Кайли Адамс - Бывшие любовницы
Это означало конец. Весь мир был против нее. Включая ее собственную команду и студию Угрозы Взрыва. Она видела плакаты, надписи на стенах. «Мой сундучок», готовившийся к выходу третий сингл Королевы Шика, был уничтожен. Несмотря на участие приглашенных звезд, Пятьдесят Центов, команда не верила в успех диска. И в нее. Все радиостанции прекратили трансляцию песен Черного Сахарка. Продажи упали почти до нуля. Это было полным крахом.
Угроза Взрыва пытался успокоить ее банальными, совершенно бессмысленными советами:
— Просто ляг на дно, детка. Все это скоро утихнет. За твоей спиной все ребята со студии.
Ага, как же! Эти ублюдки действительно у нее за спиной. Но только потому, что это удобное место для того, чтобы всадить в нее нож, когда придет время. Может, студийное начальство и в самом деле поверило в ту муть, которую они выдавали за ее биографию? Что она жалкая необразованная потаскушка, мечтающая о «БМВ»? Ошиблись, господин продюсер. Черный Сахарок в душе всегда оставалась девушкой из «Лиги плюща». И она знала условия договора.
У студии уже была замена. «Бриллианты и Жемчуг». Сестры-близнецы, убойного вида и с хамскими манерами. Прямо из трущоб Атланты. Они и стали причиной возвращения Угрозы Взрыва из Лос-Анджелеса. Он день и ночь пропадал в студии, готовя их дебют: звучание как у Черного Сахарка, имидж как у Черного Сахарка. Только эти девочки были настоящими. И никакая Квин Би или Шаника Джексон не смогут обнаружить подлог.
Габриэль должна была что-то предпринять. Выяснить, что у нее с финансами. Как большинство артистов, она была так увлечена работой в музыкальной индустрии, что деловая сторона ускользала от ее внимания. Взрыв решал все проблемы — контракты, деньги, расходы, оборудование. Он поселил ее в пент-хаусе, снабдил несколькими карточками с баснословным кредитом, и она никогда не задавала лишних вопросов. Да и повода не было. Все, в чем она нуждалась, решалось в постели и простой подписью в контракте.
Старая, как мир шоу-бизнеса, ошибка. На своем печальном опыте в этом убедились еще певцы «Монтаун рекорда», а это произошло целых сорок лет назад. Пора бы поумнеть. Габриэль всегда говорила себе, что обязательно займется делами… позже. Ну вот, позже оказалось прямо сейчас. А у нее не было сил. Черт побери! Звезда должна быть на гребне успеха, чтобы любой невыгодный контракт превратить в прибыль. Тогда компания была заинтересована в ней. Но что делать в кризисной ситуации, подобной нынешней? Господи, у Габриэль не было ни малейшего шанса.
Как она могла быть такой наивной? Что толку в дипломе престижного университета, если она не сумела использовать свои знания? Как назло, она начала свою карьеру с работы на Эм-ти-ви в разных должностях. Она из первых рук наслушалась историй о том «как меня кинули». И тем не менее стала героиней своей собственной мелодрамы. Взрыв определил для нее то место, которое было удобно ему, — в тени, успокаивая и отвлекая ее дорогими тряпками, блестящими побрякушками, элитным пентхаусом и слащавыми заверениями, что скоро она станет еще более знаменитой и богатой. И Габриэль купилась на все это — на удочку, крючок и наживку в виде «Ролекса».
Только сейчас она осознала, насколько была невежественна. И это осознание вызвало у нее холодный, откровенный ужас. Габриэль понятия не имела, как ведутся дела. Даже самые простые. Например, когда платить жалованье Медвежонку? И кто ему платит? Все делали за нее. Словно она была ребенком. Или женщиной на содержании.
Она смотрела на пластиковую карточку, лежащую перед ней, и ее постепенно охватывал стыд. Если разобраться, она придумала Черный Сахарок, чтобы придать себе сил и значимости. Превратиться из беззащитного существа в воина. Какой же дурой она была! С тех пор ничего не изменилось. Только персонажи новые и обстановка другая. Но она по-прежнему выступает в роли жертвы.
Давай, Черный Сахарок! Дай нам попробовать твою шоколадку.
Жуткие голоса из прошлого ворвались в сознание. Спустя все эти годы воспоминание оставалось убийственно ярким. Но если она позволит себе думать об этом, кошмар вернется, словно все произошло только вчера. Лишь лица оставались неясными, будто в тени. Было темно, и все произошло слишком быстро. Она закрыла глаза и покорилась неизбежному, желая лишь, чтобы это поскорее закончилось. О Господи, голоса! Даже сейчас она слышала их так же ясно и отчетливо, как будто эти нелюди шептали ей прямо в ухо. Когда ее разум вот так неожиданно переключался на воспоминания о том ночном кошмаре, она всегда слышала голос главаря. Того, кто издевался над ней больше всех. Того, кто бросил ее наземь…
Зазвонил внутренний телефон. Габриэль позволила Медвежонку ответить. Она догадывалась, кто это. Не родители. Не журналисты. Не так называемые друзья. Единственные, кто мог появиться, — это Лара или Угроза Взрыва.
Медвежонок неслышно возник на пороге.
— Сахарок, этот парень говорит, что он Дин Пол Локхарт. Клянется, что ты захочешь его видеть.
Она вскочила и замерла.
— Он ждет внизу, в холле.
Габриэль тут же заволновалась о своей внешности. Как она выглядит? Есть ли у нее время быстренько привести себя в порядок? Неожиданная реакция, но Дин Пол удивительным образом умел вызывать беспокойства такого рода, как никакой другой мужчина — ни Морган, ни Теори, ни Взрыв. Ей даже стало жарко.
— Пригласи его.
Медвежонок кивнул и отправился в холл.
Габриэль зашла в ванную и взглянула на свое отражение в зеркале. В первый момент она себя не узнала. На нее смотрела женщина, в которой не осталось ничего от певицы по имени Черный Сахарок: ни выпрямленных волос, ни яркого макияжа, ни блестящих, привлекающих внимание штучек, словно говорящих: «Смотри, ублюдок, я сделала это».
Вместо всего этого — ее собственная, почти шарообразная, растрепанная шевелюра, чуть-чуть туши на ресницах, тень блеска на губах, спортивные часы от Шанель на запястье и простенький наряд, состоящий из белой маечки и розовых спортивных штанов для занятий йогой от «Джуси кутюр».
Медвежонок заметил, что она похожа на Халли Берри. Габриэль решительно воспротивилась: ее красота была уникальна и неповторима. Она поправила линию брови и улыбнулась. Пожалуй, он заслужил прибавку к жалованью за эти слова.
Войдя в номер, Дин Пол одно долгое восхитительное мгновение молча смотрел на нее. Затем наконец проговорил:
— Вот теперь это девушка, которую я помню.
Она подошла, застенчиво улыбаясь. Он нежно поцеловал ее в губы и обнял, чуть похлопывая по спине.
— Сочувствую. По поводу всего сразу. Как ты, держишься?
Габриэль отодвинулась. Опасно было оставаться рядом с ним так долго.
