Английский лорд и недотрога - Анастасия Ригерман
– Это кто тут собрался нарожать мне кучу прекрасных детей? – повернул меня Адам к себе лицом, вытирая ладонями слезы и нежно целуя. – Можем начать работать над этим прямо сейчас.
– Ты все слышал? Господи, как же стыдно, – уткнулась носом в его рубашку, желая провалиться под землю от смущения.
– Вообще я только приехал, но ты так взволнованно разговаривала. Прости, я не должен был вмешиваться.
– Не извиняйся, ты все сделал правильно. У нас с мамой и прежде были напряженные отношения, но сейчас я как никогда была близка сжечь все мосты.
Опустив голову на твердое мужское плечо, мне определенно стало легче. Кончики его пальцев скользнули в волосы, мягко массируя затылок. Какое-то время мы так и сидели молча. Адам обнимал и гладил меня, а я дышала им и не могла надышаться, представляя, как все мои волнения и тревоги растворяются в кедровых нотах его парфюма, смешанного с запахом кожи.
– Однажды я уже сжег все мосты. Как видишь, ничего хорошего из этого не вышло, – признался мой любимый, с нежностью заглядывая в глаза. – Можно сбежать на другой конец света, только от самого себя не сбежишь.
– И что же мне со всем этим делать? С мамой и ее навязчивой идеей притащить на нашу помолвку Роуз?
Я боялась его реакции, но услышав об этом, Адам лишь тепло улыбнулся.
– Да пусть хоть весь Лондон приезжает, – наши лбы соприкоснулись. Теплые ладони скользнули под футболку, незаметно нащупывая застежку бюстгальтера. – Я все равно буду видеть только тебя одну и ничто не изменит моего счастья.
Глава 23
Подготовка к предстоящей помолвке захватила всех до единого в огромном особняке Вудвиллов и закружила в вихре, подобно сорванной с дерева листве. Пока мы со Сью подписывали приглашения и готовили праздничные наряды, мистер Вилсон доводил до совершенства и без того идеальный сад с оранжереей, старик Тревор муштровал обслуживающий персонал и флористов, а Агнес готовилась поразить гостей кулинарными изысками. Она настолько вошла во вкус, что пригласила поработать на наше торжество именитого шеф-повара из солнечной Италии. Во всей этой суете лишь Адам оставался на удивление собранным и спокойным, как и полагалось истинному английскому лорду.
– Боже, Софи, как же он на тебя смотрит, – который раз за вечер подметила Кудряшка, тихонько толкнув меня в плечо.
– И как же? – улыбнулась я.
– Словно и на секунду боится упустить из виду свое сокровище.
Я по отношению к Адаму чувствовала тоже самое. Я так сильно любила этого мужчину, что уже и не представляла жизни без него. Казалось, разлучи нас всего на день, и я просто задохнусь без его тепла, как выброшенная на берег рыба.
После долгой недели, полной забот, Адам все еще решал какие-то организационные вопросы по телефону в другом конце гостиной, в то время как мы со Сью засели у камина, неспешно потягивая вино. К предстоящей помолвке практически все было готово. Все, кроме меня самой.
– И все-таки я вижу, тебя что-то беспокоит, – Кудряшка склонилась ближе, накрывая мою ладонь своей. – Переживаешь из-за мамы?
Я допила остатки вина в бокале и тяжело вздохнула. Что тут ответить? Переживаю – это еще мягко сказано. После нашего с мамой разговора я буквально не находила себе места.
– Что, если она все-таки решится, и приведет Роуз?
– Да нет, перестань. Она этого не сделает.
– Ты бы ее слышала, Сью, она говорила со мной будто одержимая. Я не знаю, чего от нее ожидать, но абсолютно точно ничего хорошего.
Сьюзан прищурилась и решительно тряхнула головой.
– Даже если так, ты не должна все время думать об этом, потому что завтра один из самых счастливых дней твоей жизни. Мы с Берни все возьмем на себя: и твою маму, и ее мужа, и Роуз, если потребуется. Вот увидишь, все пройдет гладко и без сюрпризов.
Как же мне хотелось ей верить, но даже в объятьях Адама в эту ночь накануне помолвки мне никак не удавалось уснуть. Когда же я наконец отключилась, мне приснился очень странный сон. Я оказалась совсем одна посреди зеленого лабиринта. Нет, я не испугалась. Сперва это место даже показалось мне чем-то волшебным: высокую изгородь из кустарника украшали цветы, над которыми порхали бабочки, в безоблачном небе над головой звонко щебетали птицы. Я бежала босиком по мягкой траве в прекрасном белом платье, и наслаждалась этой игрой, кто бы ее ни затеял.
Но тут совсем рядом за изгородью я услышала голос Роуз.
– Где же ты, Софи? Снова заблудилась, глупышка? – насмехалась она надо мной, как когда-то в детстве, пользуясь своим положением старшей сестры и всеобщей любимицы.
Стоило ей это сказать, а мне затаить обиду, все вокруг стало стремительно меняться, от былого волшебства не осталось и следа. Голубое небо затянуло свинцовыми тучами, того и гляди разразится гроза. Из живой изгороди вместо цветов показались злые колючки, за которые цеплялось мое развевающееся платье. Оно рвалось, так и оставаясь висеть на кустарнике жалкими клоками. Но самым ужасным было то, что прекрасные бабочки превратились в полчище мохнатых мотыльков, и теперь они были всюду. В итоге я бежала, не разбирая дороги, только и успевая отмахиваться от назойливых насекомых, чтобы те не угодили мне прямиком в рот.
– Нет! Нет! Нет! Оставьте уже меня в покое! – вырвалось из груди, когда я действительно отчаялась найти выход из этого проклятого лабиринта.
– Софи, любимая, – прижал меня к себе Адам, успокаивая, будто ребенка. – Это был только сон. Все прошло. Я здесь, рядом.
* * *
На стоянке возле особняка Вудвиллов снова не было свободных мест. Как бы мне ни хотелось, чтобы эта церемония прошла тихо и скромно, нынешнее положение моего жениха, занявшего в обществе место своего дядюшки, обязывало провести помолвку с должным размахом. Друзья детства, бизнес-партнеры, ближние и особенно дальние родственники словно только и ждали повода напомнить о своем существовании.
Адам и сам не был в восторге от происходящего, но должен был отдать дань семейным традициям.
– Отделаемся помолвкой, зато на свадьбу пригласим только самых близких, – рассуждал он.
– Самых-самых? И никаких троюродных тетушек или репортеров?
Горячее дыхание обожгло шею. Адам обнял меня со спины, и я невольно залюбовалась нашим отражением в зеркале. Как же гармонично мы смотрелись вместе: мой любимый, такой мужественный и крепкий в этом строгом фраке, и я, хрупкая и невесомая в летящем платье, будто сотканном из цветочных лепестков.
– Одно твое слово, Софи, и я организую свадьбу хоть на необитаемом острове.
Взгляд
