Замуж. За сводного! - Виктория Волкова
– Следствие считает договор подлинным. Печать компании была уничтожена взрывом. Заказывали новую. Манучаровы предъявили документы.
– Так пусть Ринат предоставит свои об оплате. Сертификат о подлинности камней. Договор купли-продажи…
– Их нет, – печально качает головой отец. – Это кто-то вернул за долги. А Ринат, добрая душа, принял… Сейчас уже трудно найти того человека.
– Пусть проведут экспертизу ожерелья. Спектральный анализ… И точно определят год изготовления.
– Все совпало. В этом-то и проблема. Поэтому остается одна надежда на тебя, Анис. Нужно выкрасть жену Манучарова. Тогда мы сможем выдвинуть свои требования…
– Отец, – морщусь недовольно. – Я отсидел полгода за то, что только покусился на женщину Манучарова. И сроков на меня навешали немеряно. И Ринату ответочка прилетела. Ты полагаешь, Тимур станет сговорчивым?
– Да, – кивает Гуфар и глаза его загораются фанатичным блеском. – Девку украдешь. И если Янычар не согласится на наши условия, получит ее в гробу. А чтобы он не сомневался в серьезности наших намерений, грохнем вдову Сэма.
– И это тоже должен буду сделать я? – усмехаюсь горько. Приятно знать, что человек, зачавший меня, не питает ко мне родственных чувств и считает наемным убийцей.
– А если я против, – усмехнувшись, давлю взглядом.
– У тебя нет выбора, мой дорогой, – и без того узкие глаза отца становятся мелкими щелочками. – Ты просто не выйдешь живым из этого дома. Понимаешь?
– Не совсем, – цежу сквозь зубы. – Какие-то есть гарантии?
– Конечно, мой дорогой. Ты только захвати Любу и ликвидируй Альбину. А мы вернем тебе твой дом в Дубае. Естественно, выплатим гонорар. Сделаем новые документы. Ни одна собака не найдет!
– Сроки выполнения? – спрашиваю, напряженно вглядываюсь в лицо Гуфара.
Лживый дешевый человек. Зачем только я с ним связался? Но и к Тимуру у меня есть свои счеты. Не стоило ему навешивать на меня всех собак.
Исполню заказ отца. Продам виллу и свалю в туман. Начну новую жизнь с чистого листа, где нет и не будет Манучаровых и Алимовых.
– В ближайшее время, – отрывисто бросает отец и довольно шевелит губами. – Его женщина на сносях. Тимур быстро станет покладистым…
– Ты с ума сошел! – обрываю на полуслове. – Пока Люба ждет ребенка и первое время после рождения, Янычар от нее ни на шаг не отойдет. Готов поспорить, там усилена охрана. И Ангельское представляет собой укрепленный редут.
– Ты прав, сынок. Так и есть. Кроме тебя туда никто проникнуть не сможет…
– Сейчас и мне не пробраться. Поэтому нужно подождать.
– Сколько?
– Минимум полгода, – заявляю авторитетно. А там как говорится или осел, или падишах. – Малыш подрастет. Семья заживет привычной жизнью. Манучаров снимет дополнительную охрану и вот тогда можно будет напасть…
– Как скажешь, Анис. Как скажешь, – лебезит отец. И я вижу, как его глаза искрятся от радости.
Глава 45
Люба
Примерно через год
– Мама Люба, давай! – напевает мне на ухо Тимур. Прижимает к себе и заявляет с усмешкой. – Я ж говорил, что будет сын.
Улыбнувшись мужу, перевожу взгляд на Мишутку. Полугодовалый любимый мальчик спит в кроватке. Причмокивает розовыми губками, точно такими же, как у меня. Вот только подбородок папин. Твердый. Решительный. Как и характер.
Маленький серьезный карапуз умудрился примирить всю нашу разрозненную семью. Даже Катя с отцом начала разговаривать. Пока, конечно, только о малыше. Но лед постепенно тает.
Даже мы с Альбиной заключили негласное перемирие. Не хочу, чтобы мой сын рос между двух огней. Я простила ее. Но недосказанность все равно стоит между нами.
Иногда ночью меня мучают вопросы. Почему Альбина так обошлась со мной? Даже к чужим людям относятся ласковее. К котам и собакам – тоже.
– Давай, поезжай, – целует меня в висок муж. – Мама уже заждалась.
– Не хочется… Мне лучше с тобой и Мишкой дома побыть, – морщу я нос.
– У вас девичник, а у нас мальчишник, – авторитетно заявляет Манучаров. – Миха проснется, и мы с ним оттянемся по-взрослому, – мечтательно тянет он. – Будем в лошадку играть и наперегонки есть фруктовую пюрешку. А ты езжай в театр, мамочка…
– Маленькие негодяи, – трусь носом о широкую грудь и добавляю страдальчески. – Не хочу!
– Ну, когда еще в наши кушири приедет Большой театр, а? – спрашивает с укором муж. – Кто там танцует первую партию? Захарова или Капцова? Такое пропустить нельзя, понимаешь?
Слегка локтем задеваю крепкий, будто железобетонный, бок.
Муж смотрит на меня выжидательно и повторяет точь в точь каждое мое слово. Именно так я его и уговаривала.
– Сходи лучше с мамой, – понуро попросил тогда муж. – Андрей улетел в Берлин на конференцию. А у нее уже билеты куплены. И мы сэкономим.
– Хорошо, – кивнула я, полагая, что Альбина не согласится идти со мной в театр. И очень на это надеялась. А моя непредсказуемая свекровь и мачеха взяла и согласилась.
И как теперь быть? Дать заднюю не получится.
– Ты нас встретишь? – спрашиваю с надеждой.
– Нет, – мотает головой муж. – Мама отлично водит. Возьмете с собой охрану. Мне лучше остаться дома. Не хочу Миху оставлять одного, пусть даже на попечение прислуги.
Муж прав!
С тех пор, как под надуманным предлогом из СИЗО выпустили Марата, Тимур себе места не находит. Все стремится обезопасить нас.
– Может, он уехал куда-нибудь, – спрашиваю я в надежде, что все обойдется.
– Нет, Люба, – сурово мотает головой Манучаров. – Я эту сволочь с детства знаю. Он обязательно решит отомстить. А значит, вернется… Пытаюсь предугадать, что этот гад замыслил. Но получается с трудом.
– Ну ладно, – вздыхаю я и понуро бреду в спальню. Надеваю обычные черные джинсы и такой же свитерок. Не бальное же платье надевать! А в холле, наткнувшись на свекровь в длинной юбке и черной шифоновой кофте, чувствую себя замарашкой.
– Едем, Любочка, – велит Альбина, накидывая на плечи короткую норковую шубку. Надеваю свою, такую же, в пол. И смиренно бреду вслед, с тоской смотря на ровную спину свекрови и тщательно уложенную прическу.
Вот выдержка у человека! По сей день чувствует себя красавицей и королевой.
– Садись вперед, – машет она на припаркованный около дома Гелик. Мне бы сесть назад, дорогой молчать и пялиться в окно. Наверняка Альбина врубит музыку.
Сажусь рядом. Пристегиваюсь насупленно. Ссориться со свекровью не хочу. Но не люблю ее, и все тут!
А она платит мне взаимностью.
Вот только сегодня решила о чем-то поговорить дорогой. Интересно, о чем?
