Необычный пациент (СИ) - Татьяна Планетанова
Следующая остановка оказалась менее продолжительной.
— Выводите, — кто-то похлопал по борту фургона.
Дверь открылась, и, едва не стуча зубами от страха, я вышла наружу, где меня тут же обдало порывом ветра, что из-за мокрой одежды показался мне очень холодным.
Стоявший неподалёку невозмутимо спокойный Азиз, увидев меня трясущуюся от страха и холода, подошёл ко мне будто только ради того, чтобы накинуть на меня свою ветровку.
— Всё в порядке. Можете отпускать девчонку, — распорядился тот, что избивал Аза в заброшенном здании, а затем обратился ко мне: — Ты свободна, красотка, но советую тебе больше не попадаться мне на глаза.
«Чего? Я не ослышалась?» — В недоумении повертев головой по сторонам, остановила свой взгляд на том, которого, как я думала, сейчас снова должны были ожидать неприятности. Но на непроницаемом выражении лица Азиза не угадывалась ни одна эмоция, а в его бездонных карих глазах я не разглядела ни одного чувства.
С немым вопросом я продолжала смотреть на этого высокого крепкого мужчину-энигму с кровоподтёком под красивыми строго очерченными губами, что добавлял его и без того суровому сейчас образу хладнокровности, и больше не могла не видеть в нём убийцу.
— Ну, давай топай, пока отпускают, что стоишь? — небрежно бросил он мне.
Азиз старался быть равнодушным или он действительно был равнодушен?
Сглотнув ком в горле, я тихо спросила:
— Так ты всё это время знал, где были эти чёртовы документы?
— Да, я знал.
— Ты просто пользовался мной…
— А ты что себе успела напридумывать? Одному мне было бы просто скучно. В общем, спасибо за компанию. Здесь только одна жизнь в ассортименте, лови момент.
— Прощай, Азиз, — с трудом сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, едва слышно проговорила я, перед тем как развернуться и уйти.
35 глава
«Неужели он и правда только играл со мной?» — Что-то внутри меня сопротивлялось поверить в это окончательно, хоть все факты говорили именно об этом.
Страх и непонимание сменились разочарованием и невыносимой обидой, что сжигала моё нутро невыплаканными слезами, и когда бандитский фургон исчез из поля зрения, увезя в неизвестность моего необычного пациента, самого главного учителя в моей жизни, мужчину, которого я полюбила как никого раньше — я, наконец, дала волю своим чувствам.
«Азиз» — пульсировало во мне его имя. Не трудясь обходить лужи, образовавшиеся после затяжного ливня, я рыдала в голос, быстро шагая в сторону остановки общественного транспорта. Хорошо на улице сейчас практически не было прохожих — дождливый вечер субботы рассадил редких прогуливающихся по тёплым уютным кафе и ресторанам.
Дождь уже почти не капал, но воздух был сырым и прохладным, и в промокших шортах и футболке мне было очень зябко. Кутаясь в ветровку Азиза, я как последняя мазохистка вдыхала его неповторимый аромат, прямо физически ощущая причинённую мне им душевную боль.
Осколки разбившихся иллюзий невыносимо кололи моё восприятие, и, завидев подъезжающий автобус, в какой-то момент мне даже захотелось запрыгнуть не в него, а под него.
Но этот урок я уже однажды проходила — в особо тяжёлые дни моего отрочества я ясно для себя уяснила, что из-за своей личной боли, какой бы сильной она не была, я не стану причинять её другим. Ведь мой уход, лишив меня возможности чувствовать страдание, передаст эту эстафету моим родным, а я не могу так с ними поступить. Особенно с Алёнкой, от которой зависит ещё такой маленький и беззащитный новый человечек, что живёт сейчас у неё под сердцем.
«Как же я хочу увидеть и обнять свою сестру!» — Это желание зажгло во мне стремление поскорее добраться до её дома. И я, впервые наплевав на правила, проехала зайцем несколько остановок ближе к центру города и там уже стала ловить попутку в нужный мне район.
Милая девушка на миниатюрной серебристой хонде подбросила меня до кубика новостроек, куда Алёна с Артёмом не так давно переехали.
Набрав номер их квартиры на панели домофона, я нажала кнопку вызова и спустя несколько секунд услышала тихий женский голос:
— Слушаю.
— Привет, Алён, это я.
— Ангелина? — запнувшись, с сомнением уточнила она.
— Кто ж ещё? — наигранно бодро воскликнула я. — Открывай давай, а то я тут уже замёрзла!
Увидев свою невысокую, сдобно-румяную и теперь будто светящуюся изнутри сестру, я с непередаваемой радостью обняла её так сильно, словно мы не виделись целую вечность.
— Ну как ты? — в глазах Алёны читалось беспокойство.
«Азиз» — подавив новый поток подступающих слёз, я постаралась спрятать свою грусть в широкой улыбке:
— Как видишь, всё в порядке. Лучше скажи, как ты, а вернее вы? Можно? — Я с нежностью прикоснулась к её животику, которого ещё не было видно.
— Червячку всего чуть больше месяца, — заулыбалась она в ответ, и сразу же стала серьёзной. — Ангелина, я же вижу, что всё далеко не в порядке. Ты просто обязана мне всё рассказать. Но для начала переоденься во что-нибудь сухое, а то ты будто из того бассейна сразу под наши ливни вынырнула. Поройся там у меня в шкафу, может, найдёшь что-то подходящее, а я пока приготовлю нам что-нибудь вкусненькое.
Погревшись пару минут под тёплым душем, я надела первое попавшееся платье свободного кроя и взяла лежавшую на тумбочке сумочку, которую Алёна забрала из диспансера, где я работала.
Тело согрелось, но холод внутри никуда не делся — оставшийся после расставания с Азизом, он стал анестезией моего сердца, и меня это устраивало — лишь бы только не чувствовать боли.
Взглянула на себя в зеркало: веки были припухшими от недавнишних рыданий, и на лице в целом читалась глубочайшая тоска. Часто заморгала, легонько похлопав себя по щекам, чтобы мимика немного ожила. Улыбнулась — вышло очень неестественно.
Махнув рукой на все попытки скрыть нескрываемое, я отправилась на кухню, где меня встретили приятные запахи еды, и мой голодный желудок тут же заурчал в предвкушении.
— Артём должен скоро вернуться, но я написала ему, чтобы он ещё заехал за моим любимым чизкейком, а его обычно не так просто найти, — осведомила меня сестра, накладывая в тарелки тушёные овощи, болезненно напоминающие мне о фирменном рагу Азиза. — Так, что пока у нас есть время, давай выкладывай, что за история такая с тобой приключилась.
Расскажи я ей всё по-настоящему, Алёна бы переживала не меньше моего — и за то, что мне пришлось перенести за это путешествие и за то, что сталось со мной после него.
