Тайная девушка - Кейтлин Морган Стунич
Близнецы и я хватаем блинчики в кафе, а затем отправляемся в большой магазин складского типа открытый допоздна. Они оба сидят на скамейке в раздевалке, хаотично меняясь местами, так что каждый раз, когда я выхожу, я должна угадать, кто есть кто.
На самом деле, теперь, когда я провела немного времени с ними, это не так сложно. Конечно, они могут говорить и двигаться в унисон, но у Мики жёсткий взгляд, которому Тобиас противопоставляет сильный, но мягкий.
Они приносят мне кучу одежды для примерки, так много, что в итоге нас выгоняют из магазина уже при закрытии — но только после того, как они тратят на меня почти пятьсот долларов.
— Спасибо, — говорю я им, когда они высаживают меня у машины Коди на стоянке у набережной. Я держу ручки сумки для покупок обеими руками, прикусываю нижнюю губу и изо всех сил стараюсь не покраснеть.
Я вроде терплю неудачу, но неважно.
— Не за что, — отвечают они вместе, обмениваясь взглядами. Тобиас достаёт сумку с заднего сиденья своей машины и протягивает её мне. — Только потому, что ты очень уродливый мальчик, это не значит, что ты не великолепная девочка, — говорит он с ухмылкой, когда я заглядываю в сумку и нахожу красивое жёлто-белое платье. Мои щёки из бледно-розовых становятся розово-красными, и я знаю, что они оба могут заметить, что я краснею, даже в темноте.
— Значит, когда мы вернёмся в Адамсон, вы, ребята, действительно начнёте быть добрыми ко мне? — шепчу я, оглядываясь на них.
Они смотрят друг на друга, прежде чем снова повернуться ко мне с парой одинаковых улыбок Чеширского кота, больших, широченных и полных бессмыслицы.
— Определённо, блядь, нет, — говорят они, а затем оба гладят меня по голове и садятся в свои одинаковые спортивные машины.
Я замечаю, что они не выезжают с парковки, пока не убедятся, что я делаю это первой.
Как это по-джентльменски с их стороны.
Когда я возвращаюсь к Монике, они с Коди сидят на диване в медиа-комнате и смотрят фильм. Они оживляются, когда я вхожу, но поскольку спинки сидений такие высокие, я не могу сказать, прижимались они друг к другу или нет.
На данный момент мне даже всё равно.
Я со вздохом плюхаюсь на стул напротив Моники, роняя свои сумки с покупками на пол.
— Ты бросила нас, чтобы отправиться в Таргет? — она давится пронзительным смехом, прижимая руку к горлу. — Это… интересный выбор. Шарлотту, которую я знала, не нашли бы даже мёртвой в мусорке дешёвого универмага.
Моя бровь подёргивается от гнева, и я чувствую, как дёргаются мои губы, когда я перевожу взгляд с неё на Коди. Мой взгляд на мгновение задерживается на его расстёгнутой ширинке и раскрасневшемся лице, и когда я снова смотрю на неё, я вижу, что её помада размазана.
Ох.
Не нужно быть гением, чтобы сложить все кусочки воедино.
— Ты только что сосала его член? — спрашиваю я, не заботясь о том, насколько грубо это звучит. Мои глаза встречаются с карими глазами Моники, и её взгляд расширяется от удивления.
— Что за хуйня, серьёзно? — Коди давится вымученным смехом. — Почему ты так говоришь, милашка? — Моника бросает взгляд в его сторону, и он поджимает губы. Она аккуратно заправляет свои тёмные волосы за ухо и оглядывается на меня.
— В чём твоя проблема, Шарлотта? Ты странная с тех пор, как приехала сюда.
— Я? — спрашиваю я, издевательски смеясь и садясь. Пакеты с покупками, которые подарили мне близнецы, укрепляют моё мужество. Я прижимаю ногу к боку одного из них и направляю энергию парней МакКарти. — Вы двое обращались со мной как с незнакомкой с первой секунды, как увидели. — Мои глаза наполняются слезами, и мне приходится закрыть их, чтобы сохранить силу своей убеждённости. Когда я снова открываю их, они оба просто тупо смотрят на меня. — Кто-нибудь из вас вообще помнил, что сегодня мой семнадцатый день рождения? — они оба расширяют глаза от удивления, и я получаю от этого некоторое удовлетворение. — Незнакомцы на долбаном Facebook поздравляют меня с днём рождения, а два моих лучших друга не могут блять вспомнить? — мои глаза снова начинают слезиться, и на этот раз я просто позволяю слезам скатываться по моему лицу. Они должны увидеть, как сильно они причиняют мне боль, потому что это не нормально.
— Просто ты пришла сюда с этим высокомерным отношением к Восточному побережью, — язвит Моника, и у меня от удивления отвисает челюсть. — Как будто ты слишком крута для грёбаной школы. — Она встряхивает своими тёмными волосами и бросает взгляд на Коди, словно ища поддержки. — Я думаю, нас это так расстроило, что мы забыли о твоём дне рождения.
— Ты считаешь, что это моя вина? — шепчу я, мой голос срывается. Моника даже не вздрагивает, просто встречает мой пристальный взгляд в упор.
— Мы с Коди встречаемся, — произносит она, и Коди съёживается, потирая затылок, как будто он слишком труслив, чтобы даже вступиться за свою новую девушку. — Вообще-то, мы занимаемся этим с июня прошлого года.
Я сражена наповал. Я серьёзно, чёрт возьми, сбита с толку.
— Что… — я вздрагиваю, переводя взгляд с одного на другого. — Но мы с Коди… ты попросил меня подарить тебе свою девственность, — шепчу я, уставившись на него, как на монстра, которым он и является. Теперь, когда я сижу здесь и размышляю более трезво, это заявление кажется жутким, поскольку всё выходит наружу. Отдать ему свою девственность? Фу, Девственность — это не товар, которым можно торговать. Это на самом деле довольно тревожно, если вдуматься… — Всего за несколько дней до моего отъезда в Коннектикут — в августе.
Моника поворачивается, чтобы посмотреть на Коди, и он поднимает ладони в умиротворяющем жесте.
— Эй, эй, не втягивай меня в свою кошачью перепалку.
— Кошачью перепалку? — Моника сплёвывает. — Ты серьёзно, Коди? Ты сказал, что мы расскажем ей всё вместе! — но Коди — никто иной, как трус, и он уже встаёт и протягивает мне руку.
— Слушай, просто отдай мне мои ключи, и я свалю отсюда, пока вы не разберётесь со своим дерьмом.
— Тут не с чем
