Маска подлеца (СИ) - Штогрина Анна

Камиль недовольно выругался и притянул меня к себе рукой. Он явно не нуждался в моем одобрении. Вероломно накрыл мой рот требовательными губами и проник языком вовнутрь.

Затем чуть отклонился и уперся лбом в мой лоб. Перевел дыхание.

Этот жест был интимнее всего разврата, что он со мной исполнял. Я дрогнула. На миг вспомнила, как сильно люблю этого эгоиста. Его близость, запах, возникшая нежность кружили голову.

Я обняла его за плечи и прижалась к нему. Сама поцеловала шею. Что то в Камиле происходит, чего я не понимаю. И только когда я сама к нему проявляю чувства, он становится другим. Расслабленнее и добрее что ли. Мне хотелось выйти из машины с хорошим послевкусием. Кому то из нас надо быть мудрее и взрослее. И похоже, что мне.

Камиль меня прижал и погладил пальцами позвоночник.

Поцеловал в ключицу. Не пошло, а искренне. Выдохнул в волосах.

— Ева, поехали домой. Ты ведь тоже хочешь, чтоб мы были вместе, — вдруг проговорил Камиль.

Я чуть отшатнулась. Такого признания от этого черствого развратного циника я точно не ожидала.

— Зачем? Чтоб ты и дальше издевался надо мной? Ты прекрасно справляешься с этим здесь, — удрученно ответила я.

Камиль чуть улыбнулся и покачал головой. Его пальцы продолжали перебирать мою блузку на позвоночнике.

— Может нам стоит попробовать закопать топор войны? Не думала, сестренка? — глухо проговорил мужчина.

Между нами давно образовалась пропасть разрушающая и пожирающая нас двоих. Тот разврат, что Камиль учинял надо мной был каким то сумасшествием. Агонией.

Сможем ли мы преодолеть воспоминания и горы сделанных ошибок…

— Я пойду.

Выдохнув, я высвободилась из его объятий. На удивление, Камиль не пошлил и не удерживал больше меня. Добровольно отпустил. И я еще долго чувствовала на лопатках его задумчивый взгляд.

Я вошла в темную парадную и медленно пошла к лифту.

На душе было неспокойно.

Предложение Камиля попробовать жить вместе отличалось от всех его грубых выпадов. Так, словно он осознавал, что творит сплошные гадости и не знает, как исправить ситуацию между нами.

Я знала, что Мирон сегодня остался ночевать у товарища. И удивлялась с себя. У меня возникло желание пригласить Камиля в гости…

Поужинать с ним, как семья. Попытаться поговорить по душам. Хотелось верить в то, что у этого прожженного развратника таки есть эта самая душа.

Все годы мы воевали. Конкурировали, кто кого сильнее заденет, обидит, унизит.

Что если, как в случае с поцелуем, когда я сама потянулась к нему, также и сейчас. Попробовать от обратного. Прекратить холодную войну. Свернуть все сражения. Поверить в возможное совместное будущее…

Тогда мне точно прийдется рассказать правду за Мирона. И мне было страшно, представляя реакцию Камиля. Скрывать полжизни сына от отца — непростительный грех. От осознания этого я себя самоуничтожала. Я допустила ошибку, когда не рассказала Камилю сразу про беременность. И в то же время, вспоминая какой он бывает эмоциональный и агрессивный, понимала, что рисковать сыном не могла.

Но теперь с каждым днем все становилось запутанней и сложнее.

Я нажала кнопку лифта и услышала шаги на темной лестнице. Кто то притаился на пролете. Крупный незнакомец двинулся в мою сторону, стоило начать лифту скрипеть. Я невольно отошла назад к стене и прижала сумку к груди. Руки сразу похолодели от страха и горло сковало тисками. Если это грабитель, пусть забирает все мои вещи…

Сердце выстукивало громкой чечеткой.

Я замерла, не дыша.

Незнакомец шагнул в полосу света от открытой двери лифта и я удивленно, с явной долей облегчения выдохнула

— Игнат…Боже, ты меня так напугал…Чего не позвонил, не предупредил, что заедишь? — бодрым и беспечным голосом заговорила я.

Но все слова замерли на языке не высказанными, стоило взглянуть в лицо нежданного гостя.

Седая щетина покрыла его впалые щеки. Под покрасневшими глазами залегли темные круги. А губы были неестественно поджаты в нечитаемом выражении.

На мужчине, обычно одетого в строгие классические костюмы, сейчас был черный спортивный костюм с объемным капбюшоном. Явно не первой свежести.

Весь его образ устрашал, вопил о невменяемости.

— Игнат, что случилось? — тише спросила я, сильнее вжимаясь в холодную стену парадной.

Он надвигался на меня медленно, но решительно. Расширенные зрачки неотрывно смотрели на меня. Пренебрежительно. Брезгливо.

— Зря я с тобой хотел по нормальному. Ухаживал, ждал, как поц. А ты оказалась самой обычной шлюхой. Трехкопеечной дешевкой, сразу заскочившей на Камиля. Неужели работа так нужна была? Что то когда я тебя взял к себе, ты не стонала также громко на моем члене. Отшила…

— Игнат, остановись. Ты не понимаешь… — я задышала чаще. Невменяемый мужик преодолел последний шаг, разделявший нас. Я подняла сумку до груди, судорожно цепляясь в нее, как в щит.

— Конечно, Ева. Я нихуя не понимаю. Теперь я это точно знаю. Развелся, как лох на твой невинный и порядочный вид. Довел до того, что меня выгнали с работы, как беспризорного пса. И все из-за тебя, блядюга! — он говорил с такой лютой ненавистью сквозь зубы, что меня накрывала паника.

— Пожалуйста, послушай, я не виновата, что тебя уволили. Я сегодня просила Камиля взять тебя обратно…

Игнат схватил меня за лицо и с силой сжал пальцами мои щеки. Резко, рывком больно вывернул мою голову на верх.

— Расскажи, сука, как просила? Губами? Сосала сегодня Камилю? — он наклонился ниже и противно лизнул мои губы. Стойкий запах перегара и вонючих сигарет вызвал во мне отвращение. Я дернулась в его цепкой лапе. Сумкой уперлась в его грудь, пытаясь оттолкнуть от себя.

Лифт закрылся и темный полумрак лестничной клетки создал еще более мрачную атмосферу. Все мое тело задрожало от близости такого опасного и неконтролируемого психа.

— Пожалуйста, прекрати. Мне не нравится…

— Конечно, тебе не нравится. Скажи Ева только почему. Чем я не угодил такой конченной шлюхе, как ты? Думаешь, у меня член для тебя недостаточно хорош? Давай ставай на колени, сука. Рассмотришь его ближе. Покажешь, как ртом ублажала Камиля.

Игнат с силой вцепился в мои волосы и дернул вниз. Я закричала от боли. Слезы начали литься из глаз водопадом. Неиссякаемым. Мощным.

Я молила его остановиться. Не делать этого со мной.

Но мужчина был конкретно разгневан. Не в себе.

Он тянул меня с таким фанатичным садистким желанием, что мои ноги сами подкосились, и я больно расшибла колени о твердую плитку.

Я бросила сумку и начала его отталкивать. Бороться.

Молотила кулаками его бедра. Упиралась. Игнорируя боль в голове, уворачивалась.

Игнат матюкался в гневе. Несколько раз сильно ударил меня по лицу.

Его пощечины гулко отдавались эхом в ушах. Хлесткая боль на щеках впивалась, как ядовитые укусы. В глазах стало темнеть сильнее. Я уже не видела мужчину перед собой. Обмякла. Повисла на зажатых волосах. Только слезы продолжали литься и капать на пол.

Я услышала, как щелкнула пряжка ремня. Очнулась, когда поняла, что он достал свой мерзкий член. Секунда и он перехватил меня за горло, придушивая.

— Давай, сука, открывай рот. Покажешь мастерство…

Мысленно я мечтала отключиться. Умереть, лишь бы не стать жертвой насильника.

В звуке хаотичного дыхания и сопения свихнувшегося Игната, я расслышала, как стукнула входная дверь. Кто то вошел в парадную. Что было сил я закричала

— Помогите. Помогите!

Игнат снова ударил меня наотмашь. Сильнее и жестче. Затылком я стукнулась о стену. Почувствовала, как начали намокать волосы от крови.

Всхлипнула обреченно. Неужели мне никто не поможет…

Но в следущую секунду в полумраке парадной я различила огненный уничтожающий взгляд. Черные глаза загорелись яростью. А мощная знакомая фигура кинулась на моего насильника.

Камиль. Это был он.

Он вернулся ко мне. За мной.

И то что он увидел и услышал мой зов о помощи сорвало все его тормоза.