Вера Колочкова - Благословение святого Патрика
Все. Сбежал.
Ему вдруг стало ужасно смешно – а ведь и впрямь сбежал, как трусливый заяц! Хорошо, документы успел взять… Вот они, во внутреннем кармане пиджака. Паспорт, трудовая книжка, диплом. Сиди и радуйся, колобок, – я от дедушки ушел, я от бабушки ушел! И от жены ушел! И от мамы…
Да. Смешно. Он очень смешной человек. Они оба с Лизой – смешные люди. Только любовь у них не смешная, а самая что ни на есть настоящая. И он в этой любви – Мужчина, а она – Женщина. Любовь не может быть смешной…
* * *Она не стала звонить в дверь – открыла своим ключом, тихо вошла в прихожую. Ага, Машка дома… Вон, слышится ее голосок, вдохновенно подпевающий девичьим голосам из телевизора – «…лучшие друзья девушек – это бриллиа-а-а-анты!».
Заглянула в гостиную, удивленно подняла брови вверх. Машка крутилась перед зеркалом – в новой шикарной шубке. Белые волосы красиво падали на спину, распадались на прядки в переливах черного меха.
– Маш… Это что? Это откуда?
– Ой, мам… Ты меня напугала. Привет. Это мне папа шубку вчера купил, правда, классная? Она норковая, кучу денег стоит!
– Да. Красиво. Только опять короткая… Попа мерзнуть будет…
– Ну, ты опять о своем! Тебе всегда не красота, тебе всегда попа важнее!
Машка надула губы, и без того полные, изогнулась перед зеркалом в красивой позе:
– Я Натали Портман… Или нет… Эта, как ее… Хайди Клум… Мам, скажи, чем я хуже Хайди Клум?
– Ты не хуже, ты лучше. Правда, я не знаю, кто такая Хайди Клум.
– А ты никого, кроме своего Чехова да Бунина, и не знаешь. Совсем отстала от современной жизни. Тебе надо было на сто лет раньше родиться, мам.
– Ну что ж делать, если не получилось. Теперь уж ничего не поделаешь. Вот и приходится за Антона Палыча да Ивана Алексеича цепляться.
– А это кто?
– Маш, ты чего? Это Чехов с Буниным…
– А, ну да. Прости, это я так, от радости туплю. Как я мечтала об этой шубе, помнишь? А папа купил… Ой, скорей бы зима…
– Жарко же, Маш. Снимай. Тем более у меня к тебе разговор есть.
– Мне не жарко. Я еще в ней побуду немного. Говори, я слушаю…
Машка вдруг резво развернулась, так, что фалды шубки колыхнулись легкой волной, зашлась восторженным вздохом. Ну как с ней разговаривать? А надо…
– Маш, я ухожу сегодня. Сейчас вещи соберу и уйду. Ты уже взрослая, сможешь самостоятельно жить. Нет, совсем из твоей жизни я не исчезну, конечно… Просто каждый день рядом меня не будет.
Машка оторвала взгляд от зеркала, глянула на нее в недоумении, улыбнулась:
– Я не поняла, мам… Куда ты уходишь?
– Сядь, Маша. И сними наконец шубу. Сядь…
Машка послушно расстегнула крючки, шуба скользнула вниз, и она подхватила ее небрежно, бросила на спинку кресла. Сев рядом с ней на диван, проговорила тихо:
– Это ты из-за папы, мам? Да брось… Ты же понимаешь, что он… Ну, в общем… Никуда тебя не прогонит. Как жили с тобой в этой квартире, так и жить будем. Ну, хочешь, я с ним поговорю? Он, кстати, спрашивал про тебя… Необычно так спрашивал, будто беспокоился. Я прямо сегодня с ним поговорю…
– Я не из-за папы, Маш. Я буду жить с другим мужчиной. На съемной квартире.
– Ничего себе… С другим мужчиной! Вот это новость! А кто он такой, почему ты мне о нем не рассказывала?
– Он… Он Женин отец, Маш.
– Кто?!
– Женин отец. Так получилось, прости. Мы полюбили друг друга.
– Ничего себе – полюбили… Когда? Когда вы успели-то?
– Неважно, Маш.
– Это когда мы на Домбай ездили, что ли? Но ведь… мы всего на неделю ездили! Это несерьезно, мам…
– Это очень серьезно, Маш.
– Нет, я все равно не понимаю… Женькин отец… Но ведь он женат! На Женькиной матери женат! Мам, ты с ума сошла, что ли?
– Нет, я в полном рассудке нахожусь, Машенька. Мы полюбили друг друга, мы решили жить вместе. Я сейчас вещи соберу и уйду.
– А я?
– А ты будешь жить здесь. Ты вполне можешь прожить и без меня. В твоем возрасте уже все стремятся к самостоятельности. Ты ведь вполне самостоятельная, правда?
– Ну, в общем… И все равно – как-то это… А что я Женьке скажу? Представляешь, как она на эту новость отреагирует?
– А ты так зависишь от Жениной реакции?
– Да не завишу я от ее реакции! Дело же не в этом! Получается, что моя мать ее семью разбила, как ты это не понимаешь? Ты думаешь, мы после этого сможем оставаться подругами?
– Я не знаю, Маш. Наверное, разберетесь как-нибудь. Женя умная девочка, рассудительная, она все поймет.
– Ну да, поймет, как же… И не надейся, мам… Нет, как это у тебя все просто – взяли и полюбили друг друга! Никак в толк не возьму… Да ты ли это, мамочка? Уж от кого подобного поступка ожидать было…
– Разве я не могу полюбить, Маш?
– Да можешь, конечно… Смотря кого… Нет, папа, конечно, сам виноват… Совсем он тебя достал, я понимаю. Но чтоб вот так, с первым встречным! Да еще с Женькиным отцом! А может, все-таки передумаешь, а? Ну, встречались бы потихоньку…
– Нет, Маш, я не передумаю. Поможешь мне вещи собрать? Где у нас чемодан, кстати?
– Да вон, на антресолях… А где вы квартиру сняли?
– Мы будем в тети-Ритиной квартире жить. Она вчера в Австралию замуж выходить уехала.
– Что ж, хорошо устроились… И квартирка прям как по заказу образовалась…
– Маша! Что за тон?
– Извини, мам. Просто ты – как обухом по голове со своими новостями. Представляю, что будет, когда папа узнает… Ты не боишься, что он Женькиному отцу морду расквасит?
– Нет, не боюсь. С какой стати? Мы же разведены, мы чужие друг другу люди.
– А то ты папу не знаешь… И вообще, мой тебе совет – не затевалась бы ты с этим делом… И жили бы мы с тобой, как раньше… И всем бы хорошо было! И мне, и Женьке! Не делай этого, мам! Ну, ради меня!
– А вот это уже чистой воды эгоизм, Машенька. Ты ж не ребенок, чтобы наивно требовать от меня жертвы.
– Да какой жертвы? Ничего я такого не требую, я просто хочу, чтобы всем было хорошо! Ты просто меня не любишь, вот и все!
– Люблю, Маша. Я тебя очень люблю. И всегда буду любить. Но сейчас я уйду. А ты найдешь в себе силы, улыбнешься и пожелаешь матери счастья.
– Ничего я тебе не буду желать…
– Что, и вещи собрать не поможешь?
– Нет. Я не хочу, чтобы ты уходила. Не хочу потворствовать подлости.
– Что?!
– А ты как думала? – вскинула вдруг Машка на нее злые глаза. – По-твоему, это не подлость, мужа из семьи уводить?
– Маша… Что ты говоришь… – в изнеможении опустила она руки.
– Правду говорю, вот что! Нет, я как подумаю, что Женьке объяснять буду… Не ожидала я от тебя, мам, честное слово, не ожидала! Я ж думала, ты у меня святая… А ты… А, да что говорить…
Машка подскочила с дивана, унеслась в свою комнату, плотно закрыв за собой дверь. Лиза еще посидела немного, опустив голову и рассматривая узор на ковре, потом решительно поднялась, прошла в прихожую, вытянула с антресолей чемодан. И глянула на часы – маленькая стрелка приближалась к половине первого. Надо бы поторопиться, чтобы к трем часам дома быть…
