Испорть меня - Джулия Ромуш
Глава 27. Айдаров
Сколько раз в своей жизни я слышал, что я безэмоциональный ублюдок? Множество. Даже не сосчитать. В чем-то я даже был согласен. Многие эмоции мне были чужды. Например, как жалость… Как по мне, то хуже и быть не может. Когда на тебя смотрят как на кусок дерьма.
Не знаю, возможно это из-за моего детства. Из-за вечно пьющей матери и отца, который ее дубасил до потери сознания.
Сначала я жалел мать, сочувствовал. А потом понял, что это бесполезно. Ведь раз за разом она его принимала. Впускала в дом. Позволяла бить меня. Иногда мне кажется, что отец выбил из меня все эмоции, которые так близки людям.
В какой-то степени благодаря ему я стал таким. После очередного его прихода, я четко решил, что он больше никогда и пальцем не тронет меня и мать. И частично сдержал слово. Измором взял школьного тренера, который в свободное от работы время, занимался тренировкой боксеров. Это было секретом. Но я его знал. Тренер раз за разом слал меня к херам и говорил, чтобы я его не доставал. Но я упорно, каждый вечер ждал его во дворе и упрашивал взять меня к себе. Не знаю, что именно сработало. Мое упорство или ему стало меня жаль. Потому что с каждым разом побои на моем теле становились все заметнее. Но в один вечер он сам остановился рядом со мной. Мне не пришлось телепать за ним сзади. Сказал, что дает мне всего лишь один шанс. Хоть раз не приду, опоздаю, значит больше могу не приходить. Ему будет плевать на мои оправдания. Сдохни, но приди.
И я не упустил свой шанс. В какой-то степени Петр Семенович заменил мне отца. Многому научил. И самому главному — никогда не сдавайся. Какой бы безвыходной ситуация не выглядела, из нее всегда есть выход. При любых раскладах.
Петр Семенович сыграл в моем жизни очень важную роль. В один из вечеров, отец снова пришел, избил мать до ужасного состояния. Я пришел домой, когда она уже почти не дышала. Тогда впервые у меня опустилась пелена на глаза. Если бы не соседи, я бы его убил. Отца забрали в тюрьму, мать в больницу. Через время ее лишили родительских прав, а меня должны были забрать в детдом.
Тогда я впервые чуть не сдался. Потому что казалось, что выхода нет. Все было хреново и просвета не предвещалось.
У Петра Семеновича были хорошие связи и он обойдя многие пункты в документах, взял за меня ответственность. Усыновил.
Тогда я впервые чуть не расплакался. Не думал, что кому-то может быть на меня не все равно. Но тренер меня встряхнул и сказал, чтобы я сопли намотал на кулак, и больше никогда не смел показывать свою слабость.
Мать в больнице проведал только раз. Она сказала, что у нее больше нет сына. Причитала, что отца из-за меня посадили в тюрьму и она меня ненавидит. Звучали фразы про то, что зря меня родила. В тот момент я четко осознал, что моя семья это тренер. И делал все возможное, чтобы никогда его не расстраивать.
Никогда не забуду тупую боль в груди, когда тренера не стало. В тот момент я потерял самого важного человека в своей жизни. И я как будто закрылся от всего внешнего мира. Понял, что без эмоций жить проще. Ты четко идешь к цели и не отвлекаешься на ненужные факторы.
В бизнесе я был беспощаден. Требовал полной отдачи и верности партнера. Но к сожалению в наше время сложно найти того, с кем действительно можно честно работать. Все хотят тебя наебать и надеяться, что останутся без наказанными.
Гронский, отец Лизы был именно из такого типа людей. Скользкий, хитрый, постоянно искал, где урвать кусок пожирнее.
Меня угораздило с ним связаться. У нас был общий проект. Строительство спортивного комплекса. На стройке произошел несчастный случай. Обвалился этаж, многие сотрудники пострадали. Какого было мое удивление, когда я узнал, что страховка на работников была липой. Ни хрена правильно не оформлено. Липой были и документы по закупке материалов. Гронский сэкономил. Положил бабки в карман и надеялся, что это никогда не выплывет.
Когда начали разбираться, оказалось, что мы встряли на конкретную сумму моя репутация пострадала, потому что пошли слухи, что я работаю недоброкачественно. Что сотрудникам будет со мной небезопасно.
Как оказалось отдавать долг и выплачивать неустойку этой мрази нечем. Все что у него было, досталось ему от жены. Точнее от ее отца. Но когда дед умирал, то составил завещание таким образом, что активами смогут воспользоваться дочери только после того как выйдут замуж. До того времени сам Гронский просто был управляющем в огромной фирме. Пользовался прибылью, но доступа к настоящим деньгам у него не было.
Эта мразь заставила дочерей подписать документы, в которых они отдавали отцу полные права на фирму, как только вступят в свои права. По сути, он сплавит дочерей, а фирма будет принадлежать полностью ему.
— Я все перепишу на тебя, клянусь, — завыл и умоляюще посмотрел в глаза, — устроим фиктивный брак со старшей дочерью. Я подпишу документ о передаче всех прав тебе. Там будет даже больше, чем я должен.
Мерзко было с ним даже разговаривать. Ублюдку было все-равно на родных детей, он был готов избавиться от них как от ненужного мусора, получив при этом их наследство.
Мой изначальный план строился на том, что брак продлился бы только до тех пор, пока не оформились бы все документы. Я бы поделил с девчонкой все пополам. Она бы смогла после жить свободной жизнью со своей частью бизнеса. Не зависеть от ублюдка отца.
Но все изменил один вечер… Бой в клубе. Знакомство с девчонкой, от которой как будто крышу снесло. Увидел и залип. Эмоции которые так долго спали и находились под замком, вырвались на свободу и накрыли с головой.
Сначала решил, что показалось. Хрень произошла. Решил проверить. С каждым днем думал о ней все больше. Девчонка оказалась с характером. Противилась и вредничала. Отказывалась от подарков. Упорно от меня отдалялась, хотя я чувствовал, что не только меня накрыло. Жалась к своему ублюдочному жениху, который трахал ее сестру.
Когда попал в дом Гронских у меня случился диссонанс. Старшая дочь полностью соответствовала характеру и поступкам отца. Думала лишь о себе. Была самоэгоистичной и самовлюбленной. Но Лиза…
