Красные шипы - Рина Кент
— Значит ты застрял со мной?
— Нет. Ты застряла со мной, малышка.
Медленный вздох, смешанный со всхлипом, вырывается из меня.
— Но это… ненормально. Я признаю сексуальное девиантное поведение. Это то, что делает серийных убийц теми, кто они есть, и это отвратительно, извращенно и…
— Больные и извращенные — это всего лишь ярлыки, которыми они пытаются нас сдержать. Мы не серийные убийцы только потому, что нам нравятся сексуальные действия по обоюдному согласию. Мы взрослые люди, которые осознают свои фантазии, и в отличие от трусов, которые только мечтают об этом, мы действительно воплощаем это в жизнь.
— Но что, если это нечто большее? Что, если это только начало дивергентного поведения?
— Почему это проблема?
— Ты можешь причинять людям боль.
— Я не заинтересован в том, чтобы причинять людям боль. Я заинтересован только в том, чтобы причинить боль тебе.
Мое сердце колотится, и все внутри меня, кажется, тает от этого удара. Боже. Я ничего не хочу делать, кроме как позволить ему снова причинять мне боль.
— Может быть, ты уже это сделал.
Он хмурится.
— Ты… не использовала это слово, поэтому я подумал, что ты все еще можешь это принять.
— Я не это имела в виду. — Я прочищаю горло. — Ты трахнул меня без презерватива.
— И что? Привет, беременность?
— А, это.
— Да, это. Что бы ты сделал, если бы выстрелил в меня своим отродьем?
— Позаботился об этом, если бы это случилось.
— Почему ты думаешь, что я хочу детей в таком возрасте?
— Это не запланировано, так что если это произойдет, то произойдет.
— Ты серьезно?
— Да.
— Но была бы другая жизнь, за которую нам пришлось бы нести ответственность.
— Да будет так. Почему ты должна превращать это в гребаную проблему?
— Я не знаю, о, дай мне подумать, может быть, потому что это могло бы случиться? Мы студенты колледжа, Себастьян, и у нас даже нет отношений.
— Да. Ты просто отказываешься признать это и то, какие замечательные родители из нас получились бы, Цундэрэ.
— Сейчас не время для шуток! Внебрачный ребенок вызовет политический скандал в вашей семье.
— Мне было бы наплевать на это.
— Действительно.
— В этом разница между нами, Наоми. Мое внимание сосредоточено исключительно на нас с тобой, но твое внимание рассеяно в другом месте.
— Тебе… действительно было бы не все равно, если бы я забеременела. Это не вопрос, потому что я вижу его ответ громко и ясно в его расслабленных чертах лица.
— Я бы не стал делать из этого гребаную проблему, как это делаешь ты, но теперь, когда ты вбила это мне в голову, мне любопытно увидеть тебя…
— Даже не думай об этом. Я принимаю противозачаточные.
Его лицо становится пустым, как будто он разочарован.
— Тогда ради чего была вся эта драма?
— Презервативы!
— Да, нет. Мне не нравится их использовать, когда я с тобой.
— Ты мог бы заразить меня чем-нибудь, учитывая всех девушек, которых ты трахал.
— Я никогда никого не трахал без защиты.
Я сглатываю.
— Никого?
— Никого, кроме тебя, и я так это и оставлю, — говорит он так, как будто это установленный факт, с которым он не хочет спорить. — Что касается моей медицинской карты, я пришлю тебе ту, что была у меня на медосмотре перед началом занятий. Это говорит о том, что я здоров и в расцвете сил.
— Я и не сомневалась, — бормочу я.
— Мне нравится причинять тебе боль, а тебе нравится, когда тебе причиняют боль и это не делает нас больными людьми.
— Почему? — бормочу я.
— Почему что?
— Почему тебе нравится причинять мне боль?
— Потому что, когда я это делаю, ты сражаешься, и подчинение тебе уменьшает мою потребность в насилии.
— Даже когда я говорю тебе "нет" и умоляю тебя остановиться?
— Особенно тогда.
Его голос не меняется, но его слова как будто касаются темного уголка моей груди.
Может быть, в конце концов, говорить об этом было не самой лучшей идеей. На данный момент у меня нет сил обнажиться или потешить похороненные воспоминания, которые пытаются пробиться на поверхность.
— А как насчет тебя? — спрашивает он.
— А что насчет меня?
— Тебе нравится, когда я груб с тобой. Ты кончаешь сильнее, и твоя киска чувствует себя напуганной и нуждающейся в большем.
Мои щеки горят.
— Прекрати.
— Ты хотела поговорить. Мы разговариваем.
— Беру свои слова обратно. — Я поворачиваюсь к своей машине. — Я устала.
Он хватает меня за запястье.
— Не так быстро, Цундэрэ. Ты не можешь убежать.
— От чего?
— От осознания причины, по которой ты такая.
— Кто тебе сказал, что есть причина?
— Я не был уверен раньше, но то, как ускорился твой пульс под моими пальцами, доказывает, что я прав.
Я высвобождаю свою руку. Придурок-манипулятор.
— Я… не хочу об этом говорить.
— Пока что.
— Когда-либо.
— В конце концов, ты мне расскажешь.
— Зачем мне это делать?
— Потому что, в свою очередь, я расскажу тебе о своих причинах. -
Он наклоняется и обхватывает рукой мое горло, медленно поглаживая точку пульса. — Пока ты не будешь готова пойти по этому пути, ты моя, чтобы уничтожить.
ГЛАВА 22
Акира
Дорогая Юки-Онна,
То, что ты делаешь, совершенно нормально. Есть такая штука, как фантазия об изнасиловании, и она совершенно здорова. Я искал про это, и в отчетах по психологии говорится, что это женский способ обрести контроль и сдаться. Это также связано с мазохизмом, широким воображением и широким спектром БДСМ. Это также может быть чем-то, что интересует кого-то из-за сексуальной травмы, потому что это дает им контроль над ситуацией, похожей на ситуацию из их прошлого, когда они не могли этого сделать.
Так что это совершенно нормально. Ты должна делать то, что делает тебя счастливой.
Это то, на что ты надеялась, что я напишу в ответ? Это то, что ты имела в виду, когда села и написала мне свою версию извращенной слезливой истории? Я даже не знаю, чего ты пыталась добиться, когда говорила это. О чем, черт возьми, ты только думаешь? Ты и тот, кто потворствует этому нездоровому соглашению, извращенцы. И избавь меня от ерунды о том, что это не касается тебя или что это гипотетическая ситуация. Я знаю тебя уже три года, и ты ни хрена не умеешь врать.
Я уже давно собирался поговорить с тобой о твоих проблемах, но с таким же успехом могу сделать это сейчас. Это давно назрело.
Когда ты сказала, что у тебя есть друзья, я назвал это чушью собачьей.
