Илона Хитарова - Семейные тайны

«Мерзавец, — думал он об академике, — ему было мало победы в конкурсе, мало того, что мое конструкторское бюро разрушили до основания… Он не может простить, что его бывший сотрудник стал конкурентом и потому хотел извести меня до конца, на корню…»

Постепенно созданное его сознанием чудовище со стальными глазами Александра Николаевича стало казаться настолько страшным, что холодный пот потек по спине Сушко… Ужас подступил к его горлу. Он вдруг почувствовал себя совершенно беспомощным… Что, если Иванов объявил ему крестовый поход? Решил полностью его уничтожить? Не подпускать к работе, оклеветать перед знакомыми? Если это война, то какие у него есть шансы на победу?

…Никаких. Теперь, без должности, без Гришиной поддержки за спиной он был беспомощен, как младенец…

Сушко подошел к серванту, налил полный стакан водки и залпом выпил. Страх постепенно отошел, а ему на смену хлынули горячие волны адреналина…

«Ничего, ничего, — утешал себя Михаил Никитич, — я напоследок еще поборюсь, покажу тебе, что и я на что-то способен… Моя голова обойдется тебе недешево».

Теперь он знал, что хочет отомстить и мишенью должен стать тот, кто наиболее близок Александру Николаевичу…

Кто? Егор? Нет, не Егор… Сушко чувствовал, что при всей внешней приближенности Егора к отцу академик не испытывает особого уважения к старшему сыну, воспринимая его как зависимое и нуждающееся в опеке существо. Совсем иным было отношение к Гоше. Иванов никак не афишировал свою горячую привязанность к молодому человеку, но, когда они были вместе, в его глазах, в легких пикировках и шутливых поединках проскальзывала затаенная гордость. Иванов как будто проверял, действительно ли Гоша так хорош, как ему кажется, и радовался каждый раз, когда находил новые подтверждения уму и душевным качествам Георгия. Именно Георгий должен стать главной фигурой в его плане…

Ни на секунду не вспомнил Сушко о словах, сказанных когда-то его старым учителем: «Профессионал не может стремиться к личной мести…»

— Георгий? Это Михаил Никитич…

— Здравствуйте! — Георгий искренне обрадовался старому другу отца, который когда-то так помог ему с материалами для диссертации.

— Георгий, мне нужна ваша помощь.

— Михаил Никитич, о чем речь! Все, что могу…

— Видите ли, Гоша, — Сушко художественно выдохнул в трубку, — тут вопрос деликатный. Касается вашего брата… Да и меня тоже…

— Егора? Вас? Что случилось? — удивился молодой человек.

— Я, знаете ли, Гоша должен вам покаяться. Грешен… Вы знаете, мое конструкторское бюро закрывают, конкурс был последней надеждой… Нет, не подумайте, что я имею что-то против вашего отца. Александр Николаевич гений, мне с ним не тягаться… Но вы понимаете, два месяца делать проект и знать, что нет шансов на победу… Это тяжело.

Сушко замолчал.

Гоша тоже не знал, что ему сказать, но Михаил Никитич, собравшись с силами, продолжил:

— Видите ли, за пару месяцев до сдачи проекта ко мне пришел ваш брат, Егор. Принес с собой очень интересную разработку и объяснил, что это его личная идея, которую он хотел бы реализовать. Независимо от отца реализовать. Проект мне понравился, и я согласился с ним поработать, более того, пообещал ничего не говорить вашему отцу. Понимаете, Егор, видимо, чувствовал себя ущемленным известностью родителя и хотел реализоваться сам, без отцовской поддержки. Впрочем, их отношения не мое дело… Просто я так подумал в тот момент… Мне показалось, что дело обстоит именно таким образом… В общем, мне тогда до зарезу нужна была хорошая идея, и я с радостью взял в работу чертежи, даже как следует не проверив их источник. Конечно, я не должен был этого делать…

— Это были первые чертежи «Олимпии»? — уточнил Гоша, кое-что слышавший о делах в институте отца.

— Да, — опять театрально вздохнул Сушко, — это были именно они. — Но, Гоша, я не сказал вам самого главного.

— Чего именно? — еще больше насторожился Гоша.

— Ваш брат попросил у меня небольшой аванс в счет будущих премий. Относительно небольшая сумма, но я так понял, у него были проблемы с деньгами…

— Вы дали?

— Увы, нет. Вернее, я не видел оснований отказывать, но в тот момент денег у меня просто не было. Я обещал дать позже. Теперь очень об этом жалею. Когда деньги у меня появились и я их хотел отдать Егору, тот признался, что влип в страшную неприятность — взял деньги из кабинета отца и не знал, как их вернуть…

— Так это Егор!

— Вижу, вы в курсе… — тяжело вздохнул Михаил Никитич… — Гоша, то, о чем я вам сейчас рассказал, дело очень тонкое, деликатное. Егор близкий для вашего папы человек, а Александр Николаевич строг, и может сгоряча квалифицировать его действия как предательство…

— А это не так?

— Ну что вы… Егор просто знал, что ваш отец не проиграет в любом случае, а мне эта победа нужна до зарезу… Он считал, что не просто решает свою финансовую проблему, но восстанавливает вселенскую справедливость. Конечно, он ошибался… Но намерения его были самыми добрыми…

— А что с деньгами?

— Егор готов их вернуть, только не знает как… Звонил мне сегодня, советовался…

— И что вы предлагаете?

— Я не предлагаю, я прошу вас передать от имени Егора деньги вашему отцу. А я, в свою очередь, сам ему позвоню и замолвлю словечко за вашего брата…

— Почему сам Егор не попросил меня об этом?

— Ему стыдно… Старший брат — и вдруг такая несусветная глупость… Ну, вы же понимаете, людям свойственно ошибаться…

Гоша призадумался:

— А про «Олимпию» вы отцу скажете?

— Да уж придется покаяться… Но здесь достанется скорее мне, чем вашему брату… Мне сейчас терять нечего… А Егора с отцом ссорить нехорошо… В общем, придется признать, что я сбил молодого человека с истинного пути — умолял, уговаривал…

— С вашей стороны очень благородно так выручить брата…

— Гоша, я, конечно, не стар, но и не настолько молод, чтобы вовсе не думать о душе…

«В Великобритании скончался министр финансов Иэн Маклеод… Имя преемника в данный момент обсуждается…» Академик приглушил радио и посмотрел в окно. Погода была замечательная, летняя… Надо бы снова вырваться за город. Нельзя при таком солнце париться в городе… Ну ничего, еще пара дней, и вопрос с «Олимпией» будет решен… Тогда можно с чистой совестью взять отпуск…

Зазвонил телефон…

— Лиза, я возьму… — крикнул Александр Николаевич в сторону кухни и поднял трубку: — Слушаю!

— Александр Николаевич?

— Я.

— Александр Николаевич, Сушко на проводе, каяться пришел…