Маргарита Южина - Курсы кройки и житья
– Он просто похвастаться вами хочет, – разъясняла Ольга. – И потом… она же не одна приезжает, с сыном!
– Так сын-то только для прикрытия, я ж разве не понимаю! – никак не успокаивалась тетя Даша. – Нет, пусть они там милуются, а я… я буду сидеть здесь…
– Одна?
– Одна!
– И даже без машины? – хитро взглянула на нее Ольга.
Тетушка взволновалась.
– А ты что предлагаешь? Идти? И надеть этот… этот противный костюм? Да у меня… слушай, а сейчас в парикмахерскую еще не поздно, а? Они в восемь приезжают. Оль, давай куда-нибудь сходим, чтобы меня в порядок, а?
И уже совсем поздно тетя Даша звонила домой.
– Оля! Послушай. Мы тут такие песни поем… Ань, ну давай, запевай… «Нам жизнь дала стальные руки-крылья-я-я-я, а вместо сердца пламенный мотор! Все выше…» Оль, короче, я потом позвоню!
Ольге было не до тетушки. Сегодня маменька с Иваном Даниловичем уехали на дачу к Елисеевым, и Федор устраивал для нее романтический ужин. Это ей по секрету мама сказала. Сам Федор только позвонил на работу, сообщил, что опять себя неважно чувствует, и просил прийти. А пока Ольга думала, как бы с работы удрать к заболевшему любимому, отзвонилась мама и, хихикая в трубку, сообщила, что Феденька уже купил целую дюжину каких-то красивых крученых свечек, притащил домой три пакета с едой и настойчиво выспрашивал ее, что любит Ольга.
Понятно дело, что Оленька тоже подготовилась. Надела все самое красивое, сделала прическу, наложила вечерний макияж и даже купила дорогущую бутылку вина. Теперь же она торопилась к Федору.
Он открыл ей такой смущенный, что, если б она не знала, что ее любимый здоров как бык, она бы срочно уложила его в постель. Хотя… чего уж там, они и без того уложились. Правда, сначала был чудесный стол, волшебная музыка и красивые крученые свечи. А что он ей говорил! А каким нежным он был! И какой счастливой была она!
– Оль, все, больше сил нет, давай уже переезжай ко мне. Все равно в четверг пойдем заявление в загс подавать, – шептал он ей уже под утро.
– А почему в четверг? – весело ежилась Ольга.
– Потому что я узнавал. Я же мужчина, все держу под контролем… чтобы ты раньше не рванула, – бурчал он ей в ухо.
– А где мы будем жить?
– Здесь! А то у тебя… знаешь, пока я тебя вечером отыщу среди ваших красавиц, на ночь времени не останется.
– А сегодня у нас что? Еще далеко до четверга?
– Сегодня у нас вторник… завтра на работу, а потом… будет четверг… ты же отпросишься, да?
– Я отпрошусь! А ты спи! Как же ты к своим больным такой сонный заявишься?
– Ну да, тут только усни, и ночь кончится… давай еще не поспим, а?
Они все же уснули. А когда проснулись… вернее, когда проснулась Ольга, она поняла, что безнадежно опоздала. Она бы и дольше спала, если бы не звонок Елисеева.
– Оль, ты еще там?
– Я еще здесь… – бурчала Ольга. – Меня выгонят с работы… и завтра никуда не отпустят.
– Так я и звоню… мне кажется, у тебя жутко высокая температура, посиди дома. Можешь даже «Скорую» вызвать… хотя, Оль, «Скорую» не надо, у нас тут работы-ы-ы… Я потом позвоню.
Она поднялась, напялила вместо халата рубашку Федора и принялась убирать следы вчерашнего ужина. Конечно, родители должны были приехать лишь в воскресенье, но беспорядок она не любила. Ольга рассеянно прошлась по квартире и вдруг… в маленькой комнате увидела знакомые коробки.
Она мыла посуду и от звонка в дверь немного испугалась. Потом, решив, что это все же Иван Данилович, поспешила открыть.
На пороге стояла размалеванная девица. Уверенно отодвинув Ольгу рукой, она решительно направилась в комнату, плюхнулась на диван и оглядела Ольгу ироническим взглядом.
– Ага… значит, это ты новенькая у Елисеева, – хмыкнула она.
– А вы… вы, простите, кто? – спросила Ольга, вытирая руки.
– Лихо он тебя к раковине поставил… не пойму я что-то – или ты домработница? – не отвечая на вопрос, спрашивала девица. – Точно, домработница. Федору такие никогда не нравились. Ни кожи ни рожи.
У Ольги уже кончалось терпение. Эта девица! Она себя вела так, будто провела здесь полжизни! Что она себе позволяет?! И почему этот Елисеев не предупредил Ольгу, что к нему запросто может ввалиться неизвестно кто?! И… и как бы побыстрее переодеться в свои вещи, чтобы уже никогда больше этот порог не переступать?!
– Что вам нужно? – еще раз спросила Ольга.
– А тебе рассказать? Так я расскажу! Я ж за этим и пришла!
Федор только приехал с очередного вызова, когда к нему подошел Казаков Игорь, коллега по работе да и просто нормальный мужик.
– Макарыч, привет. Говорят, жениться собрался? Давно пора.
– Да еще только заявление в загс собираюсь подавать. А ты откуда знаешь?
– Так мне наши девушки сказали! Только об этом и разговору! – усмехнулся Казаков.
– Вот Зайцев трепач! – покачал головой Федор. – Только успел у него на завтра отпроситься, а он уже всей «Скорой» разболтал!
– Ну, не знаю, как «Скорой», а Юленька уже действует, – сообщил Игорь. – Наши девушки доложили, что Юлия, как узнала, схватила шубку и ринулась из дверей. Дескать, побегу к старому Елисееву, хоть ему башку вставлю, если у молодого Елисеева крыша поехала… Федь, она чего, отца твоего знает? И у тебя уже дома побывала?
– Да у кого она только не побывала, – поморщился Елисеев и вдруг безнадежно прикрыл глаза. – Все. Теперь все. Сейчас она прибежит… и… плакала моя семейная жизнь. Твою-то мать!
– Что-нибудь случилось? – встревожился друг.
– Наверное, уже да… – пробормотал Елисеев, потом вдруг засуетился. – Игорь, ты… ты позвони Пашке, пусть меня на пару часов подменит! Или… черт! Сколько до конца смены? Три часа? Игорь, звони Павлу, побежал я!
Он летел на своей машине домой и проклинал все светофоры. Каждая минута, проведенная Юлькой с Олей, могла стоить ему еще нескольких месяцев долгих и… хорошо, если не бесполезных, ухаживаний. А ведь, как говорится, счастье было так близко! О том, чтобы забыть об этой светлой девчонке, он даже думать не хотел. Главное, чтобы она ему поверила. А потом… потом он будет ходить за ней хоть всю оставшуюся жизнь! И ведь ладно бы, если б у них с этой Юлькой было что-то серьезное! Ну проводил ее однажды после вечеринки, а она уже на следующий день к нему и домой притащилась. И ведь адрес вызнала! Столько трудов Елисееву стоило вдолбить в голову этой девахи, что никакими чувствами он к ней не пылает! Думал, уяснила, ан нет!
Когда он примчался домой, позвонить в дверь осмелился не сразу. Сначала просто отдышался… потом набрался решимости и достал ключи.
Слава богу, навстречу к нему выпорхнула не обнаглевшая Юлька, а раскрасневшаяся Ольга, в его собственной рубахе.
