Мой бывший враг (СИ) - Елена Алексеевна Шолохова
Ну что я могла сделать против них, если Руслан вдруг окажется злопамятным и мстительным? Дима, конечно, тоже не Халк какой-нибудь, но вдвоем нам было бы не так страшно. А одна… я просто чувствовала себя ужасно: напуганной, загнанной в угол и совершенно беспомощной. Даже поделиться страхом не с кем…
Вечером первого числа, когда Рощин так и не включил сотовый, я окончательно для себя поставила точку в отношениях с ним. Весь день я изводилась, молила, чтобы он наконец отозвался, ну просто хотя бы поговорил со мной, пока я тут с ума не сошла – я же даже трусила из дома выйти. А надо было с самого начала полагаться только на себя.
Второго у меня смена, но я решила, что приду в клинику и просто уволюсь. Даже если Руслан так себя повел, только потому что перепил. На самом деле я на это и надеялась. Раньше же он ничего подобного себе не позволял, да и девчонки наши его расхваливали. Но видеть Извекова после такого больше не хочется.
Я пришла вовремя, хоть и почти не спала всю ночь – нервничала из-за грядущего разговора с Русланом, ну и расстраивалась из-за Рощина, конечно же. Однако Извекова в клинике не было. И Ольги Михайловны, кадровички, тоже. Только дежурные врачи, медсестры, сонный охранник и мы с Олесей.
Я ей сообщила, что увольняюсь. Хотела вообще сразу уйти, но Олеся упросила остаться. Сначала долго допытывалась, что случилось. Я отнекивалась, но потом всё же сказала про Руслана.
– Офигеть, конечно! Но не думаю, что он прям со зла. Надрался, вот и переклинило. Зойка, его бывшая, тоже говорила, что пьяный он – малость неадекват и может быть жестоким. Но пьет он редко, вот что.
– Но метко. Даже если так, я с ним работать больше не хочу. Что если его снова переклинит. Я вообще хотела сегодня только уволиться и всё, работать не собиралась.
– Ты что?! Если ты так просто уйдешь, то потом вообще никуда не устроишься. Ну и, если честно, я хотела попросить тебя вечером остаться за меня.
Я не успела ничего сказать, как Олеся зачастила:
– Пожалуйста! Умоляю! Я сейчас тебе расскажу, и ты поймешь. Я с таким парнем офигенным познакомилась! На новогодней вечеринке у знакомой одной. Я влюбилась в него с первого взгляда. Ты бы только его видела! И он меня, представляешь, пригласил сегодня вечером пойти с ним в клуб. В восемь. Пожалуйста, выручи, а? Я бы в семь убежала, а? А лучше в шесть или в полшестого? Ещё же надо себя в порядок привести… А я потом тебя подменю. Два раза! Даже три! Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! – слезно молила Олеся.
– Ладно, – нехотя согласилась я. В конце концов, даже если Извекову вздумается сюда припереться, он же не станет ничего такого творить при персонале.
Олеся, радостно взвизгнув, кинулась меня обнимать и целовать в щеку.
– Спасибо, спасибо, спасибо! Я тебя обожаю!
День, к счастью, выдался спокойный. Посетителей почти не было. Очевидно, народ продолжал гулять и праздновать. Я даже заскучала настолько, что, перечитав все новости, взялась за учебник по праву. Просто в телефоне у меня ничего другого не было, кроме учебной литературы, закачанной ещё к сессии.
Рощин тоже так и не объявлялся.
Впрочем, я его теперь и не ждала уже…
От учебника я чуть не заснула и потом уже просто сидела и тупо смотрела на настенные часы. В клинике было пусто, только из комнаты отдыха доносились приглушенные разговоры и смех. Врачи и медсестры тоже маялись от безделья и тоже уйти не могли до последней минуты.
И за час до закрытия в клинику пришла женщина. Я завела карточку, вызвала врача, проводила её в кабинет. Через четверть часа она подошла к стойке вместе с нашим ортопедом. Тот протянул мне распечатку с расчетом за протезирование, полюбезничал с ней немного и распрощался.
– Я уже сказала доктору, я заранее плачу всё сразу. Мне так проще.
Я с дежурной улыбкой придвинула к ней терминал, но она покачала головой.
– Я наличкой. Без сдачи.
Затем отсчитала стопку пятитысячных купюр и ещё несколько номиналом поменьше. Я всё пересчитала на два раза – как никак дама выложила сразу двести сорок три тысячи. Потом убрала деньги в сейф, а ей выбила чек.
После неё уже больше никого не было. Постепенно разошлись врачи, а я уходила последняя, потому что должна была всё проверить, везде погасить свет, всё закрыть. Попрощалась с охранником, который дремал в своей коморке и побежала домой.
На следующий день я должна была прийти после обеда, к трём, но часов в одиннадцать утра меня набрала Олеся. Говорила она взволнованно и очень сумбурно. Я разобрала только одно: приходи срочно!
Я ничего не понимала, но волнение Олеси передалось и мне. Быстро собравшись, я пришла в клинику. И первым делом встретилась взглядом с Русланом. Его окружали какие-то люди, но я видела только его глаза, черные, прищуренные, опасные.
Я думала, точнее, надеялась, что ему хоть немного будет стыдно за свою выходку, но когда увидела эти его глаза, меня прямо-таки пробрало холодом. Он смотрел на меня… даже не знаю, как описать. Сказать «зло» – никак не сказать. Да и не злость в его взгляде была, а, скорее, злорадство и предвкушение, а еще обещание чего-то очень плохого. А сам-то он при этом казался вполне себе довольным.
– Здравствуйте, – поприветствовала я его сухо и строго, и на «вы».
– Здравствуй, – ответил он через губу. А потом хмыкнул: – Явилась.
Я непонимающе посмотрела на Олесю, а та лишь стояла столбом и испуганно хлопала глазами.
– Хорошо, что явилась сама, – каким-то даже не просто холодным, а презрительным тоном сказал Руслан. – А то я думал за тобой полицию посылать.
– Полицию? – переспросила я, еще ничего не понимая, но нутром чувствуя, что влипла…
– Ну конечно, – издевательски усмехнулся он. – Воровство – это работа полиции.
– Какое воровство? Вы вообще о чем? И при чем тут я? – возмутилась я.
Он впился в меня своим жестким взглядом и сказал, смакуя каждое слово:
–
