Кукла. Я не была твоей - Настя Кравченко
К тачке идем. Лицо сводит. Кровь запеклась, а я на адреналине. Боли не чувствую. В тачку запрыгнули.
— Куда едем? — брат спрашивает.
— Не знаю, рожу умыть надо.
— Ко мне тогда.
— Поехали.
— Че приехал то?
— Куклу позлить.
— Она Даша.
— Да в курсе я. Но приехал куклу позлить.
— Ясно. Позлил?
— Ага. Теперь вообще разговаривать не хочет, не то чтоб…
— Она тебя ещё за днюху твою не простила.
— И правильно. Долбоеб я.
— Сурово.
— Так мне и надо. А ты не мог мне это сказать?
— Что беременна она?
— Нет, что долбоеб я.
— Ха-ха-ха. А ты бы меня послушал?
— Сомневаюсь.
А Антоха нормально так устроился. Домину себе прикупил, тачка ни че такая. Внутрь заходим, а там тоже баба пузатая, окружили прям.
— Что с лицом? — Девчонка Антохина смотрит на нас. Лицо недовольное. Руки в боки, пузо вперед.
— Упали. — Антоха шутник.
— И друг об друга ударились?
— Точно. Так все и было.
— А это кто?
— Майор. Богдан.
— Козел тот, который Дашкин бывший?
— Я он самый. Очень приятно.
— А мне не приятно. Зачем его привел?
— Зай, ну не злись. Давай стол накрывай, а мы пока рожи умоем.
Ну Антоха. Зай, все дела.
Умылись, за стол сели, Рита его стол нам шикарный организовала.
— Пить будешь?
— Буду. — соглашаюсь.
— Марин, давай коньяк доставай. Друг ко мне приехал.
Без особой радости Рита коньяк на стол поставила. На против меня села и пялится. По стопарю замахнули, закусили, а она все смотрит.
— Кого ждете?
— Пацан у нас будет. — Антоха гордо отвечает.
— А у Дашки?
— Не знаем. Она не стала пол узнавать. Хотя сама говорит, что девчонка.
— Зачем ты ему рассказываешь это? Ему-то какое дело?
— Даша ему призналась во всем.
— И что?
— Думаю, как вымаливать прощение.
— Не простит. — утверждает Ритка.
— Думаешь нет шансов?
— Козел ты.
— Рит. — Антоха осекает.
— Да права она. Права. И че думаешь вообще без вариантов?
— А ты и дальше планируешь козлом быть?
— Нет.
— Может и есть.
— Блин, Антох. Ты где себе деваху такую нашел? Они с Дашкой на одном заводе сделаны.
— Ритка жена моя. Мы с ней уже десять лет, как вместе.
— Десять лет? Я и не знал, что у тебя на постоянке кто-то есть.
— Да ты не спрашивал.
— Да, я ещё и как друг говно.
— Полное. — Рита язвила, а я не реагировал. Правда, все правда.
— Рит, ну хватит. Видишь хреново ему.
— Ему хреново? А Даше нормально, по-твоему. А ты знаешь Богдан, что она пол срока по больницам промоталась? У неё постоянно угроза выкидыша была. Тошнило все время. Она ела через силу, через слёзы. Уколы, капельницы бесконечные, чтобы малыша сохранить. У неё анемия, давление критически низкое. Ей даже ходить нельзя было, лежала днями, только чтобы выносить. Тебе хреново? Бедный, несчастный. А ещё ей рожать самой не разрешают, противопоказаний список целый. Она своего малыша знаешь, как берегла, как никто на свете. Потому что ребенок этот от любимого, самое дорогое, что у неё есть. И последнее, если хоть одну слезинку она из-за тебя проронит, я сама тебе башку откручу, понятно объясняю?
— Понятней некуда. — девчонка меня отчитывает, а я и рад только. И все мне мало. Лучше бы меня избили, порезали, переехали, только говном себя чтоб не ощущать. А от Риткиных слов, так совсем накатило. Коньяка стопку ещё замахнул, а легче не становится.
— Все, прекращай. Видишь осознал человек. Исправиться хочет.
— От любимого говоришь? Думаешь любила?
— Нет, ну ты реально идиот. Если бы не любила, аборт бы сделала. Но тут в другом вопрос, ты любишь её?
— Люблю.
— Не верится что-то.
— Самому не верится, что говорю.
— А ей говорил?
— Никогда.
— Какие вы мужики все-таки дебилы.
— И я? — Возмутился Антоха.
— Без исключений.
— Что мне делать? Она базарить не хочет, как к ней подкатить?
Ритка на меня смотрит, оценивает. Думает.
— Она на прием завтра пойдет. Сделаешь, как я скажу. Только в руках себя держи.
— Я слушаю.
* * *
ОНА
До обеда я тупо просидела в своем кабинете. Даже ела прямо за компьютером, чтобы не ходить по зданию и случайно не встретить его. Работаю я сегодня всего до двух, а потом сбегу. Так что вероятность встретится — будет равна нулю.
Ритка мне вчера писала.
Рассказала, что Богдан с Антохой сильно напились и вырубились прямо у них на диване.
Говорила, что допрос ему устроила, с пристрастием, оскорбляла, а он все стерпел. Еще говорила, что он вину чувствует и хочет меня вернуть и ей этот порыв кажется искреннем.
Но мне всё равно на её слова. Я и сама знаю, что он чувствует. И знаю, что где-то в глубине души, он даже любит меня, но все остальное. С этим я мириться не могу. Не хочу больше.
После обеда я собрала свои вещи, предупредила девочек об уходе и поехала на прием к доктору.
Сегодня у меня плановое УЗИ, а ещё доктор должен рассказать о результатах скрининга, который я прошла на прошлой неделе.
В больнице было душно. Мне хотелось полностью раздеться, хотя одежды на мне было помнимому.
Этот центр нашел для меня отец. Мне бы подошла и обычная поликлиника, но он настоял и оплатил ведение беременности и мои будущие роды.
Я сидела около кабинета и смотрела по сторонам. Кругом, также, как и я сидели девушки, женщины с милыми кругленькими животиками. И все неосознанно гладили свои животы. Это у меня вызывало улыбку.
Дверь кабинета открылась и вышел доктор.
— Дарья Мальцева, проходи.
Я зашла в кабинет и села напротив врача. Ольга Борисовна была классной, и как доктор, и как человек. Она всегда отвечала на мои, иногда, нелепые вопросы и часто шутила. От чего наше общение было легким.
— Здравствуйте Ольга Борисовна.
— Как себя чувствуешь?
Не успела я ответить на вопрос, как раздался стук в дверь и в кабинет вошел Майоров.
— Здравствуйте. — сказал он и сел рядом со мной. Мы с доктором были в полном недоумении.
— Здравствуйте, а вы кто? — спросила Ольга Борисовна и нахмурила брови.
— Я отец ребенка. — спокойно ответил Богдан. Он косился на меня, но я смотрела перед собой, не реагируя на его присутствие.
— Это донор спермы. — Добавила я.
— Понятно. — ответила доктор и уткнулась в мою карту. — Итак, по анализам: все хорошо. Гемоглобин без изменения, но не критичный. По скринингу тоже все хорошо. Меня смущает вес ребенка, но смотря на папу… Вы сколько родились?
— Я? — удивился Богдан.
— Да, знаете свой вес при рождении?
