Юджиния Райли - Позови меня, любовь
Белла сморщила носик.
— Тут я оставлю свое мнение при себе.
Он бросил на нее удрученный взгляд.
— Стало быть, ты так и не простила мне дневные шалости?
Девушка посерьезнела.
— Жак, вы никогда не задумывались о последствиях своего неразборчивого волокитства? Нельзя же бегать за каждой юбкой! Скажите, вы намерены переспать с каждой?
— Разумеется, нет! — возмущенно воскликнул он. — Я просто обожаю всех девочек в нашей труппе, и они обожают меня. Я получаю удовольствие, заигрывая с ними, потому что мой принцип — не проходить мимо радостей жизни, Я целую их, чтобы показать, как они мне нравятся, молоденькие и хорошенькие. Это отнюдь не значит, что я каждую хочу соблазнить.
— Ах, так это все невинные поцелуи? — усмехнулась Белла.
— Да.
— Если вы относите поцелуи к мелким необходимым радостям жизни, то отчего же так возмутились, когда Андре поцеловал меня сегодня на сцене? Ведь он всего-навсего хотел показать, что я ему нравлюсь, такая молоденькая и хорошенькая!
Жак наморщил лоб.
— Потому что его поцелуй не невинный. Он пытается соблазнить тебя!
— Точно так же, как и вы.
— Жак широко улыбнулся.
— Ну да, верно.
Белла в сердцах бросила салфетку на стол.
— Наглый распутник! Ни на секунду не поверю в целомудрие ваших поцелуев. Знайте, рано или поздно какой-нибудь взбешенный муж или ухажер одной из ваших жертв выйдет на сцену во время спектакля и убьет вас.
Тенор рассмеялся.
— Чему быть, того не миновать. Вывод один — надо наслаждаться, пока можем. Разве я не прав, та belle?
— Вы просто невыносимы!
Веселье Жака было прервано появлением Эбнера. Остановившись у их столика, он сказал:
— Мистер Лефевр, Генри просит вас подняться на сцену и спеть для почтенной публики.
Жак нахмурился.
— Он что, не видит — я с дамой!
— С позволения дамы, сэр, — сказал Эбнер, любезно улыбаясь Белле.
Белле было достаточно одного взгляда на лицо Жака, чтобы понять, как страстно ему хочется выступить. Девушку кольнула горькая мысль: Жак готов променять общение с ней на пение. Несмотря на его заверения, что у них много общего она не могла не видеть — он истинный артист, тоскующий по публике, поющий и живущий напоказ, купающийся во внимании других. Как это не похоже на нее! И сможет ли какая-либо женщина, пусть трижды идеальная, владеть его сердцем в большей степени, чем сцена?
— О, конечно же, идите. Я с удовольствием послушаю, — с легкой грустью сказала Белла.
— А ты споешь вместе со мной?
Неожиданный вопрос застал девушку врасплох.
На лице Жака была написана такая нежная мольба, что она чуть было не пошла к сцене. Однако наваждение длилось четверть секунды. Белла отрицательно покачала головой. Жак вздохнул, чмокнул ее в щеку и зашагал к сцене.
Пока он пел своим гипнотизирующим тенором одну за другой популярные песни, Белла терзалась пустыми сожалениями, представляя себя рядом с ним на сцене. Махнуть бы на все рукой и выйти к публике! Особенный восторг присутствующих вызвала песня «Я люблю тебя как прежде». Исполняя ее, Жак не сводил глаз с Беллы, и она ощущала, как ее щеки пылают от волнения. Она знала, что он поет исключительно для нее, и это наполняло девушку противоречивыми чувствами. Каким образом пение отдаляет их друг от друга и в то же время сближает?
В перерывах между пением, когда Жак отходил перевести дыхание в глубь небольшой сцены, вокруг него роились танцовщицы. Они дергали тенора за рукава, кокетничали и смеялись, открыто флиртуя с ним. Белла ничего не могла с собой поделать — кровь стучала у нее в висках. А когда две девицы потащили Жака на сцену исполнять с ними канкан, она распалилась еще больше. Конечно, этот негодяй согласился, обнял девиц и с довольной улыбкой закидывал ноги!
Публика пришла в восторг — топала и улюлюкала, а троица так разошлась, что в какой-то момент чуть не упала со сцены. Однако Жак вовремя подхватил девиц, все трое сохранили равновесие и продолжали весело плясать при шумном одобрении зала. Белла пожалела, что ее кавалер не слетел со сцены и не ударился головой… Когда танец закончился, Жак вместе с девицами раскланялся и расцеловал обеих под дружные аплодисменты и крики одобрения публики.
Все, достаточно!.. Белла встала и, решительными шагами выйдя из салуна на палубу, остановилась возле перил. Кулаки у нее сжимались, она мучилась от бессильной ярости и ревности. Ни прохладный ветерок, ни чудесный вид Миссисипи в лунном свете — ничто не могло остудить гнева девушки. Она винила не только его, отчасти она и сама виновата — не способна открыться навстречу миру, наслаждаться жизнью.
Не прошло и нескольких мгновений, как за ее спиной появился Жак.
— Белла, что случилось? — встревожено спросил он, нежно обвив рукой талию девушки.
Чувствуя, что близка к неуместной истерике, Белла в ярости отшвырнула его руку.
— Оставьте меня в покое!
В его голосе было искреннее удивление:
— Ты рассердилась из-за того, что я танцевал канкан?
— И целовались с девицами! — воскликнула она дрожащим от негодования голосом.
Он издал смешок.
— Так ты ревнуешь, ma petite? Но, Белла, я считал, что насчет мимолетных поцелуев мы уже объяснились.
Как ни странно, его примирительный и нежный тон лишь приблизил ее к рыданиям.
— Замечательно! Возвращайтесь целуйтесь со ем кордебалетом, если так хочется. Оставьте меня!
Жак тихо присвистнул, потом ласково провел пальцами по ее обнаженной шее.
— Позволь мне поцеловать тебя так, как я не ни одну девушку.
От этих слов у Беллы перехватило дыхание, но она отшатнулась от него и смерила его презрительным взглядом.
— Нет уж, спасибо. Не думаю, что в этой области я могу с кем-то соперничать.
Он быстро наклонился к ее уху и горячо зашептал: — Но ни одна из них не может соперничать с тобой, та belle.
От его теплого, щекочущего дыхания по коже побежали мурашки. Но сейчас ей было не до приятных ощущений. Голосом, полным боли, она сказала:
— Послушайте, прекратите меня преследовать и оставьте меня наконец в покое.
— Я не лгу, Белла, — сказал Жак предельно серьезно.
— Бог вам судья. А мне нужно одно — оставьте меня в покое.
— Ты просто сердита и расстроена. Позволь мне загладить мою вину, если ты находишь, что я виноват.
— И кроме того, пока пароход не вернется к пристани, нам друг от друга никуда не деться. Не спрыгивать же мне за борт.
— Да хоть и так! — воскликнула Белла и отвернулась. Вцепившись в перила, она смотрела на темный берег.
Жак шагнул к ней и горячей ладонью прикоснулся к ее голому локтю.
— Замерзла дорогая?
— Я… — Ей совсем не хотелось признаваться, что это он возбудил ее. — Здесь, на палубе, немного прохладно, — пробормотала она.
