Тихоня. Тайный малыш для босса - Роза Александрия
— О боже… — выдыхает Максим. — Это по-настоящему? Он меня чувствует!
Смотрю на него и не верю своим глазам. Такой восторг, горящие глаза и радость у мужчины, который терпеть не может детей. Неужели я ошиблась?
Максим поднимает на меня взгляд, и я вдруг понимаю, что он полон любви, нежности и решимости…
— Василиса, я тебя лю…
Звонок в дверь заставляет нас вздрогнуть. Максим замолкает и закрывает глаза. Я же встаю, чтобы открыть, но мужчина хватает меня за руку.
— Постой, я хотел сказать…
Настойчивый звонок снова и снова разбивает тишину, и Вишневский отпускает мою ладонь.
— Ладно, открывай, потом все…
Я иду к двери и, не посмотрев в глазок, распахиваю ее. За спиной стоит Максим и вместе со мной молча смотрит на гостя.
— Джейк?
***
Я целую ее, словно в первый и в последний раз. Так сладко, нежно, чувственно. Растворяюсь в ее теплоте, запахе.
Проклятье, какая же она манящая. Ничего подобного никогда не испытывал. Будто все чувства вместе обострились до предела и взорвались фонтаном искр.
Но Василиса напоминает мне, что она не моя и никогда не была моей.
— Уходи!
Это слово возвращает меня на землю. Разбивает сердце на тысячу осколков. Сердце, которое снова поверило в лучшее.
— Но, Василиса…
— Уходи…— снова роняет она, и я разворачиваюсь, громко хлопая дверью.
Мои эмоции зашкаливают. Я хочу разорвать глупое сердце на куски, чтобы оно больше не болело. Вырвать его с корнями, но вместо этого еду домой и тупо напиваюсь.
С утра, еле добравшись до работы, я хочу поговорить с Василисой. Сказать, что она права и я больше никогда не переступлю черту, но ее нет на рабочем месте.
Олег говорит, что он приехал за ней, но девушка не вышла, сославшись на плохое самочувствие.
Даже не обдумав дальнейшие действия, мчу к ней, в уме перебирая все страшные картины, которые могут быть.
Я не прощу себя, если с ней что-то случилось. Это будет по моей вине. Она распереживалась от моих неуклюжих попыток воссоединиться. А вдруг что-то с ребенком?
Забегаю на ее этаж и беспрерывно жму на звонок. Слышу шаги и облегченно вздыхаю.
Жива.
— Впустишь? — обращаюсь я к ней, оглядывая девушку с ног до головы.
Да, видок еще тот, но все же жива.
— Да, конечно.
Я прохожу в квартиру и не могу найти себе место. Нужно что-то решать. В конце концов, хватит ей уже работать. Нужно поберечь себя и ребенка!
— Василиса, у меня предложение.
— Какое? — спрашивает девушка еле слышно, присаживаясь на диван.
— Ты должна уйти в декретный отпуск.
Предполагаю, что девушка плохо воспримет мои слова, и так оно и есть.
— Уже? – выдыхает она обескураженно. — Но еще рано! Я еще месяц могу работать.
— Не можешь. — Сажусь рядом и беру ее за руки. — Я не прощу себя, если с тобой что-то случится.
— Но, Максим, я же с ума сойду, сидя дома!
— А как же Нина Михайловна?
— Ну, она заходит, конечно, но я хочу работать, быть в коллективе…
Сжимаю зубы, понимая, что девушка упертая, но и я не промах.
— Василиса, но ты должна думать сейчас о ребенке!
— Да, я понимаю… — тянет она и вдруг ойкает. Девушка кладет руку на живот, а у меня немеет в груди от страха.
— Что случилось? — снова подскакиваю я с дивана. — Тебе плохо? Воды?
— Нет-нет! — смеется она в ответ, и я немного расслабляюсь. — Просто сынок толкается.
Я вдруг понимаю, что безумно, до одури хочу прикоснуться к ее животу. Почувствовать то же, что чувствует Василиса. Лишь на миг представить, что это мой ребенок. Мой сын.
Девушка, будто читая мои мысли, предлагает:
— Хочешь попробовать? Прикоснись!
— А тебе не будет больно? — сомневаюсь я. Все же она выглядит такой хрупкой. Вдруг я что-то не так нажму?
— Нет, все хорошо. Положи вот сюда руку!
Я сажусь рядом с Василисой и аккуратно дотрагиваюсь до живота девушки, чуть выше пупка. Секунду ничего не происходит, а потом, словно почувствовав меня, малыш выпячивает ножку и проводит ею прямо под моей ладонью.
И тут меня словно током пронзает. Этот момент… Он словно первый увиденный салют в детстве, словно чудо, свершившееся в новогоднюю ночь.
Глаза начинает щипать, и я с удивлением понимаю, что не плакал с трех лет, а сейчас…
— О боже… — выдыхаю. — Это по-настоящему? Он меня чувствует!
Василиса кивает, а я вдруг понимаю, что мне плевать на то, чей это ребенок. Плевать на Америку и работу. Я хочу быть рядом с Василисой. Увидеть первым ее сына. Участвовать в ее жизни, если она позволит. Я хочу ее. Люблю ее… Их.
Слова сами собой находят отклик в сердце и прорываются наружу:
— Василиса, я тебя лю…
Звонок дверь, так не вовремя перебивший меня, заставляет нас вздрогнуть. Я замолкаю в надежде, что тот, кто пришел, сейчас уйдет, но Василиса уже встает, чтобы открыть. Хватаю ее за руку и умоляюще шепчу:
— Постой, я хотел сказать…
Настойчивый звонок снова и снова разбивает тишину, и я решаю отпустить ее. Все равно момент безнадежно упущен.
— Ладно, открывай, потом все…
Девушка шагает к выходу,
