Танцующий лепесток хайтана - YeliangHua
Впрочем, Чу и сам не понял, в какой момент не только перестал шарахаться от своего ученика, но еще и ужасно привязался к нему. Наверное, он осознал это уже в тот период, когда его внезапно пригласили в группу Мо Жаня в качестве хореографа...
В тот момент Мо Жаню было уже около шестнадцати, и он активно выступал на сцене — и Чу внезапно остро осознал, что больше не может продолжать обучать этого юношу индивидуально потому что сам Мо Жань был уже практически взрослым.
То, что они проводили вместе время, было, по меньшей мере, странно. Чу еще год назад начал корить себя за то, что никак не может прекратить их совместные занятия.
В конце концов, они ведь даже не были друзьями, а сам Мо Жань больше не был тем восторженным краснеющим мальчишкой, неловко мнущимся в дверях...
Вот только всякий раз, когда Ваньнин думал о том, что это будет их последнее занятие, Мо Жань тут же задавал какой-нибудь сложный вопрос или просил помощи с определенным номером — и Чу сдавался, в глубине души понимая, что делает это совсем не в интересах своего ученика. Просто, если их занятия прекратятся, он снова останется в одиночестве, и у него больше не будет никого, кто был бы ему хоть немного близок…
К счастью, внезапно поступившее предложение преподавать у группы Мо Жаня разрешило эту дилемму почти безболезненно: теперь у Ваньнина все еще оставалась вполне приемлемая причина продолжать наблюдать за Мо Жанем со стороны, но он мог официально сказать юноше, что с этих пор их совместным занятиям наступает конец.
Мо Жань воспринял эту новость абсолютно спокойно, как если бы уже давно ждал этого. По правде, Ваньнин даже был расстроен такой прохладной реакцией: ведь все-таки он учил Мо Жаня около шести лет, а тот… относился к Чу как к абсолютно чужому человеку.
Тогда Ваньнин не спал несколько ночей подряд, и даже заболел на нервной почве — настолько ему было тяжело думать о том, что его ученик совсем не собирался хоть немного скучать по нему.
Однако, это было вполне ожидаемо — с чего этому прекрасному юноше было скучать по унылому, вечно мрачному учителю, который и два слова-то связать не мог, улыбался через раз, а от любого случайного прикосновения сторонился, словно от чумы?..
...Ваньнин тяжело вздохнул, вспоминая, что именно в тот год Мо Жань в итоге и бросил балет. Это случилось после очень неприятного эпизода с Ши Мэем, от которого у Чу до сих пор, по правде говоря, возникали двоякие чувства.
Хоть они с Ши Минцзином и были товарищами по беде: оба выжили после облавы на Жуфэн, оба решили заниматься балетом — но Ваньнин чувствовал себя крайне неуютно в обществе этого юноши.
Наверное, все дело было в том, что у них было общее прошлое, но Ши Мэй отлично справлялся с полученными травмами, и, казалось, совсем не испытывал таких сильных психологических проблем, как Чу. Это заставляло Ваньнина ощущать себя вдвойне неудачником.
К тому же… в тот год, когда Ши Минцзин внезапно проявил желание перейти в группу, где преподавал Ваньнин, Чу впервые получил видеокассету и послание с угрозами от Жуфэн.
Все это, вкупе со стрессом от новых для него обязанностей учителя, гастролями, и окончанием индивидуальных занятий с Мо Жанем, в итоге вылилось в нервный срыв. Ши Мэй же, с его внезапной странной выходкой, лишь стал той соломинкой, что в итоге сломала спину верблюда…
Затем последовали уход Ши Мэя и Мо Жаня — и затяжная депрессия Чу, которая закончилась для него больницей и антидепрессантами...
...Балетмейстер устало вздохнул, понимая, что Мо Жань, который находится сейчас перед ним и утверждает, что хочет стать Ваньнину другом, очень изменился.
Он стал жестким, непредсказуемым, и даже пугающим. В этом человеке как будто совсем ничего не осталось от того прекрасного розовощекого мальчишки, который когда-то с таким восторгом наблюдал за Чу в их первую встречу — того самого мальчишки, которого Ваньнин искренне считал своим единственным другом много лет назад...
На его место пришел некто Мо Вэйюй — практически незнакомец… От осознания этого факта почему-то ему становилось невыносимо.
Комментарий к Часть 12 Эта часть мне далась с большим трудом, и писала я ее долго не только потому что она длинная, а еще и потому что не люблю, когда герои страдают... К счастью, с грустными флэшбэками уже всё.
Заранее спасибо за понимание.
====== Часть 13 ======
Само собой разумеется, что Мо Жань солгал Ваньнину, когда тот спросил, что именно ему рассказал его дядя Сюэ. Тем вечером, едва Вэйюй привез относительно крепко уснувшего Чу к себе домой, как буквально тут же взорвал телефон своего старшего родственника, намереваясь получить ответы на целую тысячу вопросов.
Сюэ Чженъюн уже спал, и потому ответил не сразу — однако, едва услышав, о каком именно его пациенте идет речь, мгновенно переменился.
«Мо Жань!!! Если ты его хоть пальцем тронешь, я тебя своими руками закопаю!!!» — ревел он в телефонную трубку, порываясь приехать и забрать балетмейстера Чу из «лап» своего недобросовестного племянника.
Вэйюй с трудом убедил его, что Чу сам согласился к нему временно переехать, да и к тому же сейчас мирно спит. Его дядя выразил откровенное недоверие — но, когда Мо Жань прислал ему в мессенджер фото спящего Ваньнина, и тот выглядел спокойным, все-таки «сдался».
И в следующие полчаса Мо Вэйюй, молча слушая рассказ дяди, с ужасом осознал, что все его представления об учителе как о холодном, скупом на эмоции, отстраненном человеке — сплошное заблуждение...
За надменным поведением, колючими фразами и попытками оттолкнуть от себя любого, кто осмелится приблизиться хоть на шаг, скрывалась... испуганная, болезненная, израненная в клочья душа.
Мо Жань внезапно осознал, что Ваньнин был травмирован своим прошлым настолько сильно, что даже спустя много лет так и не смог никому начать доверять.
Его ледяная стена была призвана не просто отталкивать и отпугивать окружающих, а в первую очередь защищать его самого — ведь Чу многие годы продолжал чувствовать себя беспомощным и слабым, и в глубине души считал себя недостойным того, чтобы к нему
