Любовь по требованию и без… - Дарина Ромм
Вместо ответа мне на попу легла его тяжелая ладонь. Стиснула, сдавила до боли, так что я зашипела от удовольствия. Голодные губы прижались сзади к шее и принялись гулять по выступающим позвонками.
Я с облегчением выдохнула и распрямила ноги, вытягиваясь во всю длину. Старательно прижалась к его мгновенно откликнувшемуся телу. Блаженно зажмурилась, слушая его потяжелевшее дыхание и сдавленные ругательства.
– Снежа, – хриплый шепот в затылок и моя дрожь по всему телу. Его руки на моей груди и мой первый стон, удержать который, нет никаких сил.
И я торопливо развернулась, потому что больше не могла не видеть его. Ахнула, обнаружив, что его лицо гладко выбрито. Точно, как в тот день, когда я ушла за хлебом из старинной квартиры, наполненной запахом мебельного воска и нашей любви.
– Ты куда ее девал, гад такой? Где моя щетина?! – злобно зашипела, трогая его щеки. – Я только к ней привыкла, почти полюбила! А теперь что?..
– Что? – засмеялся Эрик, обнимая мое лицо ладонями. Потерся губами о кончик моего носа. – Сне-ежа, как же я соскучился…
– Тогда где так долго шлялся, если соскучился? – возмутилась я, стараясь не разреветься от счастья.
– Дела… – пробормотал он между жадными поцелуями.
Снова схватил меня за попу, заставив рассмеяться от головокружительного восторга. Что за смена настроения? Или уже гормоны вовсю бушуют?
– Эрик, – попыталась я вклиниться со своей новостью между нашими поцелуями, – мне надо тебе сказать…
– Потом. Все потом, Снежа. Хочу тебя, не могу…
Да, и правда, куда спешить. Я и сама к этой мысли еще не привыкла, чего уж мужика с ходу пугать. Так что с наслаждением вцепилась в его волосы на затылке, дернула, послушала недовольное шипение и опять засмеялась – как же хорошо!
А в следующий миг все пропало, исчезло, унеслось под его впивающимися в меня, обжигающими губами.
Под руками, жадно шарящими по моему телу, бесстыдно лапающими его, ни на миг не задумываясь, можно ли… Точно знающими, что можно, потому что это все – только для него. Что я вся – его… Его собственность, его благословение и проклятье. Просто его жизнь… А он – моя.
Что мы оба – только друг для друга. И пусть мы полжизни ходили кругами, на короткий миг соприкасаясь, а потом снова разлетаясь, как две вселенные, которые никогда не соединятся. Это ничего не значит. Мы-то не небесные тела. Мы просто люди – настоящие и восхитительно живые.
– Снежа, моя девочка, – тихий шепот где-то на краю сознания, пока Эрик двигается во мне. Сладко толкается, каждым своим движением возвращая мне новый кусочек моей собственной, чуть не потерянной по глупости, жизни.
– Люблю тебя, – шепнула в ответ, зная, что уже в состоянии сказать слова, которые, оказывается, всю жизнь были со мной. Никуда не делись, просто ждали, пока я пойму, что мне есть, что сказать этому мужчине.
А он продолжал двигаться, уже молча, просто глядя мне в глаза. Да и не нужны они больше, слова эти.
Потому что еще миг, и мы взлетели. Куда-то туда, где нет никого и ничего, кроме нас двоих. Где нет слов, нет мыслей… Даже чувств больше нет… В небеса обетованные…
– Верни ее на место! Мою свою щетину! – потребовала я много позже, когда мы уже не боялись умереть от невозможности надышаться друг другом. Валялись на кровати, – ленивые, голые и довольные, – и я опять принялась трогать лицо Эрика. – Где мой небритыш, и кто этот неправильный человек рядом со мной?
Он засмеялся, подгреб меня к себе. С довольной рожей потискал и спросил:
– Это все, что тебя интересует в данный момент, Снежинка? Больше ничего не хочешь обсудить?
– Ну-у-у, есть еще кое-что… Но это можно и позже.
– Давай сейчас, – предложил этот широкой души человек и развалился на всю кровать, почти спихнув меня на пол.
Ну, уж нет, я здесь хозяйка, и эта кровать моя по закону! Поэтому я решительно заползла на Эрика. Разлеглась с комфортом и умостила щеку на его груди, с той стороны, где гулко билось сердце. Послушала его и, недолго думая, сообщила:
– Я беременна.
Рука Эрика на моей спине чуть напряглась, и после паузы он лениво протянул:
– Что так?.. Ты ведь, когда от меня сбегала, заезжала в аптеку.
Глава 55
Эрик Раевский…
Снежка возмущенно зашипела:
– Все-таки следил за мной?
– Конечно. Разве мог я тебя без присмотра оставить?
– Тот паренек в аэропорту Стамбула, и вчера, в торговом центре, это твой?
– Угу, – признался я. – Смышленый пацанчик, далеко пойдет. Лет через двадцать буду к нему с отчетами ходить.
– Ты, и с отчетами?! – расфыркалась моя красавица. – Не смеши.
– Снежа, от темы не отходи. В аптеку ты заехала?
– Заехала, – покладисто согласилась она. Потерлась носом мне о плечо и снова прогладила мои щеки кончиками тонких пальчиков.
Ужасно захотелось поймать их губами и облизать. Ладно, еще успеется. Всю ее поймаю и оближу, не только пальчики…
– И что, в аптеке не оказалось нужных таблеток? – продолжил я допрос, с трудом собирая мысли в кучу.
– Все там оказалось…
– Дальше!..
– Дальше я их купила как положено. В рот таблетку положила и водичкой запила, – отчиталась она.
– И?.. – не знаю почему, но мне было важно знать, как это произошло. Почему она не приняла меры, чтобы предотвратить появление ребенка.
– И выплюнула, – повинилась Снежка голосом пай-девочки, совершившей жуткое безобразие, ужаснувшее всю школу. А меня с головой накрыло счастьем.
– Почему? – только и смог прохрипеть от волнения.
Она сползла с моего тела и, как котенок умостилась под боком. Засмеялась:
– По кочану! Эрик, ты будешь допросы мне устраивать или радоваться начнешь, наконец?
Я потянул ее к себе поближе. Положил руку на впалый, подрагивающий от смеха живот. Погладил, еще не до конца осознавая, что там уже есть мой ребенок.
– Конечно, радоваться буду. Немного в себя приду от такой новости и сразу начну. Только я не знаю, как это делать.
– Ну-у, – она скорчила умилительную гримаску, – скажи для начала, что ты счастлив, а я молодец.
– Я счастлив, а ты молодец, – повторил послушно, глядя в лукавые, удлиненные, как у лисички, глаза.
– Почему ты сбежала из квартиры моего деда? – задал вопрос, мучавший меня много лет.
Она мгновенно сделалась серьезной. Задышала прерывисто и попыталась отодвинуться. Ну да, кто же даст тебе это сделать, Снежинка. Нет уж, больше не отпущу и не выпущу.
И даже не потому, что у нас теперь
