Галина Куликова - Милая неженка
– Ну и как, разобрались? – криво усмехнулась Ника, которой нестерпимо захотелось вцепиться красотке в ее пепельные волосы.
– Не сразу, но разобралась. Да и приятели Ивана в конце концов подтвердили мою догадку. Оказывается, прямо накануне банкета тот узнал о моем намерении прийти на праздник, вот и подсуетился – пригласил вас. Знал, что на время собьет меня с толку. Но только на время.
Если Лера надеялась, что Ника будет как-то реагировать на ее откровения, то глубоко ошиблась. Девушка молча сидела на скамейке, положив ладони на колени, и сосредоточенно смотрела на скакавших прямо возле ее ног воробьев. Немного помедлив, Лера неторопливо загасила сигарету и встала.
– Ну что же, теперь вы все знаете, и моя совесть чиста, – проворковала она. – Счастливо оставаться.
И она медленно пошла по бульвару – эффектная, спокойная, уверенная в себе. Ника смотрела ей вслед, и в голове ее не было ни одной мысли, а в душе – ни одного чувства. Сплошная пустота, вакуум, бездна.
Неизвестно, сколько бы она могла так сидеть, но тут у нее в кармане зазвонил телефон, и девушка, ни о чем не думая, поднесла трубку к уху.
– Ага, вот и ты, наконец-то! – услышала она бодрый, почти задорный голос Ивана и сильно вздрогнула. – Где тебя носило, а? Я уж тебя искал-искал, потом все ждал, что ты мне сама позвонишь, но не дождался, а потому вчера напился. Вообще-то не только из-за тебя, не пугайся. Был повод – мальчишник по случаю предстоящей женитьбы одного из моих друзей. Так сказать, справляли поминки по уходящему от нас товарищу. Весь день колобродили у него на даче – шашлыки, все такое. А с утра я рванул на работу и впопыхах оставил у него телефон. Только сейчас вот снова добрался до своего мобильника. Увидел, что ты обо мне все же вспоминала, жутко обрадовался и сразу позвонил. Когда увидимся?
Пока Ника слушала его речитатив, душа ее отмерла и в ней начали копошиться чувства. Это были самые черные, самые мерзкие, самые неприятные чувства, которые она когда-либо испытывала, – злость, отвращение, ненависть. Понимая, что в таком состоянии не сможет произнести ни слова, она с силой нажала кнопку, выключая телефон, и брезгливо бросила его на скамейку. Теперь ее всю трясло от гнева.
«Гад, гад, гад! – шептала она себе под нос. – Сволочь! С ним все было ясно с самого начала. Только такая идиотка, как я, могла поверить этому мерзавцу. Купилась на красивые глазки и пошлые комплименты. «Ника-Вероника, ты гений!» Враль, бабник, самая настоящая скотина! Да и пошел он подальше! Пусть целуется со своей Лерой-холерой, а я и без него не пропаду. Жалко, что Юрия уже Женька зацапала, но не отбивать же его обратно. И потом, Женьке он нужнее. А мне и Оскар подойдет. Вот и поеду к нему в студию, вот и пусть. Подумаешь, всего на каких-то двадцать лет старше! Зато богатый и со связями. Он сделает из меня знаменитость, звезду. И всякие там Иваны со своими Лерами еще будут подобострастно просить у меня автограф. А я не дам!»
Продолжая свое бормотание, она наконец встала с лавочки, подобрала телефон, повесила на плечо сумку и медленно побрела назад в фотоателье. Переполнявшее ее негодование держало нервную систему в напряжении, поэтому Нике даже не пришлось уговаривать себя не плакать – слез не было и в помине.
– Ну что, отщелкалась? – поинтересовалась Тата, которая оставила телефон в покое и теперь была занята обновлением маникюра. Когда Ника в ответ утвердительно кивнула, та продолжила, не отрывая взгляда от своих кроваво-красных ноготков: – У тебя хорошо должно получиться, ты кого хочешь куколкой сделаешь. Даже такую мегеру.
– Почему она мегера? – вскинула брови Ника, которой Лера поначалу показалась совершенно очаровательной.
– Ну, я не знаю, – передернула плечами Тата, – но, по-моему, она гадина. Лицо красивое, конечно, а губы такие тонкие, и улыбка змеиная.
К счастью, в следующую минуту она снова погрузилась в сладостную атмосферу телефонных сплетен, и Нике не нужно было ничего отвечать. Пройдя в заднюю комнату, она уселась на старый потрепанный диванчик и сразу же достала свой мобильник, чтобы позвонить Евгении. Та оказалась занята, и Нику попросили перезвонить позже. Ей ничего не оставалось делать, как устроиться поудобнее и ждать. Мысль о том, чтобы заняться работой, даже не пришла ей в голову. Сейчас она могла думать только о коварстве Ивана и своей горькой доле.
«Это называется познать жизнь во всей ее красе, – принялась подтрунивать она над собой. – Стоило на минутку потерять бдительность, и сразу же получила по башке. Так тебе и надо! Бабушки на тебя нет! Пустилась во все тяжкие – поклонники, гламуры, головокружение от успехов. Вообразила, что обворожительная, талантливая, неповторимая – и возгордилась. А на самом деле все было обманом. Фикцией! Юрий испытывал чисто деловой интерес, Оскар оказался какой-то темной лошадкой, а Иван… Он воспользовался мною, чтобы позлить свою неверную любовницу. Как же все до примитивного просто!»
Терпеть душевные муки становилось все труднее, и она снова схватилась за телефон. Но Женька до сих пор не вернулась на рабочее место, и Ника продолжила свой внутренний монолог.
«Что же со мной случилось? – вздыхала она. – Куда подевался мой здравый смысл? Всю жизнь я была благоразумной, и меня никто не назвал бы легковерной. А тут вдруг нате вам – и голова вскружилась, и в зобу дыханье сперло. Эх, если бы я сейчас пришла жаловаться бабушке, она не стала бы меня жалеть. «По заслугам, Вероника. Ты получила по заслугам, – сказала бы она. – Запомни, легко приземляется только тот, кто действительно умеет летать. А тот, кого просто подхватило порывом ветра, в конце концов шмякается на землю и потом долго считает синяки и шишки. Счастье еще, коли шею не свернет».
Внезапно Нику словно током ударило – до нее наконец-то дошло самое главное, то есть суть разыгравшейся трагедии. Она состояла в том, что ее надеждам на счастье сбыться больше не суждено. Все кончено! Ее любовь к Ивану – искреннее, светлое и такое окрыляющее чувство – предана и растоптана, а сердце ее разбито. И какая разница, что было тому причиной. Важно лишь то, что никогда в жизни ей больше не быть счастливой.
От осознания того, что все рухнуло, Нике стало так обидно и так жалко себя, что она все же заплакала. Слезы сначала посыпались из глаз крупными горошинами, а потом и вовсе полились рекой. Уткнувшись лицом в жесткую диванную подушку, она рыдала взахлеб, все больше пропитываясь отчаянием и безысходностью. Прошло не менее получаса, прежде чем ей удалось чуточку успокоиться. Желание поскорее излить кому-нибудь душу заставило ее в очередной раз включить телефон и набрать номер Евгении. Когда та неожиданно быстро ответила, Ника на секунду даже растерялась, а потом, продолжая всхлипывать, выпалила:
