Подаренная ему (СИ) - Ковалевская Алиса
— Алекс, — она потянулась ко мне. Я взял её ладошку и, перевернув, погладил запястье с вырисовывающимся на нём ниточками вен. Тронул губами.
Стэлла прикоснулась к моей скуле, призывно приоткрыла рот, и в голове у меня снова зашумело. Как она это делает?! Лёгкое движение руки, взгляд из-под полуопущенных ресниц, выдох, и меня накрывает, как потерявшийся в буре парусник.
— Не спеши. — Выпустил её ладонь и прижался к бедру губами, прикусывая и зализывая укусы языком, добрался до раскрытой плоти. Руки мои легли на её ягодицы, язык скользнул по влажным тёплым складочкам.
— Алекс, перестань! — вскрикнула Стэлла как-то испуганно и, попытавшись отпрянуть, принялась отталкивать меня. — Не надо, прекрати!
Я перехватил её руку, затем вторую и сжал оба запястья одной ладонью. Дышала она шумно и неровно, привычный вызов глазах сменился тревогой и растерянностью.
— Если будешь мешать, я тебя привяжу, — на полном серьёзе проговорил я, не выпуская её рук.
— Не надо, — отозвалась она после нескольких долгих секунд. Отвела взгляд.
Я почувствовал прикосновение её коленки к своему боку. Разжал пальцы, и ладони её опустились. Прежде, чем продолжить, я погладил её живот.
— Стэлла, — позвал я, сам толком не понимая, чего хочу сказать, и она вновь посмотрела на меня. Взгляд её был спокойным, но я чувствовал, что внутри неё засело волнение. — Ты очень красивая. А сейчас — особенно.
Не знаю, о чём она подумала, но взгляд её почти не изменился. Только на миг стал более пристальным. Поглаживая её по бёдрам, я вновь прижался губами к плоти. Её вкус сводил меня с ума, её запах сводил меня с ума. В голове всё плыло, каждую мышцу выкручивало от дикого желания.
— Какая же ты… — просипел я, обрисовывая языком клитор. Заметив лежащую на краю постели подушку, взял и подложил ей под ягодицы, заставляя раскрыться передо мной ещё сильнее.
Стоило мне проникнуть в Стэллу языком, она застонала. Негромко, но протяжно и так чувственно, что нервы мои буквально ошпарило. Пальцы мои впились в её крепкие бёдра, и я проник глубже. Почувствовал, как она коснулась моих волос, её лёгкие пальчики…
— Господи, Алекс… — всхлипнула она. Голос её дрожал, а пальцы беспомощно касались моих висков, затылка, опускались к шее. — Перестань… Пожалуйста, перестань…
Я чувствовал, как откликается её тело, чувствовал дрожь, становящуюся сильнее с каждым мигом, чувствовал, как напрягаются и расслабляются её бёдра. Поначалу влажная, она стала совсем мокрой, и я жадно слизывал влагу, получая от этого столь мощное наслаждение, что почти ничего не соображал. Только она — податливая, откровенная, только её тело, только её приглушённые стоны и желание. Не переставая ласкать её ртом, надавил пальцем на клитор, потёр его. Ослабил нажим и потёр снова. Застонав громче, Стэлла выгнулась и подалась бёдрами мне навстречу. Да, малышка, вот так… Вот оно, твоё пламя. Я слышал её дыхание, слышал, как она жадно хватает воздух ртом. Убрал руку и потрогал клитор кончиком языка, вобрал в рот и снова вернулся к плоти.
— Алекс… — дрожа, тихонько проскулила она, когда я, облизав мокрую дырочку, проник в неё двумя пальцами.
— Вот так… — прошептал, ощутив, как она подрагивает. И снова кончиком языка по чувственной бусинке…
Выгнувшись, она убрала руки и смяла в кулачках простынь. Сделала рваный вдох. Плоть её плотно сомкнулась вокруг моих пальцев, по телу прокатилась судорога, и я стал двигать рукой быстрее.
— Вот так… — шептал я, глядя на неё.
Глаза её были закрыты, на коже проступила испарина. Мне хотелось прижаться к искусанным губам, хотелось накрыть её собой, но я, будто оцепенев, любовался ей. Прилипшие ко лбу волосы, торчащие соски… Как же она была прекрасна!
По телу её пробежала последняя волна дрожи, и я, убрав руку, положил ладонь ей на живот. Стэлла облизнула губы. Я заметил, как по вискам её текут слёзы и, не сразу поняв их причину, напрягся.
Ноги её всё ещё были раздвинуты, острые коленки, маленькие стопы, влажные половые губки… Заставив себя собраться, я дотронулся до её лица. Стёр слёзы тыльной стороной ладони. Открыв глаза, Стэлла посмотрела на меня, и в этот момент я буквально кожей почувствовал её беспомощность. Зрачки её были огромными, болотная зелень потемнела, а коричневые крапинки стали почти чёрными.
— Что ты делаешь? — прошептала она, касаясь моих губ. — Что ты со мной делаешь, Алекс? Я ведь никогда… — со всхлипом она судорожно вдохнула.
— У тебя никогда не было оргазма, — закончил я за неё. Погладил по щеке и нежно поцеловал в губы.
Она ответила. Рука её соскользнула на моё плечо, пальцы тронули оставленную ею же отметину.
— Я ведь сломанная… — прошептала сквозь поцелуй. — После всего… А ты… Зачем, Алекс? Ведь не будет ничего хорошего. Не будет…
Ладошка вернулась обратно, и я, поймав, прижал её к своей щеке.
Глядя прямо в черноту зрачков, пленяющую, будто самая прекрасная ночь, подался вперёд и мягко вошёл в неё на всю длину. Она охнула. Прикрыла глаза и выдохнула.
— Перестань. — Накрыл ртом её губы. Лишь слегка прихватил и покачал головой. — Обещаю, что больше тебя никто не тронет, если ты того не захочешь.
— Только ты? — жарко отозвалась она.
— Только я, — подтвердил я и, не переставая двигаться в ней, снова поцеловал, на сей раз жадно и глубоко.
Выключив верхний свет, я подошёл к открытому иллюминатору. Ночь обдала лицо прохладой, до слуха донёсся плеск разыгравшихся волн. Немного постояв, вернулся к постели. Висевший у изголовья ночник светил столь блёкло, что я с трудом мог разглядеть в темноте лицо Стэллы. Уставшая, она мирно спала, укутавшись одеялом едва ли не до носа. Сев рядом, я долго смотрел на неё. Брать её, касаться кожи, вдыхать запах и чувствовать отклик тела было чем-то невероятным. Даже сравнивать ни с чем не хотелось. Подозревает ли она сама, сколько в ней страсти, сколько сексуальности? Вряд ли. Губами она касалась моей шеи, выдыхала жарко и порывисто, и я с ума сходил от этого. Слушал её тихие стоны и начисто лишался разума. Дикая, дерзкая, укрощённая…
Стэлла вздохнула во сне, перевернулась на спину, и я чуть заметно улыбнулся уголками губ. Взору моему открылась её нежная шейка, которую я совсем недавно целовал, покусывал и снова целовал, аккуратные ключицы и плечо. Даже спящая, она была красивой. По-своему, особенной яркой красотой, выделяющей её среди других. Откровенная, прямолинейная, своенравная.
Взяв с тумбочки смартфон, я открыл поисковик. Самое время, чтобы кое-что проверить. Возникшие во время нашей прогулки в саду мысли уже давно приобрели чёткость. Что бы ни было там, в её прошлом, я собирался выяснить это. Стэлла…
Буква за буквой в строке поиска появилось имя: Белецкий Эдуард Константинович. Подумав, я дописал: смерть семьи. Нажал на кнопку поиска, и на экране моментально появился длинный список ссылок. Открыв первую, я увидел фотографию супружеской пары. Темноволосый мужчина с решительным взглядом, а рядом маленькая шатенка с чётко-очерченными скулами.
Уголок моего рта дёрнулся в невесёлой усмешке. В принципе, текст можно было и не читать — всё остальное мне и так было известно, но я всё же пробежался по строкам.
Стэлла вздохнула, заёрзала, и я, положив смартфон на постель, посмотрел на неё. Семнадцать лет… Ну что же, девочка, сама того не желая, ты вернулась домой.
21.1
Стэлла
— Да, ты правильно понял, — услышала я донёсшийся из приоткрытого кабинета голос Алекса. — Сумеешь выяснить?
— А ты как думаешь? — в ответ раздался другой, с лёгкими ироничными нотками, словно мужчина кривил губы в усмешке.
Алекс хмыкнул, и разговор продолжился. Но слушать дальше я не стала. Прошла мимо и, выйдя на крыльцо, присела на верхнюю ступеньку. В Испании мы пробыли четыре дня, и за это время я немного пришла в себя, однако всё ещё не чувствовала себя в безопасности. Понимала, что мне ничего не угрожает, но жизнь на улице научила осторожности, и стоило мне заметить кого-либо из охраны, я тут же настораживалась. Через несколько минут до меня снова донеслись голоса. Едва я успела встать, на крыльце появился Алекс, а с ним смутно знакомый мужчина — высокий, поджарый, хорошо сложенный. Мазнув по мне небрежным, высокомерным взглядом, он заговорил с Алексом:
