Испорченная тобой - Элена Макнамара
– Я не поеду с твоим отцом, - врываюсь в комнату Гари и сталкиваюсь с ним возле двери. В руках он держит мои вещи. – Отвези лучше ты меня.
– Послушай, Кэсси, - уговаривает успокаивающим тоном, а когда забираю у него одежду, обнимает и нежно целует, – мне жаль, что они приехали. И жаль, что моя мать так себя ведёт. Но ты должна узнать правду, а она её тебе не скажет. Ты же слышала, она всё отрицает и защищает Питера.
Он прав! Чёрт побери, он прав!
– Χорошo, я поеду. Но…
– Мы увидимся, - будто читает мои мысли Коэн. Больше всего на свете я боюсь, что он уедет, не попрощавшись.
– Когда? – с мольбой спрашиваю его.
– Сегодня, – уверенно отвечает парень, - мы увидимся сегодня!
Чтобы одеться, мне понадобилось три минуты. Чтобы выпустить из своих объятий любимого, намного больше времени. Но я смогла попрощаться, выйти за дверь комнаты и бесшумно спуститься на первый этаж. Коэн не провожал меня, как я его и просила. Не хотела снова слушать, как его мать нападает на него из-за меня. А он всей душой хочет меня защитить, но не может. Потому что эта женщина слепа и глухa к мольбам младшего сына.
На первом этаже творится хаос. Чарльз очень резко бросает обвинения в лицо своей супруги, на что она так же с вызовом обвиняет его в измене. Причём явно намекая на мою мать. От этого становиться еще противнее. Неужели Кэрри и тут постаралась? Позарилась на женатого мужчину? Неужели Памела ненавидит её не беспочвенно?
Когда они замечают моё присутствие, Чарльз резко замолкает и указывает на дверь.
– Пойдём, Кэcси, - говорит нежно, что как-то контрастирует с тем скандалом, за которым их застала.
– Чарльз! – зовёт мужа разъярённая женщина, когда покидаем дом. Но он ей больше не отвечает. Подходит к своей дорогой и огромной машине, открывает пассажирскую дверь и помогает мне забраться внутрь. Потом торопливо оббегает авто, занимает место водителя, и через считанные секунды мы выезжаем за ворота.
Дорога до моего дома занимает еще пару минут, и мужчина предпочитает молчать. Вид у него задумчивый, а у меня не хватает духа первой начать этот разговор.
– Можно мне зайти? – спрашивает Чарльз, когда паркуется на подъездной дорожке. Я лишь пожимаю плечами, берусь за дверную ручку и поспешно покидаю автомобиль. Когда иду к двери собственного дома, cтарший Гаррисон буквально бежит за мной по пятам. Будто боится, что ушмыгну и не захочу его слушать.
Нет, я послушаю.
– Что сделала ваша жена? - в лоб задаю вопрос Чарльзу.
Я привела его на кухню, усадила за стол и любезно предложила чай. Он согласился, но так и не притронулся к чашке.
– Мы были знакомы с детства. Я и твоя мама, - заговорил мужчина. Я это знала от бабушки, но не стала его останавливать или перебивать. - Я был влюблен в Кэрри столько, сколько себя помню. Мне казалось, что она тоже меня любит, но наверняка сказать даже сейчас не могу. Твоя мама отличалась весьма экспрессивным характером.
– Да, она и сейчас такая, - мямлю себе под нос.
– Мои родители были против такой привязанности, потому что давно выбрали для меня спутницу жизни. Брак с Памелой гарантировал нашему семейному бизнесу, слияние с перспективной компанией и увеличение банковского счёта на шестизначные суммы. Я сопротивлялся родительской воле, и чем больше это делал, тем больше отвергала меня твоя мама. Она не хотела быть со мной. И всё, что когда-то между нами начиналось, слишком быстро закончилось. Поздно, слишком поздно я узнал, что между нами стояла моя семья. Οни обладали даром убеждения…и вероятно запугали бедную девочку.
Чарльз выдерживает небольшую паузу, глубоко зарываясь в своих мыслях. Потом смотрит на меня своими серыми, как утренняя дымка, глазами и продолжает этот бередящий его раны рассказ.
– Я женился, и Памела забеременела Питером. Мы с Кэрри оставались близки, но только как друзья. Моя жена не могла этого понять. Ей казалось, что Кэрри непременно меня уведёт. Она ненавидела её, хоть и не говорила об этом вслух. Когда твоей маме исполнилось семнадцать и мы с женой были на её дне рождения, у Памелы в тот день в конец поехала крыша. Она…
– Что? - не удержалась я с вопросом, видя, как мужчина замешкался.
– В тот день твоя мама стала жертвой насилия, – обрушивает на меня слова как лавину, а я не верю собственным ушам. – Это сделал сводный брат Памелы. Человек, которому по жизни всё сходит с рук. Он и тогда вышел сухим из воды…
– Подождите, - останавливаю Чарльза взмахом руки. Губы трясутся, а мозг совершенно не может всё это переварить. - Мою маму изнасиловали? Я – продукт насилия?! – сама не замечаю, как тело начинает колотить от дрожи, а слёзы бегут по лицу.
– Мне очень, очень жаль Кэсси, – с горечью говорит мне Чарльз, протягивает ко мне руки, отчего сразу отшатываюсь. Словно током сейчас ударит.
– Α где были вы? – выкрикиваю обвинение ему в лицо.
– Я узнал обо всём слишком поздно. Но это меня не оправдывает. Кэрри уехала, сюда, в Палм-Бей, и не отвечала на мои звонки. А потом от её отца я узнал, что она ждёт ребёнка. Памела тогда, ликуя, сообщила мне, что Кэрри кинулась в постель к первому встречному, которым оказался брат моей жены. Я пошел тогда к нему, и он во всём признался. Не сразу, конечно, нo я умею убеждать.
– И что вы сделали? - на одном дыхании спрашиваю его. Всё больше и больше проникаясь симпатией к этому мужчине.
– Я поехал за ней, за твоей мамой. Купил наш дом, что бы жить по соседству. Я хотел оставить Памелу, несмотря на то что у нас рос Питер. И оставил бы, дай твоя мать мне хоть один шанс. Но она одним махом разрубила все канаты, связывавшие её с прошлым, и даже поспешно вышла за муж.
– Она это может, - хмыкаю, растирая слёзы по щекам.
– Α потом Памела объявила, что ждёт второго ребёнка и срок уже большой. - Чарльз вздыхает, долго рассматривает обручальное кольцо на своём пальце. Вид у него удрученный, может, даже уставший. - Я смирился, – говорит тихим голосом. – Остался
