Больше, чем друзья - Джиллиан Куинн
— Я не понимаю, что ты пытаешься сказать, Дин. Ты не можешь заняться со мной сексом, потому что думаешь, Ной видит то, что мы делаем? Я в этом сильно сомневаюсь.
— Вроде того, — я пожимаю плечами. — Просто это кажется странным, окей? И я не хочу делать ничего, что могло бы причинить ему боль.
Она прижимается животом к моей груди и дышит мне в губы.
— Сможешь ли ты довести это до конца после рождения Ноя?
Мои губы впиваются в ее. После нескольких месяцев борьбы со своими чувствами к Кэт мне нужно снова сблизиться с ней. Хотел я это признавать или нет, но я чертовски сильно по ней скучал. Она сжимает мои волосы пальцами, сильно дергая и притягивая меня ближе, чтобы углубить поцелуй. Наша страсть друг к другу усиливается с каждой проходящей секундой.
Я погружаюсь так глубоко под ее кожу, что теряюсь внутри своего Котенка, позволяя нашим телам говорить самим за себя. Пока я не почувствовал, как жидкость хлынула мне на ноги. Я отрываю свои губы от ее, и Кэт подносит руку ко рту.
— Это были воды, — говорит она сквозь пальцы, прежде чем опустить руку. — Ну или, по крайней мере, я думаю, что у меня отошли воды.
Я улыбаюсь и прижимаюсь своим лбом к ее лбу на несколько секунд, прежде чем сделать шаг назад.
— Либо это, либо ты нассала мне на ботинки.
— Предполагалось, что у меня будет еще несколько дней, — она машет рукой перед лицом, будто обмахиваясь веером. — Я не готова к нему.
— Послушай меня, Котенок, — говорю я, хватая ее за руки. — Мы готовились к этому дню несколько месяцев. Ты можешь это сделать, хорошо? Ты справишься.
— Верно, — выдыхает она. — Я могу это сделать.
— Я здесь, если тебе понадобится помощь, — я подмигиваю, и она улыбается мне в ответ.
— Нет никого другого, с кем я хотела бы сделать это, кроме тебя, Дин, — она целует меня в щеку. — Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю, — я выпускаю ее из своих объятий. — Нам нужно отвезти тебя в больницу.
— Сначала мне нужно принять душ.
— Ну конечно же, — отвечаю я невозмутимо.
— Я не хочу быть противной. Я вся покрыта жидкостью. Помоги мне принять душ, а потом мы можем ехать.
Смесь паники и возбуждения зарождается в моей груди, когда я веду Кэт в ванную. Мой сын почти здесь. Рождение ребенка в двадцать три года было последним, что я когда-либо планировал, но теперь, когда я вот-вот стану отцом, все недостающие детали в моей жизни встают на свои места.
***
После того, как я потратил месяцы на подготовку к встрече с Ноем, он почти здесь. Роды Ноя — полная противоположность тому, что я себе представлял. Стоя рядом с Кэт, пока она изо всех сил сжимает мою руку, я говорю ей дышать.
Она поднимает на меня взгляд, стиснув зубы то ли от боли, то ли от гнева. Трудно сказать, учитывая все те крики, которые она издавала с тех пор, как врач сказал ей начинать тужиться. Ее волосы в беспорядке, маленькие светлые пряди прилипли к лицу, а щеки и грудь покрылись пятнами.
— Почти все, — говорю я себе под нос, повторяя слова доктора. — Ты отлично справляешься, Котенок.
Проходит еще несколько минут, и проклятия вылетают у нее изо рта, как у моряка. Она может говорить мне все, что захочет, пока собирается произвести на свет моего малыша.
— Тужься, — говорит доктор, и Кэт сжимает мою руку с нечеловеческой силой, заставляя меня закрыть глаза.
Несколько секунд спустя комнату наполняют крики Ноя, и доктор Уолкотт объявляет:
— Это мальчик.
Мы уже знали это.
Я улыбаюсь, как дурачок, пока мой взгляд перемещается между Ноем и Кэт. Доктор Уолкотт поднимает Ноя, чтобы показать его нам, прежде чем передать его медсестре.
Медсестра спрашивает меня, не хочу ли я перерезать пуповину, и я нервно киваю. Что, если я все испорчу?
Я знаю, что не могу причинить боль Ною, но все равно, я в ужасе. После того, как врач и медсестра делают свои приготовления, медсестра протягивает мне ножницы, а я в панике стою над своим сыном. Он крошечный и красивый, мини-версия меня. Мои глаза наполняются слезами, которые я смаргиваю.
Кэт лишила меня нескольких месяцев своей беременности, но подарила мне этот момент. Перерезать пуповину — это странно, все равно что перерезать толстую мокрую веревку. Но я чувствую себя более связанным с Ноем. Его мать должна выносить и взрастить его, но это то, что должен сделать я. Все моментально обрушивается на меня. У меня есть сын.
После того, как я заканчиваю, медсестра уводит Ноя, чтобы привести его в порядок, а я стою рядом с Кэт, мои руки все еще дрожат. Я убираю волосы с ее лба и наклоняюсь, чтобы поцеловать ее гладкую, соленую кожу, говоря ей, как сильно я ее люблю.
Я прослеживаю за ее взглядом до медсестры, которая держит на руках нашего ребенка.
— У нас получаются милые дети, да? — спрашивает Кэт, не в силах отвести глаз.
— Он пошел в своего отца.
Она поворачивается ко мне лицом, ее улыбка достигает водянисто-голубых глаз, в которых стоят слезы радости.
— Это точно, — Кэт прижимает ладонь к моей щеке. — Не могу дождаться, когда заберу Ноя домой и создам с тобой семью.
Я целую ее пальцы, которые касаются моих губ.
— Я тоже, Котенок.
— Ты должен сообщить всем, что у нас все в порядке и что Ной здоров.
— Я не оставлю тебя.
Она наклоняет голову в сторону двери:
— Перестань странно себя вести. Иди. У нас все будет хорошо. Мой папа, братья и твоя мама, наверное, ужасно волнуются.
— Мне все еще не нравится Дьюк, — признаюсь я.
— Ты навсегда останешься человеком, который обрюхатил его младшую сестру, так что я бы сказала, что это чувство взаимно. Вы, ребята, теперь одна семья. Вам обоим придется отложить в сторону свои разногласия ради нас с Ноем.
Я подношу ее руку к своим губам и запечатлеваю поцелуй на ее нежной коже. — В последнее время я вел себя как придурок, но я бы сделал все для тебя и нашего сына.
— Я знаю это, Дин. А
