Между небом и раем - Кристина Лин
Пялюсь на закрытую дверь, не в силах поверить в услышанное.
Аборт? Неужели, Маша могла пойти на это?
Могла, Глеб, ты и сам это знаешь. После того, как ты с ней поступил, могла. Это для тебя, возможно, был единственный шанс сделать ребенка. А для нее, молоденькой девочки, это всего лишь эпизод, которых в ее жизни может быть великое множество.
Думал, она станет и дальше хранить преданность? Когда сам отвернулся от девочки в такой важный и ответственный момент.
Если подумать, то в ее положении аборт выглядит самым логичным решением проблемы. И не надо ничего менять. Университет, мальчики, вечеринки — вот ее жизнь. И в ней нет для меня места.
Голова понимает, что это логичное завершение событий. А сердце отказывается верить.
Неужели, все закончится вот так?
С трудом передвигая ноги, плетусь назад, в свою квартиру. С дурацким красным диваном, который я теперь ненавижу. Хочется избавиться от него. Иду на кухню, хватаю самый большой нож. А потом к чертовому дивану, чтобы уничтожить его.
С каждым ударом по красной коже выпускаю часть боли, которой слишком много во мне. Перед глазами плывет. Не сразу понимаю, что это слезы. Мне все равно.
Диван теперь похож на странное месиво, в котором полоски красной кожи сочетаются с выпадающими кусками мягкого наполнителя. Испытываю странное удовлетворение, глядя на дело своих рук.
Будто это может что-то изменить?
Отбрасываю в сторону нож, сажусь на пол и упираюсь локтями в согнутые колени.
ЕЕ не вернуть. Я сам виноват. И все теперь бесполезно.
Глава 36
Маша
Я пытаюсь пошевелиться, но не получается. Мои руки бесцеремонно закинуты над головой и прижаты к кровати. Горячие пальцы проходятся по нежной коже между ног, мягко раздвигая их в стороны. В голове помутнело, мне хочется большего. Но вредные пальцы не спешат проникать в меня, они все так же, настойчиво, но мягко, слишком мягко, гладят внутреннюю сторону бедра.
— Скажи, чего ты хочешь? — шепчут в ухо незнакомый мужской голос. От чувственных вибраций, звучащих в нем, внутренности обдает горячей волной.
Прикусываю губы, чтобы не застонать.
Чего я хочу? Черт, я хочу твой член внутри себя, грубо и жестко, как в извращенном порно. Но сказать это вслух не решаюсь, пока еще не настолько распущена.
— Скажи мне, детка, — снова искушает меня голос.
Я вдруг осознаю, что совсем не знаю этого мужчину. И вот надо бы смутиться, но не получается. Потому, что мне плевать. Выгибаюсь стараясь коснуться обнаженным животом крепкого мужского торса. Я так возбуждена, что, кажется, сейчас могу кончить уже от простого прикосновения. Мое тело так и не встретилось с вожделенной разгоряченной кожей моего партнера, а из горла вырвался разочарованный стон. Вместо желанного облегчения, стало только хуже. Между ног пульсирует, и кожа покрылась капельками пота.
— Как ты хочешь, маленькая? — шепчет голос мне в ухо.
Не выдерживаю этой сладкой пытки.
— Трахни меня, — прошу мужчину. И тут же просыпаюсь.
Я в своей постели, у себя дома. И меня немного трясет от возбуждения. И от того, что все это оказалось сном. Одним из тех, которые сводят меня с ума все последние недели.
Рвано дышу, пытаясь прийти в себя. Сорочка прилипла к влажному телу, а мои ноги призывно разведены в стороны. Вот только зрителя не хватает.
Я перечитала очень много литературы про беременность. И в ней практически вся информация сводится к тому, как справиться с трудностями этого непростого периода. Об утренней тошноте, о слабости, о том, что ноги отекают и болит поясница. Только нигде, блин, ни в одной книге не сказано, как бороться с моим постоянным состоянием перевозбужденности.
Наверное, моя беременность протекает не совсем правильно, вернее, не по учебнику. Доктор в женской консультации тоже спрашивает о тошноте и о том, где болит. А у меня ничего не болит, даже тошноты нет, ем я по-прежнему, с аппетитом. И о беременности напоминает только постоянное желание секса. Временами настолько сильное, что хочется на стену лезть.
Например, вчера я, сидя в университетском кафетерии, представляла, как бы мог выглядеть без одежды наш преподаватель по высшей математике. А тот просто жевал бутерброд и запивал его кофе из бумажного стаканчика. Никаких намеков на близость с его стороны. И, вообще, ему уже лет пятьдесят. А еще, говорят, у него трое детей.
На паре по макроэкономике я не смогла расслышать новую тему, потому, что, видите ли, мои гормоны окончательно сошли с ума, заставляя мозг представлять, каким может быть член у препода. У лысого дядечки с пивным животиком, блин! Но ни это, ни то, что дяденька громко сморкался в перерыве, нисколько не смутило мою неуемную жажду. По спине пробежала капелька пота, когда я вдруг осознала, что это уже чересчур. Даже для впечатлительной беременной женщины это — уже слишком.
Провожу рукой по лицу, прогоняя остатки сна. Могу думать только о том, как мне жаль, что это был всего лишь сон. Такой желанной разрядки так и не случилось, а мне она просто необходима. Грудь налилась и немного ноет, соски торчат, как во время хорошего секса. Только долгожданного оргазма все нет.
Провожу рукой по шее, спускаюсь к ключицам и груди, прикрываю глаза, пытаясь воссоздать в своей фантазии урывки недавнего сна. Грудь еще сильнее напряглась, а я уже тянусь туда, где горячо и мокро от желания. Провожу рукой по складочкам, надавливаю на клитор. Меня выгибает в спине, и я кусаю губы, чтобы не начать стонать. Продолжаю себя гладить, чувствуя, как меня накрывает взрывной волной. Мне это нужно сейчас, как лекарство во время болезни. Вздрогнув и выгнувшись всем телом, я кончаю, снова осыпаясь на подушку в блаженном экстазе.
Перед глазами туман, но я быстро возвращаюсь в реальность. Тело еще немного штормит от пережитого удовольствия, и дыхание снова сбилось. Но не это удивляет меня. А то, что мое желание никуда не делось. Наоборот, его, будто, подхлестнули, и организм требует еще.
От досады я чуть не завыла в голос. Не могу же я теперь мастурбировать круглосуточно!
С трудом собравшись с мыслями, я встаю с кровати и иду в ванную. Мама уже вовсю орудует на кухне, готовит завтрак. Успеваю
