Влюбленные - Энни Дайвер
– А ты скучай. По мне. Сильно.
– Каждую минуту, что мы не вместе, – соглашается Яр.
Слезы все-таки сбегают по щекам, когда я подхожу к рамке. Все. Дальше Ярослава не пустят. Он стоит поодаль и смотрит мне вслед. Оборачиваюсь и машу рукой, не переставая ему улыбаться. Не хочу, чтобы он запомнил меня грустной плаксой.
Тело трясет как в лихорадке. Кожа горит. Я продолжаю отдаляться от Ярика, но меня магнитом тянет обратно. Чем дальше от источника притяжения, тем слабее должна быть связь. Почему физика в случае любви бессильна?
В кармане звонит телефон. Пока лезу за ним, упускаю пару слезинок. Достать получается не с первого раза. Я нервничаю, руки дрожат. Ругаюсь себе под нос и, когда наконец побеждаю, всхлипываю, признавая, что нервы у меня ни к черту, и принимаю вызов.
– Не плачь, птичка, я же приеду за тобой. И буду любить всю ночь, весь следующий день и еще одну ночь, – Ярослав говорит тихо, но мне одних интонаций хватает, чтобы впасть в истерику. – Ты бы попробовала секс на пляже? И я сейчас не о коктейле. Или, может, на яхте? У меня ни там, ни там не было. Упущение, которое обязательно нужно исправить. Или ты больше за классические развлечения вроде жаркого вечера у бассейна? Кухонный островок? Я бы разложил тебя на нем.
Я смеюсь и вытираю слезы. Кто о чем, а Ярик… Самый лучший. Слов нет. Все это время он тараторил свои пошлости, чтобы только я отвлеклась.
– Судя по молчанию, ты догадалась.
– Спасибо.
– Всегда пожалуйста. Веди себя хорошо. Люблю тебя.
– Целую, – отвечаю, прежде чем отключиться, и с легким сердцем иду на посадку.
* * *
В самолете меня просто вырубает – видимо, так сильно перенервничала, что не могла оставаться в сознании. Сплю крепко и без сновидений. Когда объявляют, что мы заходим на посадку, подскакиваю. Ремень я так и не отстегнула, поэтому дальше рывка пошевелиться не могу. Место у меня в проходе. Тру лицо руками и хлопаю себя по щекам. Мужчина сбоку смотрит удивленно и даже немного испуганно. Улыбаюсь ему и отворачиваюсь – не хочу вежливого участия.
Приземляемся легко. В аэропорту Барселоны суета. У меня два часа между рейсами, которые я трачу на чашку кофе и невозможно дорогую брускетту с сыром, вялеными томатами и оливковым маслом.
Мне ничуть не легче, но во время второго перелета уснуть не получается. Зато место у иллюминатора, и я, выбрав страдальческую песню, смотрю в окошко, пытаюсь отыскать на горизонте линию, где заканчивается океан и начинается небо.
На Тенерифе жарко. Поэтому я первым делом избавляюсь от куртки, упаковывая ее в чемодан. Никого мои действия не смущают, половина аэропорта такие же. Меня должен встретить какой-то Рикардо, очень надеюсь, что он где-то в группе людей с табличками. Не то чтобы я боялась заблудиться, у меня есть адрес дома (ключей только нет), но меня и так ломает от одиночества, не уверена, что выдержу, если окажусь брошенной по всем фронтам.
Я не тороплюсь, жду, когда схлынет основной поток, и только потом иду. Встречающих остается трое: пожилой мужчина, бодро держащий в руках табличку, женщина лет сорока в длинном хлопковом сарафане и молодой парень – высокий и широкоплечий, – который скользит по людям ленивым взглядом и не упускает возможности подмигнуть и очаровательно улыбнуться красивым девушкам, проходящим мимо.
Женщину я сразу отметаю, меня ждет Рикардо. В то, что в помощниках у мамы Ярослава будет такой молодой парень, я верю с трудом, поэтому плавно смещаюсь влево, где как раз и стоит мужчина. Я не вижу надписи на табличке, но имя вроде бы короткое, значит, мне точно туда. На парня смотрю мельком, чувствую, как жжется его взгляд. И не стыдно так пялиться? Даже откровенные взгляды Ярика не такие похабные.
Стоит мне подойти так, что я могу разглядеть табличку, как предо мной вылетает мужчина в деловом костюме и, поздоровавшись с, как я думала, моим встречающим, уводит его на улицу, всучив в руки сумку. Вытягиваю руку им вслед и смотрю, как быстро удаляется от меня мужчина. И что мне теперь делать?
– Йана? – слышу голос сбоку. Ко мне подходит тот самый наглый мачо. Он выглядит даже лучше, чем Марио Касас, на которого я пускала слюни в пятнадцать лет, думая, что он приедет за мной на своем мотоцикле, прямо как Аче приезжал за Баби. Харизма пышет из парня со всех щелей. Он точно знает, что хорош, и нагло пользуется этим. Не удивлюсь, если у него есть аккаунт в «ТикТоке», куда он публикует короткие ролики, улыбается на камеру, стоя без футболки, и собирает десятки тысяч лайков. – Ола, я Рикардо.
– Привет, – растягиваю улыбку, но мне совсем не радостно. Он – единственная моя помощь тут, но этот взгляд…
В доказательство Рикардо показывает табличку, на которой написаны мои имя и фамилия. Да я уже поняла, что ты предначертан мне судьбой. За какие только грехи?
– Как долетела? – произносит он почти без акцента. – Давай помогу, – забирает мой чемодан и, кивнув в сторону выхода, медленно туда идет, держась рядом со мной.
– Спала почти все время, – пожимаю плечами.
Выходим на улицу, яркое солнце слепит, соленый морской воздух влетает в легкие. Вокруг спешат и радуются встречам люди. Я останавливаюсь, впитывая первые ощущения. Радость, тепло, восхищение. Но все они остаются на поверхности, не добравшись до сердца. Вокруг него преграда из тоски, печали и одиночества, поэтому красота Тенерифе меркнет.
Мы подходим к беленькому, идеально намытому «Форду». Я сразу же усаживаюсь назад. Ехать впереди – значит быть готовой к разговору. Вряд ли, конечно, Рикардо остановит тот факт, что я на втором ряду, но так мне необязательно втягиваться в беседу.
Я оказываюсь права. Рикардо начинает говорить, как только мы выезжаем с территории аэропорта. Он вещает о красоте острова, проводит для меня обзорную экскурсию. Я не слушаю, проваливаюсь в мысли. Если бы прямо сейчас пошел дождь, я бы порадовалась, но погода, как назло, не помогает предаваться унынию.
Сама не знаю, что со мной не так. За время перелета вполне можно было перестроиться, а я, наоборот, закапываю себя еще глубже. Мы не расстались, у нас все хорошо. Это ведь временные трудности, но я не могу собраться. Пропускаю все первое впечатление, смазывая его грустью. Я столько читала о Канарских островах, пока собиралась, настраивала
