Нас не простят - Елена Безрукова

— Это исключение, — ничуть не смутилась Рита. — Я лично только рада буду, если у вас с Каримом всё сложится.

— Ещё бы, — хмыкнула я. — Не придётся больше ревновать. Хотя повода и до этого не было.

— Думаю, что был, — сказала она. — Но теперь — действительно не будет. Потому что тебя будет отвлекать Карим, а я — налажу отношения с мужем. Твоё появление очень остудило его. И ты ещё говоришь, что не виновата?

— Не виновата.

— Угу. Ещё раз поздравляю с помолвкой. И доброй ночи, Камилла.

— Доброй ночи… — вздохнула я и продолжила путь дальше.

В спальне сняла платье и украшения, все разложила по местам и долго ходила из угла в угол.

Нельзя отказаться от свадьбы. Мне выбора не предоставляют.

Сбежать я не могу — поймают и вернут.

Выйти замуж тоже не могу — всё во мне кричит против.

Карим меня не слышит тоже — мне не удалось его переубедить, что счастье в такой брак не приходит. И вообще, так неожиданно душу щемит известие, что я — невеста. Когда это было где-то там в перспективе и далёком будущем — всё воспринималось иначе. А теперь…

Теперь в моих мыслях уже есть образ мужчины, который вызывает во мне отклик, на которого я реагирую, словно настроена исключительно на одну волну с ним. Которого я чувствую и, как ни странно, понимаю. Тот, кто был врагом, внезапно оказался тем единственным, кто меня понимает и защищает. Я отметила, как он заслонил меня собой, когда те амбалы везли меня в клинику, и как сегодня сторожил библиотеку… Когда между нами возникло нечто личное? А оно есть, я чувствую. И это не имеет отношения к ненависти…

Горько вздохнула, переворачиваясь с боку на бок в постели без намека на сон.

Едва я что-то почувствовала к мужчине, как он оказался мужем сестры, а я сама отдана совершенно другому. Только одна надежда на то, что я смогу когда-то с этим примириться, смогу принять Карима, смогу стать ему хорошей женой, — потому что выбора у меня всё равно нет. От слёз подушка намокла, болела голова, а грудь так и разрывало от безысходности.

Я просто горела заживо, внутри, и скоро от меня ничего не останется.

Будет так, как хотят они, — останется лишь кукла. Красивая. Послушная. И без души.

Закрылся в своём кабинете, и первое, что сделал, — схватил стакан для напитков со столика и швырнул его о стенку.

Осколки осыпали ковёр кабинета. Но мне было этого мало.

Я схватил следующий стакан, который тоже как следует приложил о стену. Новые осколки полетели во все стороны. Третьим стал графин с водой. На стены и пол полетели теперь не только осколки, но и брызги воды.

Стало ли мне легче?

Да хрена с два.

Когда бить стало больше нечего, я вытащил новую бутылку виски из бара, отвинтил крышку и хлебнул прямо из горла. Адская жидкость обожгла горло, и я сморщился — почти не пью, но сегодня мне хотелось просто надраться.

Нажраться, напиться, забыться.

В хламину, в дрова, в дупель.

Отхлебнул ещё виски и уселся в кресло.

Вся моя жизнь в последние дни стала казаться мне дерьмовой, но сегодня — особенно тошно.

Не могу поверить, что причиной моей депрессии стала она — соплячка и дрянь.

Камилла…

Ангел со взглядом дьявола.

Девственница с порочными губами.

Неправильная, которая живёт правильнее нас всех.

Я столько раз говорил, что она невоспитанна, не умеет себя вести и не достойна быть частью нашей семьи, а в итоге она оказалась самой светлой из нас всех. Она никогда не плела интриг за спиной, никому не желала зла, не кидалась угрозами убить, никого не унижала. Так выходит, она здесь одна ангел, а это мы все, словно черти, пляшем вокруг неё.

Да, девочка. Ангелы здесь больше не живут. Ты одна выжила, только радости от этого никому нет.

Ангела закуют в кандалы и всё равно заставят жить так, как им нужно.

Им. Не мне. Я никогда и не участвовал в операции «сломай девчонку», просто так слкчилось, что наши с ней конфликты выходили за рамки разумного. Она меня провоцировала, и получала ответ.

…Но сейчас я понимаю, что она была честнее других, не лгала и не юлила, а говорила правду в глаза — такую, какая она есть, без прикрас. А нам всем это очень не нравилось — конечно, ведь правду никто не любит, и я — тоже. Она на всё имеет своё мнение и просто пыталась бороться за свою жизнь и свободу. Но у неё ничего не вышло.

Ангелу обломали крылья.

Она больше не будет светиться сама, дарить свет другим, летать по небу и петь.

Ангел станет бескрылым и лишится сана.

Птичка со сломанным крылом. Немой певец.

Живое воплощение кощунства людей по отношению друг к другу и к свободе третьих.

Живой обелиск сломленной правде.

Мне жаль её, но я бессилен. Я и сам словно бескрылым стал сегодня.

А ещё эти мысли, что она досталась ему…

Внезапно причиняли боль. Мне не плевать на её судьбу.

Неужели я успел начать чувствовать к ней что-то большее, чем желание?

На следующий день я собрала вещи и вернулась в дом Фархата. Через несколько дней я буду ездить на работу с водителем отчима, которого он нанял для меня. А сегодня меня на работу отвёз сам Фархат, сказав, что обратно меня отвезёт Дамир. Контроль надо мной вовсе не ослабел…

Новый рабочий день никто не отменял, и, несмотря на стабильный недосып уже не первую ночь, я встала по будильнику, собралась и отправилась в офис.

Приехала раньше Дамира. Сняла пальто, переобулась. Достала папки с делами.

Когда я услышала тяжелые шаги, которые