Виктория Песоцкая - Если жизнь мне крылья перебьет...
– Мама, я ненавижу его. – Сын нахмурился и еще больше сдавил руки.
– Мы поговорим об этом дома, а сейчас давай соберемся и постараемся вести себя достойно, договорились? – Мария твердо посмотрела сыну в глаза, мальчик ничего не ответил и стал старательно изучать плитки на полу супермаркета. Практически одновременно рассчитавшись в кассе, они не смогли избежать встречи, столкнувшись около выхода. Полная женщина горделиво держала Сашу под руку, на ходу по-хозяйски поправляя ему ворот рубашки. Гордо подняв голову, Мария улыбнулась все той же улыбкой, стараясь вложить в нее максимум превосходства, и первая сделала шаг навстречу.
– Здравствуй. – Несмотря на внутреннее волнение, больше за Яна, чем за себя, ее голос прозвучал довольно уверенно.
– Знакомьтесь, это Галя и Кирилл, – еле мямля, произнес бывший муж. – А это...
– Мария, – не дождавшись представления, произнесла она сухо, Ян демонстративно не смотрел на отца.
– Ой, а это кто у нас такой серьезный? – фальшиво проверещала Галя, впиваясь в Яна колючими ярко накрашенными глазками. Не удостоив тетеньку взглядом, сын обратился к Марии:
– Мамочка, я пойду посмотрю журналы? – Не глядя на отца, мальчик отошел к стеллажу.
– А вы на фотографии совсем по-другому выглядите! – Галя пыталась взять реванш и хоть как-то уколоть бывшую жену. Саша затравленно молчал, тщательно разглядывая девушку, рекламирующую дешевые дезодоранты.
– Сашенька. – Маша не смогла сдержать ядовитого тона. – У тебя такая красавица жена, а ты глаз не сводишь с какой-то девицы. Кстати, думаю, вам подойдет этот дезодорант, – обратилась она к Гале. – Ну, не буду вас задерживать, удачи! – Подозвав жестом Яна, Мария быстрым шагом направилась к выходу, слыша за спиной злобное шипение новой пассии мужа.
Роману Викторовичу так и не удалось уснуть в поезде. Необъяснимое волнение охватывало его тем больше, чем ближе приближался он к городу своей юности. Под монотонный стук колес память возвращала ему давно забытые картины. Роман вспомнил, как когда-то точно так же ехал в поезде с родителями на новое место жительства. Юноша очень переживал, как встретят его новые одноклассники, сможет ли он завести в незнакомом городе настоящих друзей. «Интересно, остался ли еще кто-нибудь здесь из бывших знакомых?» Роман грустно усмехнулся. После смерти родителей он уехал из родного города и, дабы не ковырять душевные раны, прекратил всякую связь с бывшими друзьями и одноклассниками. Поступив в институт, Рома хотел как можно быстрее начать совершенно новую жизнь, наивно полагая, что она отвлечет его от невосполнимой утраты самых близких людей. Поезд приближался к заветной станции. За окном стремительно проносились утопающие в молодой весенней зелени знакомые улицы. В купе Садовского постучалась миловидная проводница.
– Ваша станция. – Девушка томно улыбнулась, картинно выставив стройные ноги.
– Спасибо. – Роман Викторович ответил прелестнице вежливой улыбкой и, взяв два объемистых чемодана, уверенно зашагал к выходу. Ступив на перрон, он тут же заметил двоюродного брата Сергея, спешно идущего к нему навстречу. Последний раз Рома видел его лет шесть назад, брат приезжал в Москву на пару дней и останавливался у них на квартире. Тогда Сережа был еще тощим долговязым юнцом, сейчас же к Садовскому спешил солидный мужчина с внушительным животиком. Прежними остались только живые ярко-голубые глаза брата. Крепко обнявшись и обменявшись парой-тройкой банальных шуток, мужчины поторопились к машине.
«Вроде бы все!» Мария еще раз придирчиво оглядела огромную квартиру и тяжело опустилась на светло-бежевое кожаное кресло. Сегодня она с большим трудом сделала очередную уборку, ей приходилось прерываться каждые полчаса и отдыхать. Боль в сердце не отпускала ее ни на минуту, временами усиливаясь от резких движений. Она не курила второй месяц и старалась ограничивать себя в употреблении кофе, но в левой груди постоянно ощущался дискомфорт. В особенности боль давала о себе знать по ночам или после даже небольших физических нагрузок.
«Завтра постараюсь управиться пораньше и обязательно схожу к врачу», – думала Мария, тяжело поднимаясь по ступенькам. Открыв дверь, она вдруг почувствовала резкое головокружение и медленно стала опускаться на пол.
– Мария Антоновна, что с вами? – Одноклассница Яна, увидев падающую женщину, быстро сбежала вниз.
– Ксюша, вызови «скорую», – успела произнести Мария и разом обмякла.
– Ну наконец-то! – На Машу смотрел незнакомый мужчина в белом халате, чем-то напоминавший Колобка, – небольшого роста, с довольным, поразительно круглым лицом.
– Где я? – еле слышно прошептала она.
– В реанимации, вторые сутки вас, милочка, откачиваем!
– Вторые сутки? – Мария вспомнила про Яна и почувствовала очередной подступающий приступ боли. – Доктор, когда я смогу выйти? У меня дома сын один.
– Ну, за вашим сыном присмотрят родные, а вам, дорогуша, у нас придется поваляться.
– Что со мной? – Мария заметила, или ей только показалось, как доктор на секунду опустил глаза.
– Диагноз до конца еще не ясен, могу сказать одно – вам нужен абсолютный покой и никаких волнений, – уклончиво ответил врач и поспешил к выходу.
– Но сколько мне здесь еще лежать?
– Время покажет. – Доктор у двери приостановился. – Но помните: абсолютный покой!
Неслышно закрыв за собой дверь, он направился в ординаторскую.
– Ну, что там с той молодой женщиной? – спросила его одна из коллег, оторвавшись от записи.
– Боюсь, что ничего утешительного: очень плохие анализы, да и УЗИ показывает какое-то затемнение, необходимо провести дальнейшее обследование в Москве.
– Да, наша аппаратура оставляет желать лучшего. Жаль, с виду такая молодая и симпатичная... – добродушно отозвалась коллега.
– Да, болезнь не выбирает, надо бы оповестить ее близких. – Вздохнув, доктор принялся изучать стопку медицинских карт.
Мария лежала в палате, безучастно глядя в пожелтевший потолок. За последнее время она сильно изменилась: и без того не склонная к полноте, сейчас Мария просто светилась и весила, наверное, около сорока килограммов. Больничные серовато-белые простыни еще больше подчеркивали ее бледность, под глазами виднелись огромные синяки, щеки впали. С утра ей сделали обезболивающую инъекцию, но боль все равно тупо напоминала о себе. Мария знала, что пройдет еще часа два и ей опять будет трудно дышать, в области сердца боль станет невыносимой. Удивительно, но даже к боли человек со временем привыкает – то, что, казалось, в следующий раз вытерпеть невозможно, выдерживаешь снова и снова... Только... нужно ли постоянно так мучиться? Мария закрыла глаза. В последнее время она перестала задавать вопрос, почему именно с ней все произошло, точно так же, как и перестала молиться Богу, прося у него помощи. Она почти физически ощущала у себя внутри вместо души большую черную дыру. У нее не осталось не единого чувства, ни единого желания, ничто не связывало ее с теперешним миром. Единственной ниточкой был Ян. Когда сын приходил к ней в больницу, Мария как могла старалась приободриться и скрыть свое истинное состояние, но Ян, похоже, все понимал и, глядя на мать большими грустными глазами, по-взрослому успокаивал ее. За последнее время ее сын сильно изменился: из тихого робкого мальчика он превратился во взрослого, не по возрасту задумчивого, самостоятельного парня. Ян полностью научился справляться с домашним хозяйством, при этом умудрялся не запускать учебу и регулярно навещать в больнице мать. «Господи! Что с ним будет?! С кем он останется после меня?!» Мария была уверена, что в случае ее смерти бывший муж со своей новой женой вряд ли возьмут Яна к себе. У Саши есть приемный ребенок и со дня на день родится еще и свой. А его Галя с первой встречи возненавидела Яна, хоть и старалась при Саше не показывать вида. Но Мария сразу почувствовала истинное отношение этой женщины к своему сыну. Бывший же муж не замечал или не хотел ничего замечать, он был полностью поглощен новой семьей и старался по максимуму оградить себя от прошлой жизни. Отдав дань вежливости, он забежал к Марии в больницу лишь раз, суетливо положив на тумбочку три сморщенных апельсина. Мария тогда пыталась завести разговор об их сыне, но Саша в резкой форме прервал ее и, сославшись на сильную занятость, поспешил ретироваться. Еще один раз к ней заглянула бывшая свекровь, сообщить Марии о своем отъезде к дочке в Киев и выразить сожаление о том, что она не сможет присмотреть за внуком. Прощаясь с невесткой, пожилая женщина пожелала ей скорейшего выздоровления, при этом не преминув напомнить, что каждому из нас в этой жизни воздается по заслугам. Мария тогда нисколько не обиделась, а просто без эмоций согласилась с ней, так, как будто бы речь шла совершенно о чем-то постороннем, вроде обсуждения всем набившего оскомину долгоиграющего сериала.
