконовую. Змея двуличная! Тварь! Ну ничего, я придумаю, как от нее избавиться, — произносит решительно.

— Не горячись, не так кардинально, ладно? — предупреждаю я.

— Не бойся, хитростью я ее возьму. Хитростью. Мозгов-то у этой курицы нет, а я уж точно что-нибудь придумаю. Кстати, последние пару дней я этим и занимался, разрабатывал многоходовый план по устранению этой жабы. Искал на нее компромат, детектива крутого нанял. Если ничего из этого не выйдет, начну свою большую игру, и ей мало не покажется, — победно ухмыляется Вишневский, словно уже выиграл эту битву. — С завтрашнего дня у меня начинается важная спецоперация, и я скорее всего несколько дней буду вне зоны доступа, так что, подруга моя, не теряй, окей? Я сам буду звонить тебе по вечерам, чтобы узнать, как ты и всё ли с тобой в порядке. Отныне я тебя не брошу, тебе стоит лишь попросить, о чем угодно, и я тут же сделаю для этого всё, что в моих силах, поняла? Знай, у тебя всегда есть я. Всегда, запомни.

— Спасибо, — шепотом молвлю я, и уже сама, не сдержавшись от нахлынувших чувств, приникаю к мужской груди. Ощущаю, как глаза наливаются влагой. — Спасибо, что понимаешь меня. Спасибо, что ты есть. Спасибо, что так долго терпел мой невыносимый характер и… мое равнодушие. И прости. Я больше такой не буду, обещаю.

— Эх, Алекс, — губы Макса нежно касаются моего лба, а теплые руки ложатся на спину. — Ты правильно сказала: я понимаю… понимаю, что ты сломалась под гнетом обстоятельств. Я на тебя не сержусь, знаешь ли, — и тихая усмешка, — я не обидчивый, ты давно должна была это заметить.

— Заметила, — очень тихо, почти беззвучно. Скорее самой себе, чем ему.

— Ладно, я пойду, попрощаюсь с Машей и — на поле боя, — смеется и снова целует в макушку, отпускает.

— Иди, я тоже скоро поеду, попью чай с твоей бабушкой, и на тренировку.

— Прости, подвезти не могу, тороплюсь, отец с меня три шкуры спустит за опоздание.

— Ничего страшного, я сама доберусь, — и перевожу внимание на стоящую поодаль Марию, изредка поглядывающую на нас. — Иди уже, успокой свою будущую девушку, иначе она невесть что подумает о нас.

— Насчет этого не волнуйся, я уже ей сообщил, что ты мне как сестра, — бросает парень уже на полпути к блондинке, и в ответ получает мою широкую улыбку. Значит, насчет "будущей девушки" возражений нет? Вот и хорошо.