Татьяна Тронина - Белла, чао!
Вспоминала ли девушка об Африкане? И да, и нет. Увлеченная работой, Белла не думала о нем напрямую. Но он, этот странный человек, все время незримо присутствовал рядом. Он был ее настроением, ее вдохновением… В сущности, вся ее страсть, воплощенная в керамике, была от него. К нему. Творчество – это любовь. Есть любовь – есть и вдохновение…
Однажды, в конце июня, Белла попыталась вылепить из глины фигурку Африкана. Долго мяла глину, потом занялась обжигом, глазуровкой… В результате получился очень узнаваемый портрет – синие глаза, сизая щетина на щеках, темные лохматые волосы, рыжая меховая жилетка, крепкие ноги, обтянутые джинсой, босые подошвы (дома Африкан обычно ходил босиком, к чему и Беллу приучил). У глиняного Африкана было насмешливое, сердитое, вдохновенное лицо, он чуть скалился – то ли укусить хотел, то ли тянулся к кому-то с поцелуем…
Когда все этапы приготовления керамики были закончены, Белла поставила эту фигурку перед собой и заплакала.
Она вдруг поняла, что сглупила, поссорившись с Африканом. Она раскаивалась, она страдала… Но толку-то от этих страданий? Белла, успевшая изучить характер своего возлюбленного, прекрасно осознавала, что тот никогда не простит ее, не пойдет на примирение. Вон – буквально умирал от любви к Ларе, следил за ней, выведывал все подробности ее личной жизни, выл от тоски, напивался, чуть на стену не лез, но так и не подошел к бывшей жене, так и не поговорил с ней по душам. Вырвал ее из сердца вместе с мясом и кровью…
Вот и с Беллой так же – может, он и любит ее, но тоже отдерет ее от своего сердца, отбросит прочь. Злопамятный, злой Африкан. Чувствительный и жестокий – к окружающим и к себе в первую очередь.
«Пойти к нему, помириться, что ли?» – глядя на глиняную фигурку, уныло подумала Белла. Потом смахнула со щек слезы, тоже упрямо и зло подумала: «Ха! Простит он меня, как же! Не тот он человек. Умирать будет, но не простит…»
История с Зиной, содержанкой, почему-то не шокировала Беллу. Это было тоже вполне в духе Африкана… Этакая изуверская, жестокая честность – платить за свидания. Он словно каждый раз, давая деньги бедняжке Зине, напоминал той: «Я с тобой сплю, но я не люблю тебя. Я – тебя – не люблю. Ты для меня – никто!»
Оно и неудивительно, что Зина, когда встретила человека, искренне полюбившего ее, сразу же прибежала хвастаться к Африкану, устроила у него дома весь этот спектакль…
Белла, как только додумала до этого момента, еще пуще залилась слезами. К ней-то самой Африкан относился иначе! Все его поступки, слова словно говорили Белле: «Я люблю тебя, люблю…»
Белла не на шутку разревелась – до икоты, до хрипоты, до стеснения в сердце. Ее словно прорвало – и это спустя столько времени после разлуки с Африканом! Белла, раз вспомнив о нем, теперь не могла остановиться и рыдала, рыдала… Даже самой стало страшно – а ну как и не сможет успокоиться вовсе?..
Постанывая и подвывая, Белла умчалась в другой конец коридора, где располагались жуткие, черные душевые. Умылась под ржавым краном и, уставившись в осколок зеркала на стене, сказала страшным голосом, глядя себе в глаза:
– Не смей!
И выскочила на улицу, как была, в легком домашнем платье из ситца, в парусиновых «балетках» на ногах (в мастерских-то босиком не походишь!).
Никакого особого маршрута у Беллы не было – она просто шла и шла, куда глаза глядели, куда ноги несли… Лишь бы забыться, лишь бы успокоиться! Набережная, мост через реку, храм Христа Спасителя, Пушкинский музей, метро «Кропоткинская», Гоголевский бульвар…
Движение взбодрило Беллу.
Арбатская. Никитский бульвар. Тверская – памятник Есенину. Какие-то стриженые, коренастые девицы курили, пили пиво, хохотали, одна что-то крикнула Белле…
Белла проскочила мимо, затем – в подземный переход под Тверской… Обратно на поверхность вынырнула у памятника Пушкину. И только тогда позволила себе перевести дыхание, оглядеться. Слез больше не было.
Жаркий, нестерпимо душный день конца июня. Сизое марево над асфальтом, от потока машин, замерших в пробке, веет раскаленный воздух… Белла прошла вперед к фонтану, села на бортик, подставила лицо мелкой водяной пыли. На лестнице перед кинотеатром устанавливали какие-то декорации, размещали осветительные приборы… Поди, фестиваль какой-то опять устраивают.
Белла еще посидела у фонтана, а потом направилась в сторону Страстного. Ей не то чтобы нипочем был этот нестерпимый городской зной, нет… Просто она так любила Москву, что даже жара здесь не казалась Белле чудовищной.
«Люди странные… Рвутся в Москву, за деньгами или еще за чем. Но разве сам этот город нужен им? Они им любуются? Они вечерами ходят по нему, разглядывают дома, улочки, парки? Смотрят на листву в подсветке фонарей? Нет. Они живут где-нибудь в пригороде и, кроме дороги на работу или в магазин, не знают ничего. Зато охотно едут куда-нибудь за границу и там топчут улицы чужих городов, любуются чужими дворцами. Площадь Петра, галерея Уффици, Саграда де Фамилья… А тут что, в Москве – хуже? Дворцы меньше или галереи хуже? Странные, странные люди! – раздраженно подумала Белла. – Никуда никогда не поеду, ни в какую заграницу. Только тут! Навсегда! Хочу остаться в Москве навсегда!»
Белла вздрогнула. Эта мысль – остаться в Москве, да еще насовсем – наконец проникла в ее сознание окончательно. Раньше она думала, что останется в Москве надолго и, возможно – очень надолго, но лишь теперь поняла – она хочет здесь быть всегда.
«А как же Ирга? Ведь там Анжела… Там Тимур! – напомнила себе Белла. – Хотя при чем тут Тимур?» Свою родную сестру Белла, конечно, очень хотела увидеть. Тимура – уже нет. Жениха Белла совсем забыла. Да и он, наверное, тоже о ней забыл… Ведь между ними ничего не было. Да, она обещала стать его женой, да, она позволила ему поцеловать себя, но ведь уже на следующий день уехала из Ирги… Значит, не считается. Тимур разумный, серьезный человек, он, наверное, отыскал себе новую невесту…
Белла всегда мечтала о том, чтобы нашелся человек, который бы ее полюбил. Серьезный, надежный, порядочный мужчина, коих в Ирге было не так уж и много. Да еще и обязательно без дурных привычек! Поэтому она так обрадовалась, когда Тимур признался ей в своих чувствах, поэтому она сразу же согласилась стать его женой… Но только недавно девушка поняла, что для нее главное – любить. Не принимать снисходительно жар мужской любви, а и самой тоже пылать, гореть…
Только встретив Африкана, Белла смогла разобраться в себе самой, смогла понять, чего она хочет на самом деле. Любовь к Африкану (кстати, очень далекому от ее идеала мужчины) давала ей столько сил, энергии, вдохновения! Белла не побоялась бы умереть за него…
