Так Бывает - Никтория Мазуровская
– Да какой ад, твою мать, ты можешь сказать?! – в ответ рявкнул Костя
– У тебя было два сына, один умер на двадцать третьей минуте своей жизни, второму наши тупоголовые врачи поставили диагноз аутизм. И если бы не Марина и ее стальные нервы и сила, так бы все и считали. А ты, гнида, даже не подумал о беременности своей женщины, а теперь пытаешься свою вину на нее переложить? – Руслан смотрел на Костю в упор, хлестал сухими словами, – Ты сбежал от нее, как черт от ладана, сменил номер телефона, в течении месяца врал ей о себе, о своей работе, развлекался, весело провел отпуск, да? А о том, что от секса без презерватива дети появляются ты, видимо, забыл. Или думал, девчонка на аборт пойдет?
– Хватит! – Дима резко повернулся от вида из окна, к мужчинам, – Хватит, Руслан.
На Костю было страшно смотреть: бледный, злой, сидит, сцепив зубы так, что желваки заходили, и вена на виске вздулась.
Руслан, сплюнув от досады, вылетел из кабинета, хлопнув дверью так, что стекла задрожали.
– Дима, господи, что мне делать?
Костя растерянно смотрел на друга…такой потерянный, сломленный сказанными, сухим тоном Руслана, словами. Дима молчал и не знал, что тому посоветовать. Сейчас ему как никогда захотелось чтобы Таня оказалась рядом. Чтобы взяла молча за руку, прислонилась к груди и обняла, успокаивая одним своим присутствием.
– Перестань быть гнидой и, возможно, сына не потеряешь!
Больше он сказать ничего не мог.
Мыслями, несмотря на проблемы друга, он все же был с Таней. Думал о том, что скажет она, когда узнает все это. И честно говоря, ему вот уже несколько дней, как хочется сорваться к ней, чтобы самому все рассказать. Увидеть, как удивленно расширяются глаза, как гневно кривятся губы, а тонкие пальчики сжимаются в кулаки.
О да, она бы разозлилась, точно. И он бы сам хотел эту ее злость унять, обнять и успокоить. Сделать то, в чем сам сейчас так нуждался.
ГЛАВА 11
Той ночью ее разбудил звонок.
Таня уснула совсем недавно, но казалось, что проспала на самом деле достаточно долго и это навязчивое жужжание мобильного приняла за будильник, а не за входящий вызов.
Но стоило взять в руки телефон, как стало понятно в чем дело, и на нее накатила паника.
Так складывались обстоятельства ее жизни, что большинство таких ночных звонков, тем более от скрытых абонентов, заканчивались довольно трагично.
Вот и рука задрожала, когда нажимала на зеленую панельку, а голос хрипел:
– Слушаю.
– Можешь больше не волноваться о безопасности своего сына и бывшего мужа, – голос был знаком, но спросонья она едва смогла узнать в равнодушном тоне голос Димитрии.
– Димитрия? Это Вы? Что случилось?
– Уже ничего не случится, Вам больше не о чём беспокоиться.
– В каком смысле?
– Считайте это прощальным подарком, мы снимаемся с места и решили, что Вы не должны из-за нас страдать. Устранили Вашу проблему.
– У-устранили мою проблему? – холодок пробежал по позвоночнику от мыслей о том, о чем эта женщина могла говорить.
– Да не переживайте Вы так, Таня, – собеседница рассмеялась, – Все живы, но слегка покалечены. Доброй ночи, надеюсь больше мы с Вами не встретимся.
– А я думаю, что, если Вам понадобится помощь, Вы можете смело звонить мне, – она сама не знала почему так ответила, но чувствовала, что так правильно и нужно.
– Хм, ладно, буду иметь в виду.
Женщина, которая ласково назвала себя «убийцей», уже давно повесила трубку, а Таня все так же и сидела на смятой постели, задумчиво вертя в руках телефон.
Сон как рукой сняло, не было желания снова ложиться в остывшую постель, пытаться уснуть.
И так это дается с трудом, а сейчас, когда кровь немного взбудоражена непонятным звонком и разговором, так уж и подавно.
Медленно встала, нащупала в темноте на банкетке халат, накинула тот на плечи и, стараясь тихо ступать, побрела в сторону кухни. Лучше она кофе выпьет, хоть прогонит это ощущение зябкости, что так и не отпускало после разговора.
Свет так и не включила, хватало освещения фонарей на улице.
Турка, вода, молотый кофе, плита.
Все на автомате, а мысли так и вертятся…вертятся.
Вроде и страшно было от осознания, что ж эта таинственная парочка могла сделать, и за такие короткие сроки, но при этом, Таня даже не сомневалась в правдивости слов Димитрии. Не из того она числа людей, которые слова на ветер бросают. Было в ней что-то такое, что не позволяло усомниться, -то ли взгляд серьезный и слишком спокойный, а может такое доверие внушало наличие оружия и явных навыков в обращении с ним. Тане было невдомек откуда, вдруг, появилось такое ощущение доверия и желания помочь, но сопротивляться таким своим порывам не стала. Зачем?
Вряд ли сама Димитрия или тот же Роман обратятся к ней за помощью, но даже если и вдруг, то не было ничего плохого в том, чтобы им помочь.
Пусть она сама недавно взбеленилась на Саныча за своеобразную «помощь» этим двум господам, но свою точку зрения за прошедший вечер успела в корне изменить.
Пусть Саныч и не рассказал всего, но того, что поведал, вполне достаточно для проявления сочувствия этим двоим, и желания помочь…
Еще при Союзе, трое молодых парней служили в армии,– спецвойска. Танин отец, Саныч и загадочный Влад, который им обоим спас жизнь. Что и как там произошло Саныч, понятное дело, в подробности не вдавался. Но объяснил, что помочь Димитрии был обязан.
С ней произошла скверная история и, вообще, эту закаленную сталью, женщину, жизнь изрядно потрепала.
Мать умерла при родах, и осталась она на попечении старшего брата и отца. Оба были военные: разведка и спецназ. И понятно, что росла она как в казарме, с детства знакома с оружием, умеет с ним обращаться, плюс боевые искусства. Короче, она как Рембо, только в юбке.
Но, вопреки воле отца и брата, не пошла по стезе военной карьеры, а ударилась в частники. Охранный эскорт и весьма успешный, заработала себе имя и репутацию.
Правда, некоторое время назад, на ее нанимателя было совершено нападение,– что и как было на самом деле, знает только она сама и Роман, известно, что после года реабилитации, десятка операций, она не сбежала, но взяла тайм-аут. Обратилась за помощью к единственному человеку, который смог бы ей помочь. И жила какое-то время спокойно, а теперь снова поменяла место жительства.
Саныч беспокоился
