Кэтрин Блэр - Битва за любовь
— Это я понимаю. — Она смотрела на руку, стряхивающую пепел с сигареты. — Что же нам делать — выжидать в стороне?
— Круиз поможет. — Он твердо пальцем поднял ее подбородок и повернул голову Кэтрин так, чтобы она смотрела ему в глаза. — До тех пор будьте с ним ласковее. Никаких споров. И если он в плохом настроении, стерпите, как бы вы стерпели от своего отца.
Она отстранилась от него.
— Я привязана к Леону, — проговорила она.
— Из-за ребенка вы сразу начинаете спорить с ним. — Голос его изменился. — Я люблю детей; чем младше мои пациенты, тем благодарнее моя работа. Если бы не моя привязанность ко всем людям здесь, в этих краях, я бы стал работать в Ницце и специализировался бы как детский врач, потому что нет ничего прекраснее на свете, чем здоровый ребенок. В то же время ничего нет более тошнотворного, чем материнская любовь, которая изнеживает, балует, портит, делая из ребенка идола. Не возражайте, — с внезапным жестким огоньком добавил он. — Я не Леон!
— И именно поэтому, — ответила она, чувствуя внезапные тяжелые удары сердца, — вы не имеете права говорить со мной в таком тоне. Я делаю все, чтобы только не испортить Тимоти. Я думала, что вы это замечаете.
Он раздраженно щелкнул пальцами:
— Вы говорите одно, а делаете совсем другое. Вы влюблены в этого своего кузена ничуть не больше, чем в Майкла Дина, тем не менее вы решаете выйти за него замуж, чтобы Тимоти получил отца, который позволит вам продолжать воспитание ребенка в вашем духе. Я считаю, что это самая презренная причина для брака — выходить замуж за человека, чтобы… — он внезапно прервал свою речь и глубоко вздохнул. — Прошу прощения. Совершенно непростительно говорить с вами в таком духе, когда вы у меня в гостях. Когда я шел к вам, у меня не было такого намерения, уверяю вас. — Он загасил сигарету в пепельнице. — Танцевать кончили. Сейчас я пришлю к вам вашего кузена.
Он только что не щелкнул каблуками, делая ей полупоклон, и Кэтрин, все еще нервничая, смотрела ему вслед, когда он подошел к группе гостей, где была и Марсель. Он не пробыл с ними и минуты — подошла горничная с запиской в одной руке и докторским саквояжем в другой. Филипп пожал плечами, принял саквояж и что-то сказал присутствующим; те закивали в знак понимания. Он взял Марсель за локоть, и они вместе пошли к его машине, сели и уехали.
Стоя рядом с Кэтрин, Хью говорил ей:
— Пока мы танцевали, она мне рассказала о том человеке, с которым была помолвлена. Я ей сказал, что она просто безобразно поступила по отношению к нему, дотянув свой разрыв до кануна свадьбы. И знаешь, что она мне сказала? Она сказала, что в первый раз ей так прямо говорят об этом в лицо. Она сама так думала, но никто не сказал ей этого.
Кэтрин кивала, как будто слушала его.
— Наверное, я сегодня слишком долго была на солнце — голова болит. Я, наверное, скоро пойду домой, но тебе не обязательно меня провожать. Кто-нибудь из гостей с удовольствием отвезет тебя в гостиницу.
— Бедняжка ты моя, — сказал он. — Как мне жаль!
«Как меня в самом деле жаль», — тупо думала Кэтрин, заходя в комнату за своим шарфом.
Следующие несколько дней на вилле Шосси кипела бурная деятельность. Организация приема была в умелых руках Антуана, но хотя он, будучи сдержанным человеком, не раскрывал всех этапов подготовки, все же некоторые дела требовали участия самих обитателей виллы.
По стандартам Кэтрин, вся эта затея была колоссальным излишеством, но все-таки она понимала потребность Леона показать свое богатство. Это не было низменным желанием — скорее, широким жестом щедрости.
Сам он не участвовал ни в каких приготовлениях. Он завтракал где-то по дороге и не возвращался на виллу до вечера, когда заканчивалась вся суматоха. Два вечера он и Кэтрин ужинали вдвоем спокойно и дружелюбно, но в воскресенье вечером явилась Люси. Оказалась, что она уезжала на три дня навестить тетку. И вернулась она, по-видимому, в превосходном настроении.
— Я только и слышу, как все говорят о вашем празднике, Леон. Все еще вспоминают ваш великолепный прием на Рождество. Как мы тогда веселились, вы помните? И этот прием тоже запомнится всем. Что касается меня, то я просто разрываюсь между этим праздником и предвкушением круиза. — Она положила себе ложку баранины с кэрри, выбрала пряную приправу, добавила тертую мякоть кокоса и продолжала с любезной улыбкой: — Вы видели наряды, которые Кэтрин заказала на прошлой неделе? Шикарно, не правда ли? Маргерит говорит, что она будет одевать вашу невестку лучше, чем всех других женщин в Ницце, а Рауль просто в экстазе от ее цветовой гаммы. Говорю вам, Кэтрин, вы счастливая молодая женщина. Вам очень повезло!
— Вы и сама очень счастливый человек, Люси, — сказал Леон. — Вы умны и красивы, и вы знаете, как угодить мужчине, чего никак нельзя сказать о большинстве более молодых женщин.
Люси засияла; казалось, ее кожа засветилась, как темный мед.
— Комплимент от вас, мой дорогой, стоит сотни от любого другого человека. Спасибо. — Она изящно ковыряла кучку кэрри на тарелке. — Могу ли я чем-нибудь помочь вам в подготовке вашего праздника?
— Я в эти дела не вмешиваюсь. Они призвали на помощь Кэтрин. Больше никого не надо, — сказал Леон.
— Ах, вот как? — Люси не проявила неудовольствия, но не преминула добавить, обращаясь к Кэтрин: — Не будет ли вам трудно, Кэтрин? В конце концов, вы во Франции прожили еще совсем мало, а в Англии… Я бы сказала, что, наверное, приемы там устраивались в меньших масштабах, не так ли?
Кэтрин кивнула:
— Я здесь мало что делаю — только высказываю свое мнение иногда. Мадам Брюлар занимается закупками и спальнями.
— Ах… я чуть не забыла! — Люси обратила свою самую чарующую улыбку к Леону: — Нельзя ли мне сегодня остаться здесь на ночь? Я пообещала дать свою машину моей знакомой на месяц — пока мы в круизе — и сказала, что она может забрать ее уже в среду. Но теперь оказалось, что ей нужно выехать из Ниццы во вторник. Вечером я поеду на такси.
— Не нужно, — сказал Леон. — Я пришлю за вами.
— Благодарю вас, дорогой. Но вечер кончится поздно, и ваши машины понадобятся другим. Наверное, найдется где-нибудь диванчик в уголке?
«Диванчик в уголке» — как бы не так! — подумала Кэтрин. Люси желает приехать сюда первой во вторник и уехать последней в среду. Еще одна уловка, чтобы показать всем свою власть над Леоном и на вилле.
— Они устроят вам комнату, — сказал Леон.
— Если будет необходимость, — вступила в разговор Кэтрин, — я пойду спать в комнату Тимоти, и тогда в моей комнате можно будет поместить еще двоих гостей.
