Запутанное озлобленное сердце - Саманта Янг
Эта книга принадлежала перу таинственного автора по имени Гриффин Стоун и стала в прошлом году бестселлером. Автор не выставил свое фото, и никто толком не знал, кто он такой, но это не имело значения, потому что парень продал более двух миллионов экземпляров. В книге рассказывалось о Чарли Бренте, несправедливо заключенного в тюрьму за смерть собственного сына. Его молодая жена, Уна, добивалась его оправдания и достигла успеха, но ей и адвокату потребовалось почти семь лет. К тому времени Чарли сильно пострадал от всего, что произошло с ним и другими людьми, пока он находился в тюрьме, и он убедил Уну отправиться в опасное путешествие, чтобы найти человека, убившего их сына. Несмотря на все, что с ними произошло, их связь и вера друг в друга остались непоколебимыми.
У этой книги не было счастливого конца.
Я плакала, когда дочитала ее до конца. Не только потому, что Чарли пожертвовал собой ради справедливости (или мести? — решать читателю) и оставил Уну одну, но и потому, что эта история была до боли похожа на реальность. Более того, стиль написания напомнил мне Джейми МакКенна.
Парня, которого я любила.
Мой телефон в заднем кармане джинсов зажужжал, заставив вздрогнуть, сердце тревожно встрепенулось. Достав его и отбросив воспоминания, я открыла сообщение.
Ашер: Держись там. Я уже в пути.
Он так хорошо меня знал.
«Я прячусь в библиотеке», — ответила я.
Мой телефон снова зажужжал.
Ашер: Ты прелесть.
Усмехнувшись, я покачала головой и убрала телефон обратно в карман. Ашер не возражал против вечеринок и гламура. Он вырос в голливудской среде и гораздо лучше умел притворяться.
Положив книгу на место, я провела пальцами по ореховым полкам, изучая коллекцию Пателя. Он расставил все книги по жанрам, а затем по алфавиту, поэтому когда я обнаружила книжный шкаф со смешанными жанрами и авторами, нахмурилась. Почему этот шкаф был никак не организован? Потянувшись за книгой Стивена Кинга, я открыла ее и замерла при виде надписи на титульном листе.
Там стояла подпись автора.
Мое внимание привлек нетронутый экземпляр «Брент 29» в твердом переплете, стоявший всего в нескольких книгах от книги Стивена Кинга.
Отложив книгу Стивена Кинга, я потянулась за книгой Гриффина Стоуна. Конечно, нетронутый экземпляр оказался подписанным. Я провела пальцем по автографу, мне понравилось, как буквы «Г» и «С» выделялись большими округлыми петлями по сравнению с грубой жесткостью остальных букв. Интересно, как Патель получил подписанный экземпляр.
И уже не в первый раз мне стало интересно узнать про Стоуна. Я чувствовала странную связь с его книгой.
Мне нравилась его способность заставить меня переживать за такого глубоко неполноценного персонажа как Чарли и за такую решительную верную женщину как Уна, даже несмотря на то, что она последовала за любовью в хаос.
Позади меня раздался резкий звук и…
Мое сердце остановилось.
В дверях стоял мужчина.
В нем было что-то невероятно знакомое. Взглянув на его лицо, меня прошиб холодный пот, как будто я попала под ледяной душ.
— Джейми? — вздохнула я.
Мужчина с лицом Джейми МакКенна смотрел на меня. Только он выглядел старше, жестче, а угловатую челюсть покрывала щетина. Волосы тоже казались немного темнее, но я узнала бы эти угрюмые брови и проникновенные глаза где угодно. Книга выскользнула из моих пальцев, издав мягкий стук о твердое дерево. Я сделала шаг к нему.
— Джейми?
Мужчина быстро вышел из дверного проема и исчез в коридоре.
Нет!
Сердце колотилось так сильно, что я слышала стук крови в ушах. Я поспешила за ним, ударившись ногой о чертов журнальный столик. Выбежав из библиотеки, повернула направо по коридору, но там уже никого не оказалось.
— Нет, нет, нет, — шептала я в отчаянии, слезы жгли мне глаза.
Я обыскала дом сверху донизу, все мысли о неприкосновенности частной жизни Пателя отошли на второй план из-за взрыва из прошлого.
И все же… Джейми не было.
Войдя в огромный холл, где парящая лестница вела на первый этаж, я заглянула в переполненную гостиную и попыталась осмыслить произошедшее.
Неужели я вообразила, что Джейми МакКенна, любовь всей моей жизни, каким-то образом появился на вечеринке на Голливудских холмах?
Пытаясь отдышаться от паники, сковавшей мою грудь, я почувствовала, что мои щеки покалывает, и окружение начинает исчезать.
У меня начался приступ паники.
Шагнув на лестницу, я опустилась на вторую ступеньку, давая волю ощущениям. Через некоторое время давление в груди ослабло, чувство страха отступило, и вернулся шум вечеринки. Обессиленная, я прижала холодные руки к лицу и стала ждать. Я знала, что если встану, то только на дрожащие ноги. Мои приступы паники всегда сопровождала тошнота, поэтому мне нужна была минута, чтобы прийти в себя, иначе все съеденные закуски окажутся на полу.
Выпустив дрожащий вздох, я укорила себя. После последнего посещения Джейми в тюрьме мой доктор хотел посадить меня на антидепрессанты, но я отказалась. У меня не было положительных воспоминаний, связанных с этими лекарствами. Я стала бороться с тревогой и депрессией и, к счастью, выбралась на другую сторону.
Я уже давно не чувствовала тревоги, и еще дольше у меня не было приступов.
Черт.
Это все проклятая книга. Она напоминала мне о Джейми. Она заставляла меня видеть то, чего не было. Черт.
— Так… я не ожидал найти тебя в таком состоянии. — Мягкий голос Ашера заставил меня поднять голову.
Он опустился передо мной на корточки, на его лице отразилась озабоченность.
С облегчением я протянула дрожащую руку, и он прижал ее к своей груди. Я почувствовала медленное ровное сердцебиение и немного расслабилась. Боже, я любила его.
— Приступ паники, — призналась я.
— Милая. — Он бросил на меня сочувствующий взгляд и помог стать на ноги. Тревожность — это то, что мы, к сожалению, разделяли. Он понимал меня. Я прижалась к его сильной груди, а он обнял меня. — Ты хочешь уйти?
— Прости, — пробормотала я, — я просто очень устала.
— Ты предупредишь Пателя, что уходишь?
— Нет. Давай просто уйдем. — Я знала, что так невежливо, но была бледна и потрясена, и, честно говоря, не думала, что Патель заметит отсутствие своего арт-директора.
— Что случилось? — спросил Ашер, когда мы вышли из дома.
Дул прохладный вечерний ветерок и приятно обдувал мою липкую кожу. Вдоль дороги стояли припаркованные машины, а двое парковщиков в конце подъездной дорожки сидели за раскладным столиком
