Свет мой (СИ) - Чернякова Наталья

Вошли учителя. Молчат. Молчит и директор. Через несколько минут всеобщего молчания Мария Петровна решила поинтересоваться, кто же у них новый завуч — из работников гимназии или чужой?

И тут весь подлый обман Виктора Ивановича раскрылся. Учителя загалдели, требуя объявить ему выговор за такое странное поведение, потом, наконец, угомонились. Кто-то, посмотрев в окно, увидел на асфальте, освобожденном от снега, прямо под окнами директора, надпись: «С Днем смеха, дорогие учителя!»

Но вот почему-то Мария Петровна пришла в класс, где у меня должен состояться урок русского языка в Стаськином 6а, совсем не радостная. Не рассчитал чего-то наш физрук Виктор Иванович. Такую шутку могли оценить только студенты и школьники, но никак не учителя. Представляю, как ему достанется от завуча Екатерины Ивановны, когда та вернется с больничного.

А мне нравится в гимназии — не заскучаешь, весело. Думаю, буду разрываться в решении — остаться в школе или пойти в науку.

Скоро мое выступление на конференции, чувствуешь, реликвия, ответственность? Устаю, очень устаю, спать хочу всегда и в любом положении. Как говорят студенты, дайте мне точку опоры, и я усну.

20 августа 2008 г.

Ну, что ж, пришла пора подвести итог моего пребывания на практике в детском оздоровительном лагере. Этим летом я попросила дать мне ребят помладше и получила третий отряд. В основном здесь были дети Стаськиного возраста. Мне хотелось, чтобы малой поехал со мной, но тот не приемлет коллективного отдыха и заорганизованности, потому отказался, и хорошо, а то бы всем меня заложил, и в первую очередь — Марсельезе, этому поборнику нравственности и порядка. В общем, как мы не старались, но от «людей на деревне не спрятаться», в данном случае — в лагере. Мы — это я и Сергей Николаевич — в прошлом мой преподаватель.

Его горящие взгляды в мою сторону я замечала уже давно, всё ждала — осмелится или нет сказать о моей неземной красоте и, как там ещё: льющемся из глаз свете, замечательных человеческих качествах, о хороших лингвистических способностях. О чем еще говорят в этих случаях?

Осмелился он всё же и сказал сразу после научно-практической конференции, на которой я поведала сообществу студентов, заинтересованных в развитии русского языка, об итогах сравнительного анализа некоторых лингвистических исследований, проведенных в Новосибирской области и Алтайском крае, заняв почетное третье место.

— Я горжусь вами, Софья. Вы — молодец. И непросто способная студентка, вы — талантливый и трудолюбивый человек. Надо же, первый раз участвуете — и уже такой результат. Думаю, с вами горы можно свернуть.

Меня переполняло счастье, которое я не испытывала даже после отличной сдачи ЕГЭ.

Кстати, Марсель тоже хорошо сдал экзамены: почти по восемьдесят баллов получил по русскому и обществознанию, а по биологии — девяносто два. Он ещё и медалист, за это тоже накинут баллы при поступлении в вуз. И знаешь, книга, куда это чудо с таким неплохим результатом собралось поступать? На психологический факультет нашего университета. Ничего лучшего не нашёл. Конкурс там, конечно, невысокий, но кто же знает, вдруг все выпускники нынешнего года захотят стать психологами? На это Марсельеза, как на любой сложный вопрос, ответил анекдотом: двое учеников встречаются после сдачи ЕГЭ.

— Ну как твои успехи, на сколько вопросов ответил?

— Вообще не ответил…

— Ужас! На что же ты теперь надеешься?

— На низкое зрение и на плоскостопие.

Зря беспокоился, что не поступит. Ещё как поступил. По рейтингу один из первых. Теперь будем учиться в одном вузе — это радует.

Инна, кстати, прошла по баллам в медицинский. И ещё: по-моему, они с Марселем поссорились. Брат, узнав о том, что девчонка была недовольна его поступком, когда он не стал драться с пьяными, сказал мне:

— Ты лучшая девушка в мире.

Я спросила его:

— Почему ты так решил? Знаешь всех девушек в мире?

Он ответил:

— Ты для меня и есть весь мир!

Книга, я Марселю ничего не говорила о нашем разговоре. Инне, видимо, было недостаточно аргументов, которые я привела в защиту поступка брата, и она решила поговорить с ним сама, расставив все точки над i. Ну, что ж, кто-то влюбляется, кто-то расходится.

А вот я влюбилась, да так, что снесло голову. Во всяком случае, ничего подобного ещё не испытывала. Сергей восхитительный! Как он красиво ухаживает, какой романтичный! После окончания той конференции пригласил меня в ресторан и сказал, что я ему очень нравлюсь. Давно. Ещё с первого курса, но тогда он был для меня преподавателем, а я была его студенткой, теперь же, после сдачи экзамена по СРЛЯ (у меня автомат), мы совершенно не зависимы друг от друга и можем распоряжаться своей судьбой, как захотим. После этого разговора мы несколько раз встречались: ходили в кафе, в парк, много разговаривали. Вскоре я отбыла в лагерь готовиться к приезду детей, а Сергей приехал в день открытия смены на четыре дня вместе с делегацией преподавателей вуза для проведения мастер-классов. На самом деле, чтобы встретиться со мной, а ещё позагорать на замечательном пляже, где песок, переливающийся на солнце, чистейшего белого цвета. Эти дни были для нас по-настоящему счастливыми, хотя правильнее было бы сказать: не дни, а ночи. Мы шифровались, как могли: в дневное время ходили, улыбаясь друг другу, в разговоры не вступая, а ночью встречались у него в общежитии-теремке — когда ещё общаться-то? Однажды рано утром, задолго до подъема, я ушла, однако всё равно нарвалась на Алинку: та как будто сторожила меня возле его домика. А, может, высматривала Сергея, ведь подруга когда-то была в него по-настоящему влюблена? Может, чувства вернулись?

— Что ты там делала? — подруга кивнула на теремок, где жил Сергей.

— Трамвай ждала, — и процитировала строку из бессмертной комедии: — «Друг, нельзя ли для прогулок подальше выбрать закоулок?»

— Я серьезно.

— Алина, ты — ребенок? Что я могла делать у мужчины? Конечно, кофе пила, конфеты ела и смотрела телевизор.

— Шутишь?

— Нет, не шучу.

— Чем ты лучше меня? О тебя любит? За что?

— Ну, как за что? Днем — за достоинства, ночью — за пороки, — продолжала я злить Алину.

— Я испорчу ему карьеру, скажу, что он крутит роман со студенткой.

— Шантажируешь?

— Да.

— Я бы тебе не советовала.

— Почему же?

— Во-первых, я уже ему не студентка, он мне не преподаватель, во-вторых, ты ускоришь процесс: он должен будет срочным порядком на мне жениться, а в-третьих, Сергей уходит старшим преподавателем в педагогический. Выбирай, что больше нравится. Кстати, ты-то что забеспокоилась? Ведь сама говоришь, у тебя роман с Илюшей? Или его колец с бриллиантами недостаточно?

— Стерва. Ты еще свое получишь.

— Я не стерва, — и, выгибаясь в литературных реверансах, деликатно сказала: — По всей видимости, это ты напрашиваешься на весьма сомнительный комплемент. Подумала бы об Илье, ведь сядет же из-за тебя рано или поздно. Сколько раз уже говорила об этом.

И пошагала в свой домик.

— Это моя личная жизнь, — крикнула вдогонку Алина.

— Личная жизнь — это когда ты самостоятельная, с профессий и можешь сама себя обеспечить. А то, что ты считаешь личной жизнью, есть жизнь другого человека, который из-за тебя подвергает её риску.

Блин. Вот так подруга, с такими подругами — врагов не нужно. Давно надо было прекращать общение — легко предаст и продаст. Как там у классика:

В этом мире неверном не будь дураком:

Полагаться не вздумай на тех, кто кругом.

Твердым оком взгляни на ближайшего друга -

Друг, возможно, окажется злейшим врагом. -

А, может, в любви все средства хороши? Не уверена.

В чем-то виноватой перед Алиной я себя не считала: Сергей был не женат, к тому же очень давно отказал ей. Подруга была не свободна, по-взрослому встречаясь с Ильей. Так в чём моя вина?