Малыши в подарок - Ксения Богда
– Есть, мой генерал. Указывайте дорогу.
Показывает на ванную. А я притормаживаю. Черт…
– А вы, вообще, зубы уже чистите? – и этот вопрос меня реально начинает волновать.
Вот жил до недавнего времени, и не парило меня, чистят ли дети до года зубы, а тут прям торкнуло от этого вопроса.
– Так, ладно, разберемся по ходу дела.
Захожу в ванную и пытаюсь взглядом отыскать детские щетки. Взгляд падает на какой-то напальчник, и я после недолгой заминки вспоминаю, что видел такой же у Ксюхи.
– Этим? – показываю дочери.
Она хватает приблуду и уверенно сует в рот. Пожевывает, я пока быстро умываюсь. Умываю Еву, и идем с ней на кухню.
Пытаюсь повторить все те же действия, что делала Юля. И даже начинает получаться, как мне кажется.
– Дочь, с твоим отцом не все потеряно. Вроде бы.
Вручаю Еве самое безопасное, что нахожу на кухне, – силиконовую лопатку. Не травмоопасная и мягкая.
– Да уж, как с вами двумя мама справляется? У меня тут с тобой, принцесса, глаза в разные стороны, чтобы ничего не пропустить.
Отвлекаюсь на Еву. Она откуда-то достает крышку от кастрюли и замахивается, чтобы долбануть ею по полу.
– О, нет, малышка, это плохая затея. Подумай о брате, он спит, – стараюсь говорить одновременно нежно и строго.
Ева прищуривается, а меня пробивает на ха-ха. Такая у неё мордашка в этот момент строгая. Если бы она разговаривала, то не задумываясь отчитала бы меня.
– Да, да, я старший, и я могу запрещать тебе, как отец. Это, кстати, будет касаться всего.
Меня бросает в холодный пот, когда я представляю взросление Евы. Там же пацаны будут. А я же сам пацан, знаю, что мы творили.
Делаю глубокий вдох и ощущаю, что в кухне пахнет горелым.
Каша.
– Мать твою, – подскакиваю, – это ещё что за хрень и как это остановить?
Получается громко.
Юля
Сквозь сон прорывается крик Захара, и я вскакиваю с колотящимся сердцем.
Смотрю в кроватку близнецов, и сердце кубарем летит вниз, когда не наблюдаю Евы. Егор тоже просыпается от переполоха.
Рядом со мной подушка примята. Значит, мне не снилось, что Захар спал со мной и мы обнимались. Закусываю губу, но после очередного рыка Волкова я выхватываю из кроватки сына и несусь на кухню.
Там застаю весьма забавную картину. Захар с шиканьем сдергивает с плиты кастрюлю и закидывает её в раковину. Машет полотенцем, разгоняя дым, а Ева с гордым видом швыряет крышку от кастрюли, и по всей квартире проносится дикий грохот, от которого вздрагивают и Ева, и Егор.
– До-о-о-о-о-о-очь, ну я же просил потише, – стонет Захар и переводит взгляд на меня.
– Доброе утро, – сжимаю губы, чтобы не засмеяться при виде Волкова, полностью дезориентированного.
– Давай, смейся, – вскидывает руки, – хотел как лучше, завтрак приготовить, но ты как-то не подготовила меня к тому, что молоко вспыхивает и горит.
Опускаю Егора рядом с Евой и подхожу к Захару. Встаю на носочки и целую в щеку. Он удивленно дергает бровью. Притягивает к себе и захватывает в плен губы.
– Спасибо, что позаботился, – сдавленно шепчу возле его губ.
Захар хохочет.
– Я попытался.
– Пойду попробую вторую попытку, – меня отпускают, и сразу становится холодно.
Хочется вернуться в руки Волкова и не отходить от него весь день. Но о детях никто, кроме нас, не позаботится.
Захар решает заняться тем, что умеет: включает кофемашину. И в этот момент мы даже похожи на нормальную семью. Настоящую.
Но я напоминаю себе, что это все временно. Как только Егор пойдет и ему не нужно будет вмешательство специалистов, мы разъедемся, и придется как-то решать вопрос по поводу встреч Захара с детьми. Эта мысль причиняет почти физическую боль. Мне становится трудно дышать, и стены словно давят со всех сторон.
За спинами дети как-то подозрительно притихают. И я на автомате бросаю взгляд через плечо, чтобы проверить, все ли у них нормально.
Выдыхаю. Пытаюсь нащупать Захара. Он поворачивает ко мне голову, а я киваю на детей. Захар разворачивается.
Ева держит Егора за руку и помогает ему подняться на ноги. Егор встает и пошатывается, но продолжает держать сестру за руку.
Захар присаживается на корточки и протягивает руки к Егору.
– Давай, мужик. Иди к папе.
Егор делает неуверенные шаги, пока я пытаюсь не умереть от разрыва сердца. Боже, эта картина прочно впечатается в мой мозг. Ева идет рядом с братом, готовая помочь и поддержать. Сын доходит до Захара и падает в его руки.
Серые глаза Захара светлеют и как-то подозрительно блестят.
– Черт, кажется, я готов разреветься как невинная барышня.
Прикрываю рукой рот и сама смеюсь сквозь слезы, застилающие глаза.
– Ты красавчик, сын, – прижимает сына к груди.
Подхожу к ним и присаживаюсь на корточки, притягиваю к себе Еву. Наши взгляды с Захаром встречаются над макушками детей. Я продолжаю реветь, слезы текут по щекам, а мне не хочется их останавливать.
– Чего ревешь? – шепчет Захар. – Хорошо же все.
Хмыкаю и громко шмыгаю носом.
– От счастья. Я не ожидала, что массаж так быстро даст результат.
– И что дальше? Больше не надо возить Егора к врачу?
Этот вопрос спускает меня с небес на теплый пол кухни в квартире Захара. И правда… а что дальше?
– Эй, Юль, на меня посмотри, – обхватывает меня за предплечье, привлекая внимание, – я не выгоняю вас. А то сейчас понадумаешь, что я пытаюсь от вас избавиться.
– Я ничего не понадумаю, Захар. Но, скорее всего, причин и дальше оставаться в городе у нас не будет, – пожимаю плечами.
Я понятия не имею, что нам скажут на очередном сеансе.
Захар качает головой.
– Ну нет, я считаю, что курс надо закончить. Это же не навредит малому? – вопросительно выгибает бровь.
Пожимаю плечами.
– Если честно, я понятия не имею. Но, думаю, что не должно навредить. Это же массаж, а не лекарства. Сегодня уточним.
Захар задумчиво угукает.
– Завтракать? – поднимаюсь с пола и иду накрывать на стол, а у самой настроение стремительно летит вниз.
Хотя я должна радоваться, что Егор так быстро пошел и теперь можно не волноваться, что с ним что-то не так. Но в то же время я прекрасно
