Горький вкус любви (СИ) - "Miss Spring"

— Машунь, ну может он тоже вот так вспоминает тебя, думает? — спросила Люба, присев рядом. — Может раскаивается в том, что так с тобой поговорил тогда?

— Люб, в ближайшее время его ожидают бессонные ночи счастливого молодого отца! Некогда ему обо мне вспоминать. Всё, хватит… Мне даже думать об этом больно… — её слова прервал новый поток слёз.

Середина месяца подкралась незаметно и Воронцов уже думал набрать Кагарлицкую, но она сама ему позвонила, сказав, что Максим вернулся и назвала часы, в которые он точно будет в офисе радиостанции.

На следующий день, Дмитрий приехал туда. Когда он шёл по коридору, сердце бешено стучало. Подумалось о том, что сейчас они могли бы столкнуться с Марией, выходящей из какого-то кабинета.

В редакционном отделе было шумно, работники радио что-то обсуждали, но сразу же заметили Дмитрия, вошедшего к ним.

— Вам кого? — поинтересовалась молодая блондинка с длиной косой, перекинутой через плечо.

— Мне нужен Максим Томилин. — ответил адвокат.

— Макс, это к тебе! — крикнула девушка. Из глубины кабинета, видимо с кухни, вышел тот самый парень, которого видел с Машей Воронцов.

— Здравствуйте! — поправив очки, Томилин протянул руку. Дмитрий крепко пожал её. — А вы…

— Меня зовут Дмитрий Михайлович Воронцов. Где мы можем поговорить наедине? — не особенно приветливо спросил Воронцов.

— Здесь на втором этаже есть кафе, пойдёмте туда. — предложил парень.

Когда они сели и заказали кофе, Максим спросил:

— О чём вы хотели поговорить?

— О Марии Северцевой. Я хотел бы знать в каких вы с ней состоите отношениях. — прямо и без лишних сантиментов пояснил адвокат.

— А вы, простите, кто ей? — смутился собеседник.

— Будущий муж.

— Значит, это из-за вас Маша уже несколько месяцев сама не своя. — быстро сообразил Томилин.

— Я всё-таки не услышал ответа на свой вопрос. — напомнил Дмитрий.

— Мы просто хорошие друзья.

— И всё? Мне показалось, что вы влюблены в друг друга.

— С чего вы взяли вообще? — усмехнулся Максим.

— Я видел вас… Давно ещё, в середине сентября. Вы дарили ей цветы, а Маша вас поцеловала.

— В сентябре… — нахмурился парень, перебирая воспоминания. — А, ну да, я поздравлял её тогда с тем, что она полгода работает в нашей команде. Но это всё, правда, по-дружески. Ма́шино сердце занятно, и не в моих правилах добиваться девушку, которая любит другого. Клин клином-это не моя история. Если кого и подозревать, то не меня, а Вадима Жаринова.

— Кто это? — напрягся Воронцов, который только было выдохнул, узнав, что Маша не заводила романа с Максимом.

— Да есть тут у нас один из службы информации. Он всё к Машке клинья подбивал, а потом приставал и даже… — Томилин опять смутился.

— Что даже? — грозно спросил адвокат.

— Изнасиловать пытался. — выдохнув рассказал парень.

— Что? — Дмитрий готов был разнести всё вокруг, от того, что услышал. — Где он?

— Успокойтесь, Дмитрий Михайлович. — засуетился Максим, прочитав все эмоции на лице мужчины. — Маша не хочет это афишировать. Он, конечно, после этого пытался распускать всякие слухи грязные о том, что она… Ну… Гулящая и всё такое. Но никто не поверил. Сейчас это немного поутихло, вроде. Маша взяла отпуск и уехала к тёте.

— Надолго?

— Вернётся в начале декабря. Третьего числа, вроде. Решила съездить, чтобы успеть до всей этой предновогодней суеты.

— Понятно. — Воронцов был удручён. Он хотел немедленно поговорить с девушкой обо всём. — А ты не знаешь, случайно, где она живёт?

— Знаю. У подруги, Любы Медниковой. Они с университета дружат и…

— Я знаю, спасибо.

— Может вам адрес нужен?

— Нет, адрес я тоже знаю. Подвозил Любу как то. Ну, спасибо вам большое. — Дмитрий встал и пожал руку Томилину, прощаясь. — Вы только Маше не говорите ничего об этом разговоре, ладно?

— Хорошо, я всё понимаю. — поправив очки, ответил Максим.

Сев в машину, Воронцов снова и снова прокручивал в голове их беседу. У него даже всплыла идея немедленно ехать в Выборг, но он уговорил себя подождать, поняв, что лучше дождаться Машу в Москве.

Глава 19

2 декабря поезд следующий из Выборга, прибыл на Ленинградский вокзал.

Северцева возвращалась в столицу с тяжёлым сердцем. В последнее время, ей всё больше хотелось скрыться от всего, спрятаться, словно маленькой девочке, которую обидели своенравные взрослые. Несмотря на все свои усилия везде успевать и быть лучшей, она понимала, что смертельно устала. После поездки к тёте, её начали посещать мысли о возвращении в родной город навсегда. Без Воронцова даже Москва ей была не мила, хотя она понимала, что больше, наверно, никогда не смогла бы доверять этому мужчине.

Кроме её эмоционального состояния, добавилось и то, что Любу отправили в командировку с её нового места работы. Подругу ждала первая запись сюжета для новостей в эпицентре событий-Париже, где происходили очередные забастовки. А саму Марию ждал переезд. Ещё перед отъездом в Выборг она нашла хорошенькую и милую однушку недалеко от радиостанции, куда и решила переехать, устав стеснять Медникову, которая её приняла и помогала так долго.

Наступило 3 декабря, которое Дмитрий ждал особенно сильно. Он собирался в обед поехать к Маше, как внезапно ему позвонили из Адвокатской палаты. Его коллега заболел, а на эту дату был назначен суд. Его в срочном порядке ставили на замену. Адвокату надо было успеть просмотреть всё дело и обсудить с подзащитным линию поведения, выстроенную предшественником. Он вышел из зала суда лишь в 10 вечера и понял, что к Маше уже не попадает, решив перенести визит на следующий день.

Вечером 3 декабря Северцева уже сидела на кухне в снятой ею квартире. Она была рада тому, что переехала и хоть как-то сменила привычную обстановку, но при этом чувствовала накопившуюся усталость. Безумно хотелось спать. Девушка отложила разбор вещей на потом и дойдя до кровати, моментально заснула.

Ей снились какие-то кошмары, от которых наступило пробуждение ночью. Маша села в кровати и поняла, что всё тело болит, а голова вообще раскалывалась. Ей безумно хотелось пить. Она вышла в коридор ещё незнакомой квартиры и пошла на кухню. Каждый шаг давался с трудом, всё перед глазами плыло.

Девушка ощутила, как вдруг её зазнобило, затрясло. «Господи, неужели грипп, свирепствовавший в Москве, меня все-таки настиг?» — пронеслось в голове, которая достаточно плохо соображала. Она померила температуру: тридцать девять и пять. «Вот это да… Вот и усталость тебе» — снова подумала Мария. Пришлось тут же полезть в ещё неразобранные вещи, с трудом найти аптечку, наглотаться каких-то таблеток, выпить жаропонижающий чай и с трудом доплетясь обратно в спальню, лечь в постель, вновь провалившись в сон.

Её разбудил будильник, который извещал о том, что пора бы собираться на работу. Но открыв глаза, Северцева поняла, что работник из неё в ближайшее время так себе. «Это же надо так не вовремя заболеть. Скоро сессия, зачетные занятия, пять проектов сдавать, надо записать ещё много программ…» — от мысленного перечисления всех ожидающих её обязанностей, голова снова дала о себе знать выстрелом в висок. Маша поморщилась, прислушалась к себе, и поняла, что ей плохо и вновь безумно хочется пить. Снова повторился этот трудный путь до кухни, где она включила чайник. «Тот самый случай, когда некому даже подать стакан воды…» — промелькнуло в мыслях.

Она вдруг вспомнила, как трепетно и внимательно за ней ухаживал Дмитрий, когда она лежала больная насквозь в его большом доме. Тогда было не так трудно, да и несмотря на такое же паршивое состояние, не так плохо. Наверное, потому что он был рядом. Его тепло и забота согревали, давали надежду на лучшее. Тогда он беспокоился о ней, как о маленькой.

Сейчас тоже безумно хотелось побыть маленькой-маленькой и чтобы кто-то большой и сильный был рядом. «Ага, размечталась! Забудь! Ну, некому подать стакан воды и посочувствовать тому, что ты так не вовремя свалилась с температурой! Ну и пусть! Сама, что ли, не позаботишься о себе? В маленькую поиграть захотелось! Нет, дорогая, ты уже взрослая. Давай, учись быть одна! Забудь об этих нежностях и романтике, больше в твоей жизни такого не случится!» — сама себя отчитала девушка. Следом, она распахнула холодильник, в котором было шаром покати. Мария собиралась сходить в магазин утром, но оно определённо не задалось. «Ничего, у нас есть лимон. Вот сделаю себе сейчас бульонную чашку чаю с лимоном, и мне станет лучше. Может, что-то съесть? Нет, совсем не хочется, да и нечего было бы» — продолжала она внутренний диалог сама с собой. «А впрочем, все верно. В этом году судьба мне сделала такой подарок, что надо и честь знать» — решила Северцева.