Дикарь (ЛП) - Шеридан Миа
Ближе к концу тетрадей его почерком были написаны вопросы. Он снова и снова обдумывал размышления её мамы о жизни, любви, дружбе, мести, прощении и обо всех темах, затронутых в мамином любимом литературном произведении.
Когда она подняла на Лукаса глаза и встретилась с ним взглядом, то увидела, что он покраснел, и на его лице отразился острый стыд.
— Извини, — сказал он с раскаянием в голосе, глядя на то место, где нарисовал волка, воющего на луну.
Харпер покачала головой.
— Все в порядке. Лукас, Мне… мне очень нравятся твои рисунки. — Она склонила голову набок. — А книга тоже была здесь?
Харпер заглянула в рюкзак и увидев лишь несколько пустых ручек.
Он покачал головой.
— Книги не было. Только заметки и ручки.
Харпер снова посмотрела на Лукаса, который присел на корточки, наблюдая, как она листает страницы. Эти тетради, несомненно, стали формой человеческой связи, в которой он так остро нуждался, когда был одинок. Книги — эмоции, которые можно найти в рассказах других людей, — были для неё чем-то особенным и сокровенным, и сердце Харпер сжалось от радости и горя, когда она поняла, что, да, лес питал тело Лукаса, но слова и мысли её мамы питали его душу.
Глава двадцать четвертая
Харпер
Наши дни
— Иди сюда, — крикнула Райли, быстро встряхивая накидку и бросая её на спинку стула. — Тебе не нужно было приходить в парикмахерскую только для того, чтобы увидеть меня. Я бы заглянула к тебе попозже.
Харпер усмехнулась, крепко обнимая подругу.
— Я не могла ждать. И мне бы не помешала стрижка.
Райли в показном удивлении подняла бровь. Они обе знали, что это не правда, так как Харпер стриглась две недели назад прямо перед свадьбой Райли.
— Как тебе Мексика? Мне нужны все грязные подробности. — Харпер села в кресло и, встретившись с подругой взглядом в зеркале, подняла палец. — Подожди, может быть, не все грязные подробности.
Райли улыбнулась, накинула накидку на Харпер и закрепила на шее. Затем откинула её волосы в сторону, положила руки ей на плечи и посмотрела в зеркало, игриво сощурив глаза.
— Всё было очень грязно. — Она подмигнула. — И удивительно хорошо. Мне совсем не хотелось возвращаться.
— Несмотря на то, что я ждала тебя здесь? Изнывая от разлуки?
— Ты и около трёх метров снега.
— Тут не поспоришь. — Харпер улыбнулась. — Значит, супружеская жизнь пока радует?
— Да, конечно. — Райли взмахнула рукой. — Но мы живём вместе уже целую вечность. Ничего особенно не изменилось, когда вся эта шумиха закончилась. Ладно, хватит об этом. Я не могу поверить, что только сейчас узнала, что нашли машину твоих родителей. — Её глаза расширились, и она слегка наклонилась вперед. — Как ты, Харпер? Серьёзно. Я имею в виду, что чуть не упала в обморок, когда получила твое сообщение.
Райли оглянулась на Мойру, владелицу парикмахерской, и, схватив со стойки расческу, провела ею по волосам Харпер.
Харпер вздохнула.
— Я в порядке. Всё хорошо.
«Лучше, чем раньше».
— Я просто не могу в это поверить. После всех этих лет. И как её нашли? Ты ведь обычно не отправляешься на поиски зимой, верно?
Харпер помолчала, быстро вспоминая всё, что произошло с тех пор, как Райли уехала в свадебное путешествие. С тех пор её жизнь словно перевернулась с ног на голову.
— Верно, но это не я нашла машину. Меня привели туда. — Она помолчала, раздумывая, с чего начать, снова поражаясь, как сильно изменилась её жизнь за то короткое время, пока её подруги не было в городе.
— Ты слышала об убийстве? Которое произошло в «Жаворонкой шпоре»?
Райли нахмурилась, подстригая кончики волос Харпер.
— Да. Как только вернулась. Какая-то женщина, остановившаяся на время в городе, верно? Я слышала предположения, что это был парень, с которым она могла бы путешествовать или что-то в этом роде. — Она покачала головой. — Серьезно, это просто ужасно. Но как эта история связана с твоими родителями?
— Никак. Ну, почти никак.
Всё это, по-видимому, было связано с Лукасом — где-то в большей, где-то в меньшей степени. Харпер, безусловно, не знала всех подробностей, ведь Лукас был далеко не общительным парнем. Но, так или иначе, он был в центре всех важных событий, произошедших за последние несколько недель.
«Почему? Значит ли это нечто большее, чем просто…»
— Приём, приём, Харпер. Земля вызывает.
— Ох, прости.
Харпер начала рассказывать Райли об агенте Галлахере, об Исааке Дрисколле, о Лукасе, а затем о кулоне и о том, как Лукас привел её к останкам её родителей, включая рюкзак матери. Говоря о записках мамы о «Графе Монте-Кристо», Харпер не стала акцентировать внимания на то, как Лукас обращался с ними, словно они были Святым Граалем. Она не знала почему, просто чувствовала, что это должно было остаться только между ними.
«И кто теперь скрытный?»
Но у Харпер всегда были секреты. Она привыкла их хранить.
Райли продолжала подстригать волосы, широко раскрыв глаза, с выражением недоверия на лице, когда Харпер закончила.
— Невероятно.
— Я знаю. Это просто какое-то… сумасшествие.
— Раз твоего Тарзана никак нельзя связать с убийствами, получается, у них нет подозреваемых.
«Тарзан».
Харпер закатила глаза.
— Он не мой. И, насколько мне известно, нет, хотя я и не посвящена в каждую зацепку, которую прорабатывает полиция. Агент Галлахер был достаточно любезен, чтобы держать меня в курсе событий дела моих родителей, и ответил на несколько вопросов, которые у меня были о Лукасе, но это ещё не значит, что я вовлечена в каждый момент расследования.
Райли улыбнулась.
— И всё же твой отец гордился бы тобой. — Она сжала плечо Харпер, и её улыбка потускнела. — Я знаю, что упоминала об этом раньше, но… мой отец до сих пор жалеет, что не взял тебя к себе. Он сожалеет об этом. Я могу сказать это по тому, как меняется его настроение, когда он расспрашивает о тебе.
Харпер покачала головой, издав тихий звук отрицания.
— Вы едва сводили концы с концами. Только потеряли твою маму… Я всё понимаю. Понимаю, почему это был не вариант. Я его не виню.
Было ли это правдой? На самом деле она даже не думала об этом. Она не хотела никого винить, но всё же? Это было больно. Судя по школьным отчётам и тому, что всегда говорили о ней родители, она не была непослушной. Она хорошо себя вела. Субъективно она не могла понять, почему никто в её окружении, люди, которые знали и любили её родителей, не захотели приютить её.
