Измена (не) моя любовь (СИ) - Анна Эдельвейс
Первым желанием было спрятаться. Меня только что раскрыли. Я стояла как голая на всеобщем обозрении.
Меня рассматривали как галерного раба, ворвавшегося на царскую вечеринку.
Душа затравленным зверем встала на дыбы, ощерилась. Спина стала деревянной, миллион игл пронзили страхом, ко мне вернулась жизнь, вернее ужас за свою будущую жизнь. Сердце рвануло в сумасшедшие бега, зашлось от скорости, в горле всё сжалось, я не могла вздохнуть.
Мужчины, даже те, что были заняты разговорами, повернулись на звук тишины ища глазами эпицентр назревающего цунами. Дамы чисто по женски сканировали меня всю. Зло, по-бабьи изощрённо и с любопытством всматривались в меня. Повисла хрустальная тишина. Настолько звонкая, что стоило только вздохнуть и она расколола бы пространство, снесла бы всё вихрем негодования. Всё это длилось ровно секунду, может две… За это время пролетела вся моя жизнь, промелькнули на быстрой перемотке мгновения знакомства, улыбки, глаза Матвея. Это был единственный человек, перед которым мне было стыдно.
До меня молнией прилетело понимание, что кто то, скорее всего Варя добралась до магнитного ключа в моей комнате. Это она, больше некому, рылась в моей комнате и ей нужен был именно мой паспорт. Значит эта гадина, которую я выручила столько раз, продала меня буквально за «понюшку табака». Я обернулась, нашла её глазами, Варя тут же скукожилась, сложилась в незаметную копну в розовом пиджаке и мгновенно исчезла. Милена торжествующе трясла моим паспортом в воздухе. Откудато из под юбок Светочки высунулась черепашья голова Настасьи. Она театрально воскликнула:
— Хамка! Да что ты себе позволяешь?
И тут я буд-то бы пришла в себя:
— Я? Всё!
— Объяснитесь, вы обманом проникли в наш дом.
— Что за чушь. Я работала здесь под псевдонимом. За меня поручились. Собственно, в чём дело?
Я подошла к Милене, выхватила у неё паспорт:
— Мама не научила не брать чужое? — повернулась к остальным: — фу, вместо того чтоб вызвать полицию и сдать воровку чужих вещей, вы раззинув рот ждёте чего то горяченького?
Я обвела народ глазами. Осуждения не было ни в одном глазу. Только любопытство и жажда скандала. Все ждали, что я сейчас разобью лбом витринное стекло, прыгну в боссейн и утоплюсь от стыда. Вот прям в воздухе витало: хотим продолжения позора. Желательно зрелищного, грязного, чтоб можно было обсуждать его месяцами.
— Кто нанимал эту девушку, кто занимался её документами? — голоса ширились, превратились в ропот, зашелестели осенним ветром восклицания. И тут ровный бас Димы со спины:
— Дамы и господа! Светлана Ильинична приглашает всех в гостинную за стол составить ей компанию за ужином.
Грянул оркестр. Все нехотя стали расходиться, Милена недоумённо провожала глазами редеющую толпу, у неё на губах повис вопрос:' Куда вы⁈ А скандал…'
Мне пора было убираться отсюда. Я вручила тележку с Софи Милене:
— Суке сучья забота.
Меня изнутри раздирало на куски. Была бы возможность провалиться сквозь землю, я бы так и сделала. Боже мой, как же мне стыдно.
Я не плакала. Просто брела к себе, пытаясь сообразить с чего начинать своё позорное бегство. Вышла на улицу, думала подойти к водителю. Парковка была забита кучей дорогущих авто, я бы сейчас и не нашла где наша машина.
Села на ступеньках, руки бессильно провалились между коленями. Я облокотилась спиной на балясины, смотрела в никуда, не обернулась, почувствовав что Дима сел рядом:
— О, столько внимания. Дима, я могу дать тебе автограф, но позже. Только не проси мои стринги в подарок. Я с раздачей сувениров давно завязала.
— Маша, твой запасной ключ-магнит у меня и не покидал моего сейфа. Твою дверь открыли спёртым твоим ключом.
— Я знаю. Догадалась. Я вечно бросала фартук где придётся.
Дима молча сидел рядом. Я положила голову сбоку ему на плечо, мы сидели в тишине.
— Теперь будешь изнывать в одиночестве?
— Люди, которые любят одиночество, дорого заплатили однажды за дружбу с кем то.
— Говорил тебе, не доверяй Варьке.
— Варьке за такое полагается персональный котелок с кипящим маслом в аду. Дим, поможешь мне?
— Говори.
— Отвезёшь меня утром на вокзал?
— Обязательно.
Вдруг на всех парах во двор влетел внедорожник Матвея. Фонтаном вылетела галька из под колёс. Танк чёрной громадиной вырос перед нами. Матвей вылетел и сразу ко мне, присел рядом, схватил мои руки, прижал к губам:
— Ты как?
Я догадалась, Дима успел ему доложить.
Мажордом исчез незаметно, я сидела молча не в силах произнести слово. Что я должна Матвею сейчас сказать. Что врала всю дорогу, что опозорила его дом, что по моей вине случился скандал⁈
Матвей выжидательно смотрел на меня, вытер большим пальцем слезинку, предательски скатившуюся по моей щеке:
— Эй, малышка, ты чего?
— Матвей, прости меня.
— Не понял. Ты что, не выйдешь за меня?
— Я давно хотела тебе сказать, всё как то ни к чему это было. Меня не Маша зовут. Вот.
— Гражданочка Орлова Ольга, это давно для меня не тайна.
Я хлопала глазами. Так глубоко вздохнула, будто вынырнула на свободу. То есть, он знал? А… но откуда.
Матвей коснулся моих губ лёгким, нежным поцелуем, мои губы шевельнулись ему в ответ
— Этот поцелуй в твоём исполнении — это неправда?
— Это самая искренняя правда. И самая моя большая ошибка. И твоя ошибка.
— Я никогда не ошибаюсь. Разве я не говорил об этом?
— Я замужем.
— Твой муж безвозвратно потерял тебя.
— Ты много не знаешь обо мне, Матвей.
— Я знаю тебя на вкус.
— Нет, подожди. Постой, Матвей. Послушай. Я как и все, начинаю врать, когда мне надо защитить свою жизнь. Я врала именно поэтому. В той жизни меня бросил собственный муж, пригрев мою лучшую подругу и украв все деньги. Меня выгнали. Я об этом узнала после похорон, растерялась. Адвокат заболел, я пыталась выжить.
Он снова целовал меня, забирая в себя всю мою боль:
— Оля, я знаю о тебе всё. Встречался с Цоллером. Кстати, он ждёт тебя. Так что, я знаю о тебе всё, что ты так стеснялась сказать. Побег на завтра готовила?
— Да, на завтра.
— Оля, поехали, развеемся. Хочешь, в ресторан поедем, к тебе пристанут, я подерусь?
— Идея плохая, но мне нравится. Давай, но не сегодня.
— Тогда покатаю тебя по окрестностям.
Матвей, не спрашивая меня, схватил за руку, потащил за собой. К моему удивлению, мы
