Новенькая для мажора (СИ) - Елена Чикина
― Бывает. Думаю, посещение скотобойни у кого угодно отбило бы желание есть мясо, ― пожал плечами парень. ― Ариша, Ариша… какая же ты… хорошая, не могу подобрать другого слова! Смотрю на тебя, и все еще не верю до конца.
― Не веришь? ― слегка удивилась.
― Да, не верю. Хотя бы как ты сегодня кинулась защищать того очкастого ‒ не побоялась против меня пойти, а на это никому в этой школе духа бы не хватило. Я оценил, серьезно.
― Ага. Так оценил, что схватил меня за волосы, ― невольно скрестила руки на груди.
― Не обижайся, ― усмехнувшись, покачал головой. ― Ты действительно легко отделалась. Я, конечно, стараюсь контролировать свою взрывную сторону, но не всегда выходит. Всякий раз мое первое побуждение ‒ загасить любой бунт в зародыше. Не знаю, гены это или воспитание. Наверное, и то и другое.
А может, и гормоны. Тестостерон. Хотя, и воспитание я бы определенно не стала сбрасывать со счетов.
― Ну, если ты даешь себе отчет, в том, что делаешь… может, рано или поздно перестанешь так делать?
Орлов засмеялся своим низким бархатистым смехом.
― Птичка, я не сказал, что хотел бы измениться! Просто мне немного недостает самоконтроля ‒ всегда сначала делаю, потом рассуждаю. В большинстве случаев я согласен со своей взрывной стороной ‒ да только не тогда, когда она приказывает мне схватить за горло или за волосы такую хорошую девушку, как ты.
Мы сделали заказ, и Орлов велел официанту не добавлять бекон в один из тыквенных супов.
― Ты хорошая, но при этом сильная ‒ знаешь, я еще никогда таких не встречал.
От его слов мне стало так приятно ‒ не смогла бы сказать как! Я польщенно заулыбалась. Неужели его действительно привлекло что-то не только в моем теле, но и в душе? Неужели он сумел взглянуть так глубоко? Руслан Орлов? Ни за что бы не поверила!
Внезапно мне вспомнились все Димины комплименты ‒ он всегда говорил только о моей внешности. Белая роза, снежинка, жемчужина. А характер мой он, в основном, критиковал, пытался что-то во мне изменить и исправить. Я всегда воспринимала его слова, как попытку мне помочь, но сейчас вдруг увидела их совсем с другой стороны.
― Все еще не верится. Да… наверное, все еще пытаюсь найти в твоих поступках какой-то скрытый смысл. Большинству людей нельзя доверять! Почти никому доверять нельзя.
Тут мне пришлось вернуться с небес на землю. У меня приоткрылся рот.
― Какое циничное утверждение! ― я пораженно покачала головой. ― И у моих поступков нет никакого скрытого смысла, да и какой мог бы быть?
Если бы я сопротивлялась ему, только чтобы еще сильнее подогреть его интерес, мне все равно не стоило бы кричать на него сегодня. К чему это могло бы привести? Все думали, что после этого Руслан меня если не убьет, то покалечит!
― Я не циник, Ариша, и никогда им не был. Увы, это правда ‒ большинство людей слабы, и на них нельзя положиться. Они могут не желать зла, они могут быть в глубине души хорошими людьми, но все равно будут лгать и предавать. А все из-за своей слабости. И в этом смысле страх ‒ очень хороший мотиватор. Если боятся ‒ точно не предадут. Ты выросла совсем в другом мире, и просто не сталкивалась с этой стороной человеческой души, я же изучил ее вдоль и поперек ‒ положено по положению, ― криво усмехнулся. ― Сократ считал, что люди, если будут знать, как поступить правильно, всегда поступят правильно. Надо ли говорить, как наивна такая точка зрения? Человек может тысячу раз знать, что именно должен делать, и все равно демоны в его душе не позволят ему поступить по совести.
Я молчала какое-то время. Пыталась переварить его слова, правильно воспринять его точку зрения, и понять… как относиться ко всему этому.
― Как в книгах Достоевского, ― наконец, задумчиво произнесла.
― Точно. Именно так. Со словами «Господи, прости ради Христа!», зарежет приятеля, и заберет у него часы, просто потому что очень приглянулись. Не знал, как поступить правильно? Думаю, все-таки знал.
Орлов почти дословно привел цитату из «Идиота», тогда цитировал Шекспира, и только что приводил в пример мнение Сократа ‒ сейчас у меня не было времени удивляться его начитанности, но мысленно я сделала пометку на будущее.
― Не знаю, Руслан. С какой-то стороны ты, конечно же, прав, но, по-моему, ты сконцентрировался на худшей стороне людей ‒ а плохое есть во всех, и от этого действительно никуда не деться. А о хорошей стороне не думаешь. О ней забываешь, не принимаешь во внимание. Это и есть цинизм. Держишь всю школу в страхе, чтобы никто даже в мыслях не держал предать тебя, но тебе самому это никогда не принесет ничего хорошего. Никому не доверяешь, а значит, уже и не сможешь доверять. Просто потому что никто не сможет доверять тебе.
«Я не смогу тебе доверять», печально добавила про себя.
Нам принесли еду, и я взялась за свой тыквенный суп ‒ нужно было на что-то отвлечься, привести мысли в порядок.
― Во всем мире я могу доверять только двоим: своему отцу и самому себе. Но мне кажется… тебе я тоже уже доверяю. Чем больше тебя узнаю, тем сильнее доверяю, ― улыбнулся Руслан, чуть прищурив глаза.
Я улыбнулась ему в ответ, но немного сконфуженно ‒ это было очень приятно слышать, но одновременно странно. Чем я сумела заслужить его доверие?
И что же такого с ним случилось, что он утратил веру в людей? Он ставит силу во главу угла, а слабость объявляет главным пороком человечества. Явно восхищается своим отцом, старается держать с него пример. Возможно, конечно, эти мысли внушил ему его отец… Но скорее всего дело в чем-то другом.
― Руслан… можно у тебя кое-что спросить? Я пойму, если ты не захочешь отвечать.
― Спрашивай о чем угодно, мы же для того и разговариваем, чтобы хорошо друг друга узнать.
Несмело улыбнувшись, осторожно произнесла:
― Что тогда произошло между вами с Денисом Авериным? Алина и Дина говорят, что после того случая
