Маша Трауб - Любовная аритмия
– Тебе место на панели, а не в классе, – раздраженно бросила директриса.
Таня не знала, что такое панель, но догадалась, что это ужасное, как позорный столб, место, куда ходит ее мама, раз она так одевается и одевает ее. Тане было стыдно за себя и обидно за маму. Она сидела в кабинете директора и плакала.
– Ты хорошо учишься, – посмотрела директриса в классный журнал. – Но этого недостаточно. Если ты еще раз появишься в таком виде, я вызову твою маму.
Таня горько заплакала, прекрасно понимая, чем может закончиться разговор директрисы с мамой.
С того дня она начала врать. Переодевалась в лифте в старую школьную юбку, застегивала на все пуговицы пиджак, делала тугой хвост. Над ней опять смеялись одноклассники, называли страхолюдиной, но больше никто не говорил, что ее место на панели. Таня с детства привыкла уходить в тень, не бросаться в глаза, сливаться с обстановкой, быть серой и неприметной – ей так было легче жить.
Уже потом, по мелочам, по тому, как мама бросается к телефону, как загораются ее глаза, как она молчит и улыбается своим мыслям, Таня догадалась, что у мамы есть другая жизнь и другой мужчина. Точнее, мужчины. А отец все знает, но молчит и прощает, делает вид, что ничего не происходит, что все хорошо.
Только однажды Таня почувствовала, что может что-то случиться. Мама сидела с отцом на кухне, дверь была прикрыта. Отец молчал. Мать говорила срывающимся голосом – она собиралась уходить. В родительской спальне на полу лежал чемодан – платья были сброшены впопыхах, вместе с вешалками. Сверху валялись расческа, фен, книжка, которую мама читала на ночь. Таня еще подумала: «Зачем ей книжка?»
– Я не могу так больше, – шептала мама на кухне. Таня стояла и подслушивала. Знала, что и мама, и отец ее могут увидеть – спрятаться было негде. Но они оба смотрели на стол перед собой, даже не друг на друга. Мама крутила на руке кольцо. Отец вдавливал окурок в пепельницу.
– Я не могу так больше. Дышать не могу. Врать не могу. Дай мне уйти. Разреши. Я с ума сойду. Понимаешь? Пожалуйста, я умоляю тебя. Пойми меня хоть чуть-чуть. Это сильнее меня. Мне кажется, я жить не смогу дальше. От такой любви не отказываются. Ни думать, ни дышать не могу. Работать не могу. Ничего не могу.
– А я могу? – тихо, одними губами спросил отец.
– Я не знаю!!! – застонала мама. – Я не знаю, как ты меня терпишь. Почему? Не понимаю, как ты можешь со мной жить и все прощать! Отпусти меня.
– Я тебя люблю, очень сильно, и я тебя не держу, – ответил отец. – Никогда не держал. Я просто за тебя волнуюсь.
– Ты не знаешь, что такое любовь. Я не знала, что такое любовь. Я жить только сейчас начала! Это совсем другое! Это не уважение, не забота, это когда умираешь каждую секунду и снова живешь, умираешь и живешь. Каждый миг.
– Я так живу много лет, просто ты этого не замечаешь…
– Ты хороший. – Мама попыталась взять руки отца в свои, но он отдернул. – Ты лучший муж на свете, замечательный отец, я очень тебе благодарна, за многое… Но я никогда тебя не любила так, как люблю сейчас. Я даже про Таньку забываю. Про все забываю. Понимаешь? Ничего не имеет значения. Кажется, что все ерунда по сравнению с тем, что он не звонит или звонит и говорит не тем голосом или говорит не то, что ты хочешь услышать… Когда его голос в твоей голове, ты смотришь в стену, а видишь его.
– Не надо, – прошептал отец.
– Что не надо?
– Не рассказывай мне. Мне больно слушать, ты об этом не подумала?
– Я уже ни о чем не могу думать. Прости, прости меня.
– У тебя ведь уже так было, ты просто забыла, а потом прошло, – сказал отец.
– Нет, такого не было. Никогда!
– Он тебя ждет? Встретит? Сейчас уже поздно. Ты вызвала такси? Куда ты поедешь?
– Нет, нет… Это ты такой – всегда все продумаешь заранее, он не такой. Я не знаю, ждет он меня или нет. Хочу, чтобы ждал, и боюсь, что не ждет. – Мама заплакала.
Теперь уже отец взял ее руки в свои и стал гладить.
– Давай ты поедешь завтра. Утром. Выспишься, мы вызовем тебе такси, ты позвонишь и предупредишь. Мне так будет спокойнее. Я буду знать, что у тебя все хорошо.
– Нет, не надо! Я не могу так жить, как ты не поймешь? Все планировать, все продумывать. Не могу! Не хочу! Я хочу уехать сейчас, понимаешь? Утром мне не хватит смелости. Утром все будет по-другому. – Мама уже тряслась в истерике.
– Ладно, ладно. Делай, как хочешь. Только пообещай мне одну вещь. Если тебе будет плохо, если ты хоть на секунду пожалеешь, ты вернешься. Хорошо?
– Да, только я Таню заберу, – с вызовом сказала мама.
– Заберешь обязательно, – успокоил ее отец. – Только давай на выходных? У нее завтра школа, послезавтра музыка, сама знаешь. А в субботу заберешь – я тебе помогу. Хорошо? Договорились?
Отец сел рядом с мамой на стул и успокаивал ее, как маленькую. Мама тихо плакала и кивала головой, соглашаясь.
– Почему? Почему ты меня прощаешь? Столько раз. Почему ты со мной живешь? Объясни! – попросила она.
– Я тебя люблю. Очень сильно. Ты родила мне замечательную дочь и сама замечательная женщина, – пожал плечами отец. – И потом, ты же всегда возвращалась. Домой. К нам. Значит, тебе со мной хоть в чем-то, но хорошо.
– Мне с тобой очень хорошо, – горячо воскликнула мама. – Ты мне родной! Ты меня всегда понимаешь! Но я не могу, понимаешь? Физически не могу без него! Прости, прости меня.
Мама заплакала и ушла в ванную. Отец продолжал вдавливать в пепельницу все тот же окурок.
Мама закрыла чемодан, продолжая плакать, накинула плащ, хотя на улице шел снег, и выскочила за дверь. Таня пряталась в своей комнате. Мама даже не посмотрела в ее сторону. Ни разу. Не зашла проверить, спит дочь или нет. Не поцеловала.
Зашел отец.
– Ты чего не спишь? – спросил он.
– Уже ложусь, – ответила Таня.
– Хорошо. Спокойной ночи. – Отец поцеловал ее и ушел.
Таня хотела сказать ему, что все слышала, но не смогла, не рискнула, побоялась. Потом долго лежала с открытыми глазами. Она была на стороне отца. Всегда. Маму она не понимала, как ни старалась. Отца понимала – он выбрал дочь, жену и не убегал в ночь ради какой-то любви.
Мама вернулась ночью – Таня только задремала и проснулась от хлопка входной двери. Она лежала в кровати и прислушивалась – думала, что родители будут разговаривать. Но в квартире было тихо. Таня заснула.
Утром, как обычно, отец сделал ей бутерброд с колбасой и налил чай. Таня что-то спросила.
– Говори тише, разбудишь маму, – сказал отец.
Таня в тот момент опять хотела сказать, что все знает, все слышала, но отец стоял к ней спиной, а она хотела видеть его глаза. Поэтому промолчала.
Таня тогда твердо для себя решила – ей никакая любовь не нужна. Не нужно чувство, ради которого можно бросить мужа и дочь. Она не верила, что такое вообще возможно. Наверное, поэтому не любила книжки «про любовь» и вышла замуж именно за Макса потому, что тот никогда не произносил слова «люблю». Говорил, что очень ее ценит и ему с ней хорошо и он уверен, что у них все получится. Но ни разу не сказал «люблю тебя». Она тоже старалась обойтись без этого словосочетания, считая его банальным и пошлым. Макс был очень похож на ее отца. Таня и искала мужчину, который был бы похож на отца.
