Александр Трапезников - Подари мне жизнь
— Я пока еще ни за кого не ручаюсь, — заявил депутат. — Это дело надо как следует обмозговать.
— У нас в России все решается очень быстро, — не замечая его слов, продолжила Рита. — Это после мы начинаем все ломать и делать заново. А пока надо построить. Так что строительство вашей семьи я считаю почти законченным. Соедините руки, дети мои, и поцелуйтесь.
Поскольку Ольга продолжала неподвижно сидеть и, того и гляди, готова была вновь сорваться с места, а Гельмут зачем-то встал, то Рита сама взяла их обоих за руки и вложила одна в другую.
— Вот так-то лучше, — удовлетворенно сказала она. — Приятно посмотреть. Какая пара! А, Каргополов? И мы с тобою ничуть не хуже будем смотреться.
— Ты — дикая кошка, — заявил Каргополов. — Но за это я тебя и люблю.
А Гельмут и Ольга продолжали стоять почти неподвижно, но держась за руки и смотря друг другу в глаза.
— Ви оч-чень карошая, — тихо произнес немец. — Я эт-то сразу понял, как увидель. С первый рас.
— А вы добрый, — ответила Ольга, чувствуя, что все ее страхи и волнения наконец-то отступают. — Я даже не могу поверить, что все это происходит наяву…
— На… ява? — не понял Гельмут. — Ми поедем на Яву, как фам будет укодно.
— Сначала заключите брачный контракт, — услыхала их Рита. — Чтобы все было официально учтено и запротоколировано. Я не могу рисковать судьбой своей лучшей подруги. Мы в ответе за тех, кого приручили, так кажется, Каргополов?
Депутат нагнулся и прошептал ей в самое ушко:
— А ты, милая, еще та стерва. Я ведь теперь понимаю, почему ты хочешь сплавить подальше эту Ольгу. Но у тебя, сучка, ничего не выйдет.
— Заглохни, — тихо ответила ему Рита. — Это и в твоих интересах. Немецкая корова от тебя никуда не уплывет, будешь доить ее еще сильнее… Вместе будем, — добавила она, обворожительно улыбнувшись.
Заиграла музыка. Пока еще не марш Мендельсона, но что-то тоже торжественное. Две пары — Каргополов с Ритой и Гельмут с Ольгой, не сговариваясь, пошли танцевать.
Глава двадцать вторая
Делаем третьего?
По окончании вечера Гельмут заказал лимузин, сам лично довез Ольгу до ее дома, сделав круг по ночной Москве. Прощаясь, он позволил себе лишь поцеловать руку своей даме.
— Значит, до завтра? — спросил он, как влюбленный школьник.
У Ольги даже не было слов, чтобы ответить, — она парила в небесах от счастья. Радостно кивнув головой, девушка побежала вверх по лестнице. Влетев в квартиру. Она бросилась к ожидавшей ее матери и принялась ее целовать. Та стала отбиваться, поскольку пребывала в весьма сердитом настроении.
— Ты что, очумела? — спросила Наталья Викторовна. — Знаешь, который час? Я тут места себе не нахожу, Вольдемар уже собрался больницы обзванивать, а она… Почему не позвонила?
— Некогда было! — весело ответила Ольга. — Весь вечер танцевала и пила шампанское. Гельмут, оказывается, такой классный танцор! И не скажешь, что толстый.
— Это тот, с которым тебя Рита обещала познакомить?
— Он самый. Теперь, мамочка, он мой жених.
Ольга упала в кресло и счастливо вздохнула.
— Час от часу не легче! — также вздохнула Наталья Викторовна, но с тревогой. — А он приличный человек?
— Очень. Я даже хотела пригласить его сейчас в гости, с тобой познакомить, но… всему свое время, каждому овощу свой фрукт, как говорит Рита.
— Она тебя многому научит, — кивнула мать. — А может быть, она и мне какого-нибудь немца подыщет? А что? Можно даже и завалявшегося, лишь бы уехать отсюда, куда глаза глядят.
— Можно, — кивнула Ольга. — Германия — страна озабоченных холостяков, теперь я это поняла. Туда нужно десантировать все наше Иваново со всеми ткачихами. И переименовать Мюнхен как-нибудь в Иванхен.
— Нет, ты это серьезно? — не поверила Наталья Викторовна. — Взаправду решила за него замуж выйти?
— А что? И помечтать нельзя? А вдруг получится? Да я с радостью! Не задумываясь.
— А как же Костя?
— Что — Костя? У него своя жизнь. А вот Антошке там операцию сделают. Я и тебя с собой заберу. И бабушку.
— А Вольдемара? — спросила Наталья Викторовна.
— Ну, если тебе так хочется, то и его пристроим. Садовником в замке Гельмута. Так что не переживай, мамочка, все будет отлично. Скажи лучше, я — красивая?
Ольга стала вертеться перед зеркалом, принимая соблазнительные позы, одна вызывающе другой. Выставляла из разреза платья ножку, кокетливо играла глазами, поводила плечиками.
— Ты у меня умница, — сказала мать. — Но дура. Не верю я этому Гельмуту. Да и Ритке твоей тоже. Тут что-то не так. Мне это сердце подсказывает.
— Мамочка, не дергайся, — ответила дочка. — Если я до сих пор не пропала, то уже и не пропаду. Мне даже кажется, что моя настоящая жизнь вот только сейчас-то и начинается… Все — впереди. У меня будет свой дом, загородная вилла, машины, яхта, путешествия по всему свету! И даже много-много любовников, если захочу.
— Совсем рехнулась, — покачала головой Наталья Викторовна.
Ольга вдруг перестала вертеться перед зеркалом и капризно произнесла:
— Нет, ну я так не могу!
— А что у тебя болит?
— Душа. Я сегодня такая красивая и эффектная, а меня никто не видит. Как на зло.
— Я вижу. И не узнаю свою дочь.
— Ты не в счет. А знаешь, что я сейчас сделаю?
— Пойдешь спать, — сказала мать.
— И не подумаю! — Ольга стала надевать туфельки. — Мне необходимо… я должна… я просто обязана немедленно показаться на глаза Косте! Вот прямо теперь и не откладывая.
— Три часа ночи! — всплеснула руками Наталья Викторовна. — Куда ты попрешься? — У тебя ведь жених импортный!
— А тот — муж законный, — резонно ответила дочь. — Есть разница? Кроме того, я должна заручиться согласием Кости на свой брак с Гельмутом. Как мой супруг, он просто обязан выдать меня замуж.
Наталья Викторовна бессильно опустилась на стул. И сумела лишь промолвить одну фразу:
— Нет, это не ты, и не мы с тобой сходим с ума, а весь мир!
— Полный абзац, — согласилась Ольга, выскальзывая за дверь.
Константин проснулся оттого, что в его оконное стекло ударился камешек. Он приподнял голову с подушки и прислушался. Только что ему снилось, как он скачет на лошади, минуя кордоны из милицейских машин, лихо перелетая через препятствия, над головой свистят пули, а за спиной у него рюкзак, набитый долларами. Второй пущенный камешек заставил зазвенеть стекло еще сильнее. Костя потянулся и включил лампу. Прошлепал к окну, открыл его и выглянул вниз. На тротуаре стояла Ольга, помахивая ему рукой.
— Сейчас! — сказал он. И добавил, уже натягивая брюки: — Такой сон прервала… Если бы знала, сколько мы могли заработать!
Спустившись вниз и выйдя из подъезда, он наконец-то протер глаза и… обомлел. Такой красивой Костя ее еще никогда не видел. Даже во времена юности. А Ольга будто нарочно приняла одну из самых своих эффектных поз, разученных перед зеркалом.
— Ты ли это, дитя мое? — вопросил Костя. — Впрочем, я всегда знал, что моя жена — самая прекрасная женщина на свете.
— Мерси за комплимент, — сделала книксен Ольга. — Может быть, пригласишь в квартиру?
— Угу, — отозвался он, поскольку других слов не было. От ее вида действительно перехватило дыхание.
Они поднялись по лестнице, тихо вошли в квартиру, стараясь не скрипеть половицами, чтобы не разбудить Костиных родителей. Но те и не спали, прислушиваясь к странным шорохам за дверью.
— Кого-то привел, — шепотом сказал Петр Давидович жене. — Наш сын — бабник.
Елизавета Сергеевна на цыпочках подкралась к двери и посмотрела в замочную скважину. Затем вернулась в постель.
— Кажется, это Ольга, — прошептала она. — Вот до чего дошло: жену в дом украдкой водит.
— Все-таки это лучше, чем любовницу, — ответил муж.
— В данных обстоятельствах не вижу никакой разницы, — оставила за собой последнее слово Елизавета Сергеевна. — Интересно, какие у них могут быть дела в четыре часа ночи?
— Супружеские, — вполне логично отозвался Петр Давидович.
Между тем в комнате Кости происходил следующий «деловой» разговор. Причем Костя и Ольга стояли очень близко, глядя друг другу в глаза.
— Скажи, я тебе сейчас нравлюсь? — допытывалась она.
— А я от тебя всегда был без ума, — не покривил душой он.
— Нет, ты честно ответь.
— Я правду говорю. Когда я тебя вижу, во мне всегда все переворачивается. И потом никак на место не установится.
— Ты любишь меня?
— Люблю. А почему от тебя… — Константин стал подозрительно принюхиваться. — Почему от тебя мужчинами пахнет?
— А я была с ними в ресторане, — ответила Ольга.
— Ах вот как! Коварная изменщица…
— Сам такой…
Как-то непроизвольно, инстинктивно, сумасбродно они поцеловались, а затем стали также поспешно и не думая ни о чем ином, раздеваться. Вечернее платье упало на пол. Костя что-то шептал, а Ольга отвечала, но слова таяли в ночной прохладе, не обретая смысла. Наконец, Константин бережно взял ее на руки и осторожно положил в кровать… Любовь, как постоянно случается в жизни, вновь затмила рассудок.
