Ты выбрал ее, предатель - Лила Каттен
– Ты так уверен, что это именно он? – Рита качает головой. – Да, тогда он готов был собственными руками меня придушить, но… Никогда меня никто так не унижал, как когда-то он. И в какой-то момент я посчитала, что он успокоился. Смирился. Боже, как же я ошибалась! Я действительно думала, что он больше не появится в моей жизни. После того случая я больше недели не могла зайти в больницу. Все смотрели на меня, как на убийцу. Он был абсолютно уверен в том, что я специально убила его семью.
– Рит, все, – ловлю рукой ее ладонь. Под рёбрами ноет, но я, сжав челюсти, терплю. – Я помню твоё состояние, поэтому и молчал. И нет, это не повод какой-то. Клянусь, родная… Не хотел, чтобы ты ездила на работу, постоянно оглядываясь.
Рита молчит, внимательно глядя мне в глаза. Вижу, что хочет возразить, но задумывается и, кажется, снова вспоминает те дни.
– А та авария… когда я сбила человека… это же была случайность?
– Да, Рит. Он не имеет к той ситуации никакого отношения.
Раздается стук в дверь, и она распахивается. Я мысленно стону, желая скорее свалить отсюда. Не знаю, как выдержу тут ещё несколько дней. Я не любитель гостей, а в последнее время их слишком много в моей жизни. Приходят несколько раз в день и задают одни и те же вопросы.
Томченко заходит в палату и останавливается посередине. Разглядывает нас. Выражение его лица не обещает ничего хорошего.
– Добрый вечер. Я буду откровенен. Надеюсь Маргарита Вячеславовна не будет против.
– Давай, Никита, не тяни, – рычу я. – Что случилось?
Он подходит к моей кровати, кладет телефон на тумбочку.
– Твой. Мы будем прослушивать все звонки, которые ты получишь. Временно, конечно.
– Естественно. Что там ещё?
– Неподалеку от дома твоей… адвокатши нашли два трупа. Женщина и ребенок лет восьми.
Пи#дец, конечно, а не ситуация. Но что-то мне не верится, что это Инна с дочерью.
Рита ахает, прикрыв рот ладонью. Встаёт и начинает мерить шагами палату.
– И? Доказательства того, что это они, есть?
– Пока нет. Но, может, ты знаешь… Были у нее враги?
– Муж и собственный отец. Никита, вали отсюда, если нет ничего другого. Мне сейчас совершенно не хочется о ней говорить. Да и ты не неси херню, если не уверен. Это может быть кто угодно.
Томченко кивает. Молча выходит из палаты, и мы с Ритой снова остаемся наедине.
– То есть… тебе все равно? Ты такой равнодушный, Мурат.
– Рит, это вы, женщины, немного странные. И сейчас я имею в виду тебя и мою мать, не надо придумывать лишнего. Если бы я сейчас начал расспрашивать Никиту об Инне, ты бы начала дуться и говорить, что я слишком ею интересуюсь, волнуюсь за ее жизнь. Но в данный момент мне, честно говоря, совершенно похер. Потому что я и правда старался помочь ей и ее дочери. Но вместо того, чтобы оценить поддержку и держаться за меня как за спасательный круг, она ударила меня в спину и чуть не сломала мне жизнь. Мне! Единственному, кто мог помочь ей свалить из этого города! Как видишь, люди бывают неблагодарными и вот так вот расплачиваются за свои ошибки.
– Мурат…
– Закрываем тему, Рита. О том, что сказал Томченко, я говорить не стану. Но… насчёт Инны. Она была рядом не просто так – у меня возникли серьезные проблемы в компании. Я был на грани банкротства. Подставили, а я впервые так жёстко облажался. А тут она. Многое знала и была готова помочь. Я, конечно, согласился, потому что хотел ответить ударом на удар. Но в какой-то момент я сам нашел лазейку и справился. Да, ее доля тоже была, но мизерная. Тем не менее я серьезно… пытался ей помочь. А она попробовала развести меня с женой. Наверное, мечтала каким-то чудным образом заставить меня с ней расписаться, чтобы защищать ее и дальше. Никто не тронул бы мою жену. Ни бывший муж, ни отец, который продал ее тому самому ублюдку.
После каждого предложения глаза Риты распахиваются все сильнее. Я вижу, что все это ей совершенно не нравится, и думать над моими словами она будет очень долго. Вот поэтому я старался не вдаваться в детали, особенно когда на работе случалось что-то реально серьезное. Потому что у Риты всегда была куча вопросов. Плюс, этот ее характер – вспыльчивый и чересчур чувствительный. Да, на работе она хладнокровная, но дома – совершенно другая.
– В каком веке мы живем? – тихо говорит она, глядя в одну точку на моей простыне. – Мне ее даже жаль стало.
– Не надо жалеть человек, который не ценит доброту и пользуется ей ради своих целей. Рит, я тебе все рассказал. Да, был неправ, не отрицаю. Возможно, расскажи я тебе все раньше, ситуация сложилась бы иначе, но… На тот момент я был уверен, что поступаю верно. Да и сейчас, видя твое состояние после сказанного…
– Все, хватит… – Она вставляет руки вперёд. – Остальное обсудим после того, как тебя выпишут.
Телефон Риты вибрирует. Она вытаскивает его из кармана белого халата и подносит к уху.
– Да, Надь… – Переводит взгляд на меня. – Хорошо, сейчас буду.
Отключается. Встаёт и, наклонившись, прижимается губами к моему лбу. А я дурею от исходящего от нее аромата. Ее запах сносит крышу.
– В губы лучше.
Жена закатывает глаза, но делает так, как я велю. Коротко поцеловав, выпрямляется и выходит из палаты.
Таращусь в потолок минут двадцать. Не знаю, сколько ещё времени проведу тут, главное, с ума не сойти.
– Как ты? – раздается голос отца.
– Нормально. Пойдет.
– Какие новости?
– Пока никаких.
Диалог сухой. Отвечаю, лишь бы отстал. Не смотрю на него – нет желания.
– Так и будешь дуться на меня всю жизнь? Ошибся. Сам видишь, что насчёт твоей жены ни слова. – Он тяжело опускается на стул. – Сколько это будет длиться?
– Мой выбор – это мой выбор. Ты прекрасно знал, на что идёшь. Я всегда говорил… чтобы вы не лезли в мою жизнь. В плане брака уж точно. Но ты поступил по-своему.
