Вакансия: муж. И все очень прилично - Ольга Николаева
Милана как будто хотела меня закопать. И сама искала оправдания Янке.
– А ты как думаешь? У женщины где-то датчик стоит? И вдруг начинает пищать и слать сообщения? Типа, вот, мадам, обратите внимание! Срок – такой-то, пол ребенка – такой-то, отец – вот тот дядечка, а не какой-нибудь другой…
– А разве не так? – Понятно, что она передергивала и чуточку издевалась. – Я откуда, вообще, знаю, как это у вас случается?
– Аист письмо скидывает. Со всеми подробностями. А потом положено это письмо вручать будущему отцу. Спроси у мамы своей. Может, у нее такое сохранилось…
– Язва моя любимая. За что так со мной жестоко-то? В чем я провинился?
– В своей неграмотности, Вань. – Она аккуратно высвободилась из моих объятий. Пошла на свое место за стойкой.
– А куда убегаешь? Ты меня разлюбила только за то, что не знаю все подробности женского организма?
– Я еще на работе. Не хочу, чтобы кто-то зашел и увидел, как мы тут обжимаемся.
– А что? Тихон может не понять? Он же, вроде, парень демократичный… И, вообще, увольняйся! Будешь сидеть дома. И я смогу обнимать тебя, когда и сколько захочу!
– А ты не устанешь, мой обнимательный, содержать сразу двух женщин с детьми? Сил-то хватит, и зарабатывать на две семьи, и еще без конца обниматься?
– Мил, я на двести процентов уверен, что это было шоу, а не правда.
– Почему?
– Потому, Милан. Она пришла тебя разводить и шантажировать. Я попался случайно. Ты должна была проникнуться, пожалеть… И послать меня к чертям!
– Жаль, что ты пришел слишком рано…
У меня в голове загудело, а во всех местах, приличных и неприличных, нещадно засвербело.
– Это ты к чему ведешь, ненаглядная? – Повис над ее стойкой, чуть агрессивнее, чем надо бы… Но Милана, и вправду, вела себя что-то слишком вызывающе. Ее как будто Янка заразила. – Ты не успела созреть, чтобы послать меня подальше?
– Нет, мой милый.
Ее сладкой улыбкой, просто сочащейся медом, можно было бы склеить что-нибудь. Ни за что бы не отлипло. Но в глазах поблескивал холод и жесть.
– Я не успела твою бывшую к черту отправить. Ты помешал. А я уже правильных слов насочиняла… И все зря!
– Ну, хочешь, позову ее обратно?
– Зачем?
– Ты все скажешь ей, что не успела. И будет на нашей улице правда и справедливость!
Феечка моя задумалась. Притихла. Так, словно реально решала – стоит ли вернуть соперницу обратно, или уже пускай пошла, куда ноги понесли…
Чертила какие-то каракули на документах. Между прочим, только что вытащенных из принтера… Портила бумагу, в общем.
– Мил, доброе казенное, конечно… Мне не жаль… И если что, Тихон парень не бедный, сможет оплатить лишнюю пару пачек… Но ты про экологию подумай – причем здесь деревья? Не порти бумагу больше. – Отнял у нее ручку, а запястье в своей руке сжал. Чтобы не дергалась больше никуда.
– Вань… Ты точно не передумаешь?
Не видел ее такой встревоженной и испуганной никогда. Даже при знакомстве с моими предками.
– Ты о чем сейчас, Милан?
– Ну, вдруг… Там же родной ребенок может быть…
– Даже если и так, то что?
– А Кирюшка – приемный.
– Ну, если ты не будешь ерепениться, все документы оформим, станет не хуже любого родного…
– Да причем тут документы, Вань?! Он же не перенесет, если ты его бросишь!
Долго рассматривал ее. Искал на лице хоть какой-то намек на шутку…
Нет. Очень серьезное. Сосредоточенное личико. Даже мрачное. И глаза – потухшие, пустые.
Какая же стерва!
Еле затормозил, чтобы не рвануть за Янкой следом. Не догнать и не отхлестать ремнем по заднице!
Ясное дело – руку бы не поднял. Женщин не бил никогда и даже в мыслях не было… Но словами – обязательно отхлестал бы!
Эта сволота нашла, куда бить – по самому больному месту Миланы! По самому незащищенному и многострадальному!
– Слушай, а это может передаваться воздушно-капельным путем? – Собрал себя в кулак, спрятал поглубже все эмоции. Янина подождет. А вот мою девочку, уже успевшую заледенеть и застыть от переживаний, нужно срочно отогревать и оттаивать.
– Что конкретно? Я не поняла вопрос… – Пока я думал о своем, феечка тоже куда-то в свои мысли улетела. И теперь возвращалась из этих далей с трудом.
– Ну, вот, я смотрю – ты же обычно умная. Да?
– Не знаю. Наверное… – Комплимент вышел так себе. И не очень-то Миле зашел.
– Обычно умная. Сто процентов.
– И что?
– А тут пообщалась с курицей безголовой, и как будто спустилась на ее уровень… Вот я и думаю: это как, вообще, передается? По воздуху? Она на тебя плюнула, чихнула? Или потрогала руками?
– Она не курица. А беременная женщина. Это нормально. В таком состоянии у многих эмоции начинают властвовать над рассудком. Не надо над этим прикалываться, Вань!
Ясно. Опять включила свою солидарность. Она у Миланы, отчего-то, сама по себе срабатывает, в самые неожиданные времена.
– А беременность? Она тоже воздушно-капельным может? – Продолжил валять дурака, чтобы хоть чуточку разрядить обстановку…
– Не поняла?
– Ну, я иначе не вижу причин, чтобы ты вдруг начала во мне сомневаться!
– Хочешь сказать, я тоже беременна? И поэтому тоже тупая?! – В ее руке откуда-то взялся огромный степлер. Металлический. И почему-то навис над моими пальцами, которые никак не могли подобраться к ее ладони…
– Я ничего такого не говорил. Заметь.
Степлер медленно, очень медленно опустился… И, слава богам, не на мою конечность. Мила его рядом положила.
А потом почему-то так же медленно и печально начала приседать.
Мимо стула.
А глаза ее раскрывались. Все шире, шире и шире… И становились все ярче на стремительно бледнеющем лице.
– Эй, малыш! Алло! Что с тобою?!
Рванул, как будто в заднице подожгли петарду.
Прямо через стойку прыгнул, сметая по дороге кучу какой-то канцелярии. Это, наверное, будет эпично и смешно смотреться на камерах, но мне важнее было поймать Милану.
Поймал. И даже успел усадить ее не на пол, а на кресло.
Сам рядом присел на корточки, схватил ледяные ладошки, дышать на них начал, пытаясь согреть.
– Тебе нехорошо, Мил? Кого тут из ваших позвать? В каком кабинете нужный доктор?
– Не надо никого. Воды налей. – Она махнула головой в сторону кулера.
– Что с тобой? Так сильно разволновалась из-за Кирюхи? – С немалым волнением следил, как она выпивает целый стакан всего парой крупных глотков. И вновь протягивает его мне – с намеком, что нужно добавить.
– Нет.
– Про Кира запомни: я сказал, что буду его отцом, значит,
